— Я лишь пытался напомнить тебе, что мы можем испытать вместе, Мак Кайла, — произнёс он позади мне. — Это ведь потрясающе, разве нет? Как и должно быть с потрясающей женщиной.
Я развернулась и снова сделала выпад. Я знала, что он лишь снова исчезнет, но не могла отказать себе в попытке.
— Какую часть слова «нет» ты не понимаешь? Н, е или т? Нет — не означает возможно. И мне не нравятся грубые игры. Это значит никогда, никогда, никогда в жизни.
— Позволь мне принести свои извинения. — Он снова оказался передо меня, на нем была одежда неизвестного мне цвета который я даже не смогу описать. Цвет походил на трепещущие крылья бабочки на фоне переливчатого неба, подсвеченного тысячей солнц. Его глаза, раньше бывшие цвета расплавленного янтаря, теперь отливали тем же странным цветом. Он еще больше казался пришельцем из далеких миров.
— Ничего я тебе не позволю, — сказала я. — Час закончен. Ты провалил сделку. Ты обещал никогда больше не «сексить» меня. Ты нарушил обещание.
Он долго смотрел на меня и затем его глаза снова превратились в расплавленный янтарь, передо мной вновь стоял смуглый эльфийский принц.
— Пожалуйста, — сказал он, и от того, как он произнес это слово, я поняла, что такого слова нет в языке Эльфов.
Для Туата Де нет разницы между созиданием и разрушением, сказал мне Бэрронс. Есть лишь застой и изменения. И не было для этих нечеловеческих созданий таких вещей как извинения. Разве океан попросит прощения за то, что кто-то утонул в нем?
Он ради меня использовал это слово. Возможно, выучил его у меня. Он произнес его с мольбой. Он словно и правда просил прощения и давал мне передышку.
— Пожалуйста, — снова произнес он. — Услышь меня, Мак Кайла. Я снова допустил ошибку. Я пытаюсь понять твои желания и привычки.
Будь он человеком, я бы сказала, что он смущен.
— Меня никто никогда не отвергал. Я плохо это переношу.
— Ты им возможности не давал отказать. Ты всех насиловал.
— Это не правда. Я не использовал Сидба-джай на женщинах уже 28 тысяч лет.
Я широко раскрыла глаза от удивления. В’лэйну 28 тысяч лет?
— Вижу, что мне удалось заинтересовать тебя. Это хорошо. Мне ты тоже интересна. Идем со мной. Поговорим о нас. — Он отступил и поманил меня за собой.
Между нами материализовались два шезлонга. Рядом возник плетеный столик с подносом, на котором был кувшин сладкого чая и два стакана со льдом. Рядом с лежаком, в песке, оказалась бутылочка моего любимого масла для загара, и тут же стопка плотных полотенец. Из ниоткуда возникли шелковые блестящие полосатые покрывала, и плавно опустились на лежаки. Соленый ветерок целовал мою кожу. Я осмотрелась.
Мой комбинезон и копье снова исчезли. На мне было ярко-розовое бикини, а на животе золотая цепочка с двумя свисающими бриллиантами и рубином.
Я моргнула.
На носу у меня возникли солнечные очки.
— Прекрати, — прошипела я.
— Я всего-лишь пытаюсь предугадать твои желания.
— Не нужно. Это противно.
— Присоединяйся ко мне на часок под солнцем, МакКайла. Я не прикоснусь к тебе. Я… как ты говоришь… не стану насильно «сексить» тебя. Мы поговорим, и в нашу следующую встречу я не повторю своих прошлых ошибок.
— Ты, то же самое говорил и в прошлый раз.
— В этот раз я сделал новые ошибки. И тех я не повторю тоже.
Я тряхнула головой.
— Где мое копье?
— Оно будет возвращено тебе, когда ты соберешься уходить.
— Правда? — зачем ему возвращать мне убивающее эльфов священную реликвию, зная что я использую ее убив еще больше эльфов?
— Считай это жестом нашей доброй воли, МакКайла.
— Нашей?
— Королевы и моей.
— Я нужна Бэрронсу, — снова повторила я.
— Если ты настаиваешь, я раньше времени закончу наш час, по причине того что ты считаешь будто я нарушил наш договор. Я не верну тебя в Уэльс, и ты все равно ничем ему не сможешь помочь. Уходи или оставайся, ты не будешь с ним. И МакКайла, я думаю, твой Бэрронс сказал бы тебе, что ему никто не нужен.
В принципе, это правда, интересно откуда он знает Бэрронса. Я спросила его. Наверное, они оба учились у одного преподавателя уверток, потому что он лишь сказал:
— В Дублине постоянно льет. Смотри.
На фоне тропического рая, прямо передо мной, приоткрылся маленький квадратик, словно принц отклеил небо и пальмы и открыл окошко прямо в мой мир. Там я увидела книжный магазин. На улицах было темно и мокро. Там я бы оказалась одна.
— Сейчас там идет дождь. Мне вернуть тебя МакКайла?
Я посмотрела на маленький книжный, на тенистые аллей по обоим сторонам от него, на инспектора Джейни который сидел на улице под фонарем и следил за магазином и поежилась. А что там дальше по улице, неужели смутные очертания моего личного Мрачного Жнеца? Я так устала от дождя и темноты и врагов за каждым углом. Солнце грело мою кожу словно в раю. Я почти забыла каково это. Словно мой мир уже месяцами оставался мрачен и влажен.
Я отвела взгляд от депрессивного вида, и поглядела на небо. На солнце мне всегда казалось, что я становлюсь сильнее, и уверенней, словно я витамины получала от него, словно солнечные лучи давали мне нечто питательное для души.
— Это все настоящее? — я мотнула головой указывая на солнце.
— Такое же как и твое. — Окно закрылось.
— Оно мое?
Он покачал головой.
— Мы в Эльфийской стране?
Он кивнул.
Впервые после своего столько бесцеремонного прибытия, я огляделась. Песок словно излучал белый свет и был мягкий словно шелк под моими босыми ногами, океан голубой, а вода настолько прозрачная, что я видела под ней целые коралловые города, раскрашенные во все цвета радуги, и маленьких золотых и розовых рыбок плавающих меж рифами. Русалка станцевала на гребне волны, прежде чем исчезнуть в море. Прибой бросал на песок блестящую серебряную пену. Пальмы шелестели от легкого бриза, роняя пышные алые соцветия на берег. Воздух был насыщен запахами экзотических пряностей, цветов, и морской соли. Я во время прикусила язык, у меня чуть было не вырвалось: «Здесь так красиво!» Ни за что не скажу комплимент его миру. Его мир портил мой. Его мир не принадлежал нашей планете. А мой — принадлежал.
И все же… для меня солнце всегда перевешивало многое. И если он будет играть честно — то есть не попытается снова меня изнасиловать — кто знает чему я смогу научиться?
— Если тронешь меня, или попытаешься так или иначе повлиять на мою волю, наше время вместе тут же закончится. Усек?
— Твое желание приказ для меня. — Он победно улыбнулся.
Я сняла очки и глянула на солнце, надеясь выжечь очарование его улыбки со своей сетчатки, выжечь из памяти.