не хотелось плакать. Не перед Ленор, которая никогда этого не забудет.
— Ну… в любом случае.
— Нет, послушай меня, Анна. — Она наклонилась вперед и потянулась к моим рукам. — Это важно. Иногда взрослые падают. Твоя мама, вероятно, была в мире боли. Я не знаю наверняка. То, что случилось с твоей семьей, может быть, потому, что она чувствовала слишком сильную боль, или потому, что мир стал больше, чем она могла вынести. Или, черт возьми, по множеству причин. Но не из-за тебя, милая. Ты не сделала ничего плохого.
Я отчаянно хотела поверить ей, но это было трудно. То, как ее ладони были сложены вокруг моих, казалось, она предлагала мне что-то понести. Если бы только я могла отпустить это.
— Тебе иногда снится Хэп? — спросила я. Если я не сменю тему, то действительно расклеюсь.
Ее глаза скользнули по мне так нежно, полные любви и принятия.
— Слишком много. Это то, что я бы изменила, если бы могла.
— Но ты не можешь. — Я хотела, чтобы она знала, как внимательно я слушала ее с самого начала.
— Не могу.
— Но ты можешь печь хлеб.
— Верно, Анна. — Она сжала мои руки раз, другой, прежде чем отпустить их. — Это то, что может сделать каждый.
— 28-
Когда мы с Уиллом возвращаемся на Четвертую улицу, он злится.
— Тебя бы убило, если бы ты поддержала меня? Господи, Анна. Ты же знаешь, под каким давлением я нахожусь.
Я останавливаю его рукой.
— Я действительно знаю. Мне жаль. Но было бы неправильно привлекать команду Рода, когда дела не выстраиваются в очередь.
Он издает разочарованный звук, его рот плотно сжат и закрыт, но он слышал все, что было у меня. Похититель Полли ворвался в дом тёмной теплой ночью, когда на улице было много народу, и напал на Полли с ножом на глазах у свидетелей. Как это мог быть тот же самый парень, который каким-то образом выманил Кэмерон из безопасного дома и, вероятно, заранее манипулировал ею? Она пошла добровольно, как деревенская девушка в одной из сказок братьев Гримм, которую все глубже и глубже заманивают в темный лес блестящие безделушки, брошенные на тропинке. Поднимает глаза только тогда, когда уже слишком поздно, когда она потеряна и напугана, слишком далеко от дома.
— Мы разберемся с этим, Уилл, — говорю я, — но ты должен мне доверять.
— Должен? — Его глаза сверкают.
— Анна! Подожди, — внезапно окликает Род Фрейзер с крыльца Евы. Он жестом приглашает меня вернуться.
Я прошу Уилла подождать и не торопиться.
— Что случилось?
— Я просто хотел сказать, как мне жаль.
— Не беспокойся об этом, — отвечаю я, не задумываясь. И тут до меня доходит. Он не имеет в виду ни наше дело, ни свое собственное. Он имеет в виду меня. Похороны и расследование.
— Я должен был послать открытку. — Его глаза потемнели от эмоций. — Мое сердце действительно тянулось к тебе.
— Все в порядке, — тупо говорю я.
— Думаю, теперь ты должна чувствовать себя готовой. Вернуться к работе.
— Почти. — Это самое честное слово, которое я произнесла за весь день. — Спасибо, Род.
— Конечно. — Он прочищает горло. — Послушай. Есть кое-что, что я могу сделать для вас, ребята. Это немного, но теперь у нас есть вертолет, патрулирующий день и ночь, с фотографом, снимающим все, что выглядит неуместно или заметно с воздуха. Здесь так много всего нужно сделать. Так много мест, где могла бы быть эта девушка.
— И наши тоже.
— Это то, о чем я думаю. Не потребовалось бы много усилий, чтобы отправить команду выше и шире, также до Гуалалы. Как вы сказали, мы бы не хотели ничего пропустить.
— Это было бы здорово. — Я тянусь к его руке, а затем вместо этого импульсивно обнимаю его, прислоняясь к его бочкообразной груди и шее на один удар дольше, чем того требует момент, скучая по Фрэнку Лири и моему партнеру. Скучаю по Брендану, как бы сложно это ни звучало. Но больше всего не хватает Хэпа. Я никогда не нуждалась в нем так сильно.
— Если Шеннан Руссо мертва, ее останки могут быть спрятаны где-нибудь в лесу, — говорю я Роду. — Просто наводка, которую мы получили. И заодно присматривай за ее машиной. Я дам тебе номерной знак.
— Звучит заманчиво, — говорит он, когда я спускаюсь с крыльца, чувствуя слабый проблеск надежды. Род предложил не так уж много, но иногда приходится начинать с нуля, почти ни с чего. И все равно надейся на все.
— 29-
— Вертолет может покрыть большую территорию, — сообщаю я Уиллу, когда мы идем к его патрульной машине. — Это поможет восполнить нехватку людей, которых у нас нет.
— Я бы предпочел людей, — говорит он, не глядя на меня.
В Викершем-парке по-прежнему зловеще тихо. Мы проходим мимо пустого шатающегося шатуна, расчерченного тенями.
— Я знаю, ты злишься на меня. Давай обсудим это до конца.
— Какой в этом смысл?
Когда мы добираемся до его машины, он садится за руль, его язык тела — сплошная баррикада.
— Ты слышал все, что сказал Род, — пытаюсь я снова. — Давай используем нашу энергию, чтобы узнать больше о Кэмерон.
— Тебе никогда не приходило в голову, что ты можешь ошибаться во всем этом? Что, если есть какая-то связь, а ты ее упускаешь, Анна? Ты никогда не совершала ошибок?
Я молчу, вглядываясь в раскинувшиеся тени вдоль улицы.
— Что, если мы поедем в Напу навестить Дрю Хейга?
— Может быть. — Напряжение в его теле меняется микроскопически.
— Мы меньше чем в часе езды оттуда. Что ты об этом думаешь?
— Это не повредит.
* * *
Прошел всего час или около того с тех пор, как мы выехали из центра города на Четвертую улицу, но когда мы возвращаемся в том направлении к шоссе, становится ясно, что что-то ускорилось. Кентукки-стрит, в одном квартале