— Сами себя радуйте, — сказал Мульч, забрызгивая лобовое стекло пережеванной кукурузой, — Я сделал усилие, говоря на человеческом, а вы, два сноба, даже не посмеетесь над моими стараниями.
Шаттл летел вперед, на шесть футов превышая верхушки волн; его антигравитационные импульсы зарывали периодическую камеру в поверхность океана. Шум двигателя был низким, и мог бы быть принят за свист ветра, а для любого разумного млекопитающего ниже, которое может видеть сквозь щиты, шаттл казался очень быстрым горбатым китом, с очень широким хвостом и с трюмом.
— Нам действительно повезло с этим ведром, — прокомментировал Мульч с пустым ртом, к счастью, — оно более или менее может лететь сама. Я просто положил твой телефон на стыковочный узел, открыл ми-пи и стартовал ее направление.
Судно немного походил на собаку-ищейку, вдруг останавливаясь, теряя след, а затем яростно откидывало свой нос, пока изотопы не проявлялись снова. В один момент оно погрузилось в океан, зарываясь вниз пока стены фюзеляжа, не затрещали от давления и они не потеряли квадратный фут защитного экрана.
— Не волнуйтесь вершки, — успокоил из Мульч, — все судна волшебного народца с морскими двигателями. Когда столько лет живешь в подполье, то имеет смысл строить водонепроницаемые корабли.
Джульетта не перестала беспокоиться: как она помнит, уверения со стороны Мульча Рытвинга была такой же надежной как коктейль из «Питтсбургского Отравителя».
К счастью, подводная прогулка не длилась слишком долго, и скоро они уже неслись по верху волн без инцидентов за исключением момента, когда Мульч забыл свое обещание не нажимать таинственные кнопки и почти не погрузил их в залитое солнцем море, выпустив аварийный комплект мини-парашютов.
— Она просила меня, эта кнопка, — предложил он в свое оправдание, — я не мог сопротивляться.
Тряска от остановки заставила Дворецки маневрировать по скамье. Он скользнул по всей длине фюзеляжа в перегороженную кабину. Только благодаря его молниеносной реакции его голова не застряла в ограждающей решетке.
Дворецки потер макушку, которая была порезана в сеточку.
— Осторожней или будут последствия. Ты сам сказал: мы не нуждаемся в тебе, чтобы лететь на корабле.
Мульч хохотал, открывая всем неприятное зрелище его пещеристого пищевода.
— Это правда, Дворецки, мой чудовищно огромный друг. Но вы, безусловно, нуждаетесь во мне, чтобы приземлиться.
Смех Джульетты был высоким и милым, и казалось, рикошетил по изогнутым металлическим стенам.
— Ты тоже, Джульетта? — произнес Дворецки с упреком.
— Да ладно, братец. Это было забавно. Ты будешь смеяться, когда Мульч воспроизведет видео.
— А есть видео? — спросил Дворецки, заставив их засмеяться снова.
Весь этот смех не сделал ничего, что остановило бы Дворецки встретиться с его патроном, Артемисом Фаулом. Патроном, который уже не доверял ему и который возможно солгал, чтобы отправить Дворецки на другой континент, использовав Джульетту, чтобы тот уехал.
«Я поверил, что моя младшая сестра находится в опасности. Артемис, как ты мог?»
Этот тяжелый вопрос будет задан, когда он, наконец, догонит Артемиса. Ответу лучше быть хорошим или впервые во многовековой истории отношений их семей, Дворецки может уйти от своих обязанностей.
«Артемис болен», — рационализировал Дворецки. «Он не несет ответственность за свои поступки»
Может быть, Артемиса и не несет ответственность. Но скоро будет.
Шаттл наемников, наконец, рванул к остановке, на место в открытом океане чуть выше шестидесятой параллели. Это было место, которое казалось, не отличалось от серых квадратных миль, что разбегались по сторонам, пока столбик антигравитационного ускорителя не провалился на шесть футов вниз по воду, указывая стрелкой на спасательную капсулу.
— Я обожаю это судно, — ликовал Мульч, — с ним я выгляжу намного умнее, чем на самом деле.
Вода вокруг пенилась и бурлила, так поверхность реагировала на невидимую вибрацию, которая уплотняла волны достаточно, чтобы удержать судно зависшим.
Внизу, вибрация будет звучать как звон молоточка по покрытию капсулы.
— Эй, — позвал Мульч, — мы на месте.
Дворецки всунул свою голову в кабину, которая и могла вместить только это.
— Неужели мы не можем радировать им?
— Радировать? — произнес гном, — ты ничего не знаешь о том, как скрываться от правосудия, так? Первое что ты сделаешь, когда украдешь корабль у ЛеППРКОНа — перережешь все, что может передать сигнал Полис Плаза. Каждый провод, каждый предохранитель, каждый объектив. Нет ничего. Я знаю парней, которые попались, потому что они оставили музыкальную систему. Это старый трюк Жеребкинса. Он знает, что плохие мальчики любят громкую музыку, поэтому устанавливает динамики в каждом судне ЛеППРКОНа, каждый из которых загружается с трассирующим гелем. Вряд ли здесь осталась какая-то техника.
— И?
— Что «и»? — произнес Мульч, будто не зная, о чем они говорят.
— Как мы свяжемся с тем судном внизу?
— У тебя же есть телефон, не так ли?
Взгляд Дворецки упал на пол.
— Артемис не принимает мои звонки. Он сам не свой.
— Это ужасно, — сказал Мульч, — как думаешь, у них есть еда? Некоторые из этих спасательных капсул имеют аварийный запас продовольствия. Немного пожевать и хорошо бы с бутылочкой пива.
Дворецки задавался вопросом, оправдает ли эта смена темы подзатыльник, когда зазвонил телефон:
— Это Артемис, — сказал он, казалось, еще более шокированный, чем когда был окружен зомби.
— Дворецки? — донесся голос Артемиса
— Да, Артемис.
— Нам нужно поговорить.
— Тебе следует сделать это по-хорошему, — сказал Дворецки и разорвал связь.
Понадобилось несколько секунд, чтобы спустить одноместное сиденье к капсуле и еще несколько минут, чтобы пассажиры капсулы вскарабкались в шаттл наемников.
Элфи была последней; пока она держалась за канат шаттла, она широко открыла балластные резервуары капсулы, чтобы потопить судно, прежде чем она уйдет.
Как только ее локоть коснулся края прохода, Элфи начала отдавать приказы.
— Контролируйте каналы ЛеППРКОНа по радио, — рявкнула она, — нам нужно знать, как проходит расследование.
Мульч усмехнулся с кресла пилота.
— Ага, видишь ли, могут быть проблемы, потому что судно краденное. Не так много средств связи. И привет кстати. Я в порядке, все еще жив, и все такое. Рад иметь возможность спасти тебе жизнь. Кстати, о каком расследовании идет речь?
Элфи приходила в себя всю дорогу внутрь, глядя с сожалением вниз на тонущую капсулу со своими — до этого момента — функционировавшими средствами связи.
— Ну что ж, — вздохнула она, — работайте с теми ограниченными ресурсами, которые имеются.
— Премного благодарен, — обиженно сказал Мульч, — ты прихватила с собой еды? Я не ел уже — надо же — должно быть целую минуту.
— Нет, никакой еды, — сказала Элфи. Она крепко обняла Мульча, единственная из возможно четырех существ в мире, которые добровольно дотронулись до гнома, а затем выпихнула его из кресла пилота, занимая его место, — Это для меры предосторожности. Я куплю тебе целую корзину барбекю, позже.
— С настоящим мясом?
Элфи передернулась.
— Конечно, нет. Не будь таким отвратительным.
Дворецки сел и уделив момент, чтобы кивнуть Элфи обратил свое пристальное внимание на Артемиса, который вел себя как прежний Артемис, но без обычной самонадеянности.
— Ну? — произнес Дворецки, загрузив один слог огромным подтекстом, — Если мне не понравится, то, что я услышу, это будет конец дороги для нас.
Артемис знал что ситуация заслужила по крайней мере объятий и когда-нибудь в будущем, после многих лет медитаций, он сможет чувствовать себя комфортно спонтанно обнимая людей но в этот момент, единственное что он мог сделать — положить одну руку на плече Джульетты, и вторую — на предплечье Дворецки.
— Мне так жаль, друзья мои, что соврал вам.
Джульетта накрыла его руку своей, ибо таков был ее характер, но Дворецки поднял свою руку, как если бы был арестован.
— Джульетта могла умереть, Артемис. Нам пришлось бороться с ордой загипнотизированных фанатов рестлинга и судном, загруженным гномами-наемниками. Мы оба были в серьезной опасности.
Артемис отбросил момент эмоций.
— Серьезной опасности? Кто-то шпионил за мной. Кто-то знал обо всех наших движениях. Возможно тот же, кто послал зонд, чтобы убить Винийа и целую Атлантиду.
В течение нескольких последующих минут, пока Элфи проводила проверку системы и наводила курс на место катастрофы, Артемис приводил Дворецки и Джульетту в курс дела, оставив диагноз своей болезни напоследок.
— У меня заболевание, которое волшебный народец называет Комплекс Атлантиды. Он похож на обсессивно-компульсивное расстройство и проявляется как бредовое слабоумие, и даже раздвоение личности.