больше этого не слышал! — громыхнул Базиль. — Клер, ты не должна жертвовать собой ради чьих-то давно устаревших убеждений!
Разговор наверняка на этом бы не кончился, но в дверь постучали. Базиль выглянул в окно.
— Жандармы! Уходи через пристройку, Клер! — тихо сказал он. — Если они застанут тебя тут, могут что-то заподозрить! Беги же!
Пригнувшись, девушка добралась до двери, ведущей в сарай. Пес ни разу не подал голос. Она поблагодарила его лаской.
— Идем, мой славный Соважон! Надо предупредить Жана!
* * *
Клер выбрала тропинку, которая вилась меж ивовых зарослей и которой почти никто из местных не пользовался. В конце мая в долине О-Клер кипела жизнь. Погоды стояли теплые, и покос в этом году начался рано. Не было такой травинки, которая не годилась бы на сено. Тут и там стояли телеги, ожидая погрузки, — как большие игрушки, расставленные вдоль дороги. Дружно взмахивая косами, медленно шли по лугу косари — взрослые мужчины и подростки в соломенных шляпах, с закатанными рукавами. Изогнутые полотна кос, которые время от времени приходилось затачивать, поблескивали на солнце. За косарями шли женщины с деревянными граблями на длинных ручках, которыми они разбивали валки, чтобы сено лучше сохло.
Пахло сочной летней зеленью: каждый цветок и кустик испускал свой особенный, сладкий или кисловатый, аромат. Клер поймала себя на мысли, что со времени знакомства с Жаном она перестала собирать лекарственные травы. Но очарование природы никуда не делось, ведь она с самых ранних лет вдыхала эти запахи, бродила по этим тропам… В который раз она испытала сладкое опьянение весной.
«Как хорошо было бы сейчас прилечь в теньке и помечтать!» — подумала она.
Утомленная всеми треволнениями утра, Клер шла медленно. Еще она решила, что прямиком к скалам не пойдет, чтобы не привлекать к себе внимания. С поля ей помахала рукой одноклассница.
«В долине ничего не меняется, — думала Клер. — Все работают, переговариваются между собой, а вечером разойдутся по домам, довольные тем, как прошел день.
Как бы мне хотелось вернуться на год назад, когда мне жилось так хорошо, так беззаботно!»
Она вспомнила прошлое лето, как гуляла в желто-голубом платье, с лентой на волосах… Стук лошадиных копыт вернул девушку к действительности. Ее окликнули:
— Клер!
Голос был знакомый. Еще не оглянувшись, она знала, кто это. Соважон тихонько зарычал.
— Куда это вы направляетесь, Клер? Мельница в другой стороне!
Железной рукой Фредерик Жиро удерживал великолепного белого жеребца. Животное приплясывало и дергало головой, пытаясь освободиться, — так сильно всадник натянул поводья. Девушка повернулась к нему лицом.
— Не мучьте лошадь! — воскликнула она. — У нее рот в крови!
— Если я вас послушаю, эта бестия умчит меня на край света. Я его объезжаю, он должен знать, кто тут хозяин!
Клер передернула плечами и подошла к лошади. Заговорила с нею мягко, подула на ноздри. Потом осмелилась погладить по мощной шее, мокрой от пота.
— Мой красавец! Не бойся, я тебя не обижу!
Фредерик расхохотался, но поводья ни на дюйм не ослабил. Клер вынудила его это сделать, потянув за кожаный ремешок. Конь опустил голову, фыркнул и потянулся к траве.
— Вот он и успокоился!
— Поразительно! Вы и мужчин так же легко усмиряете?
Девушка зло сверкнула глазами в его сторону и… смутилась. Так вот кого родители выбрали ей в мужья! И если она сама ничего не предпримет, навяжут ей этот брак. Клер отметила, какие крепкие у него ляжки, обтянутые бежевыми бриджами, и сильные, узловатые пальцы. Наконец взгляд ее поднялся к худому лицу молодого человека. Глаза у Фредерика были зеленые, усиливая сходство с хищником.
— Куда вы идете? — снова спросил он. — Только что я встретил жандармов. Ищут какого-то висельника. Не уходите далеко от дома, Клер! Мне бы не хотелось, чтобы вы повстречали подобного субъекта!
Этого Клер стерпеть не могла:
— Вы уже ведете себя как супруг! Предупреждаю, мсье Жиро: я пока свободна и хожу куда хочу! Ваш брат, за что ему огромное спасибо, рассказал мне о планах наших родителей. И все ради денег! Так сколько я, по-вашему, стою? Надеюсь, ваш отец не поскупился?
Клер говорила сбивчиво — так ее возмущал сам факт, что ее сосватали, даже не поставив в известность.
Это унизительно!
Фредерик поморщился, мысленно проклиная Бертрана. Ему не хотелось портить их будущие отношения. По своей природе нечуткий и надменный, он надеялся, что свадьба для обоих станет праздником и счастливая невеста хозяйкой войдет в Понриан.
— Черт бы побрал моего братца-простофилю! — воскликнул он сердито. — Вы ничего не должны были об этом знать. Клер, я бы не требовал от вашего отца сдержать слово, если бы не искренние чувства к вам!
Девушка покачала головой, удерживая Соважона, который рычал все громче.
— Слишком поздно, Фредерик. Зло содеяно! — заявила она. — Не нужно было делать меня предметом торга, я не вещь! И брак по расчету меня не прельщает. До свидания! Я тороплюсь.
Она быстро пошла прочь. Провожая ее взглядом, он не смог совладать со своей злостью. Выругался, а потом крикнул:
— У вас все равно не будет выбора! Не отказывайте мне, Клер, иначе я пристрелю вашего волка-полукровку, как того бешеного пса, который чуть на вас не напал…
Девушка резко остановилась, потом круто повернулась к Фредерику:
— Это полная чушь! Может, мой пес и полукровка, но точно не волк! Где вы видели таких послушных волков? И зря вы напомнили мне про бедного Моиза! Убить собаку девушки — плохой способ вызвать у нее симпатию!
Фредерик принужденно рассмеялся и, пришпорив лошадь, галопом пустил ее по дороге. Клер и заподозрить не могла, как разволновался наследник Понриана при одной лишь мысли, что не будет ею любим.
Колокольня в Пюимуайене отзвонила три пополудни. Девушка решила не ходить к Жану. Лучше дождаться ночи либо сходить завтра.
«Я оставила Бертий за столом, и папа наверняка беспокоится! Нужно возвращаться…»
Она повернула к дому. Ей было о чем подумать: возвращение Базиля и то, что временами он говорит загадками, его обещание помочь, приезд жандармов, пылкие признания Фредерика…
«А я? Что в итоге будет со мной?» — спрашивала она себя.
Клер на мгновение остановилась, чтобы полюбоваться солидными постройками мельницы, чьи белые каменные стены вырисовывались на сером фоне скалы. Даже на таком расстоянии слышался стук толкушек и вопли белого павлина, сидевшего на садовой ограде. Покатую крышу жилища семьи Руа золотило солнце.
— Это мои владения! — пробормотала она. — Мой дом…
Порыв нежности, желание как можно скорее оказаться в кругу родных, с которыми ничего не страшно, заставили девушку