Читать интересную книгу Беспощадный. Не русские идут - Василий Головачев

Андрей и Млада одновременно посмотрели на него, переглянулись.

– Собирайтесь. – Он мягко подтолкнул ее к гардеробу. – Я не дам вас в обиду.

Она несколько мгновений колебалась, прикусив губу, потом глянула на боксерскую перчатку и решительно бросилась в спальню.

Зашевелился спутник небритого боксера, начал материться, пытаясь встать на ноги.

Андрей пнул его в колено.

– Сидеть! – От его голоса зазвенели стекляшки люстры под потолком. – Время рабства кончилось! Она будет жить отдельно. И не дай вам бог попытаться найти ее и заставить вернуться! Поняли?

– Я же тебя, сучара, из-под земли… – Борис не закончил.

Андрей шагнул к нему, лязгнули зубы.

Боксер прикусил язык, ойкнул.

– Понял, спрашиваю?!

Борис кивнул, бледнея.

Из спальни выскочила Млада с большой синей сумкой в руке, где лежали ее наспех собранные личные вещи.

– Все, мне больше ничего не надо.

– Идемте.

– Эй, ты куда?! – опомнился Борис. – Не сходи с ума! Куда ты пойдешь, беспризорщина?! Ни кола, ни двора! Я этого твоего хахаля по асфальту раскатаю, ты меня знаешь! Вернись, курва!

Млада съежилась как от удара, но Андрей подхватил ее под руку, вывел из квартиры.

– Спускайтесь к моей машине – белая «двадцатка», я сейчас.

Он вернулся в квартиру, откуда на лестничную площадку долетали крики и мат, зашел в гостиную. Приятели, уже почти освободившиеся от пут и пришедшие в себя, разом замолчали, увидев сверкающие глаза их «воспитателя».

Андрей звонко шлепнул ладонью по лбу чернявого, усаживая его обратно на пол, и с неизъяснимым удовольствием врезал вскочившему и ставшему в стойку боксеру кулаком в живот, пробивая неслабый мышечный каркас. Таким ударом, уплотнив его энергетическим посылом, можно было пробить человека насквозь. Но Андрей не ставил задачи убить или покалечить противника, он только добавил инерционную волну, усиливающую массу удара, и боксер улетел в другой угол гостиной, влип спиной в шкаф, выбив телом дверцу, и сполз на пол, хватая ртом воздух и выпучив помутневшие глаза.

– Еще раз услышу оскорбления в адрес этой женщины – выбью зубы! – предупредил Андрей. – А обещания я обычно выполняю!

Он тихо вышел из квартиры, догнал во дворе Младу, оглядывающуюся на дверь подъезда.

– Что вы с ними сделали?

– Не беспокойтесь, просто посоветовал вести себя по-человечески. Садитесь, пожалуйста. – Он открыл дверцу машины.

– Куда мы едем?

– К одной очень хорошей женщине, старой учительнице. У нее трехкомнатная квартира, и там вам будет хорошо.

Млада села, сжалась на переднем сиденье, глядя перед собой огромными черными глазами. Губы у нее были пухлые, потемневшие, искусанные. И Андрей мимолетно вспомнил Леву Федорова, который любил шутить по поводу губ своей жены, что «такие губы уже не носят».

«Пятьдесят первая» «Лада» стояла на другой стороне улицы. Как только машина Данилина выехала из арки, микроавтобус тут же тронулся с места и пристроился в ста метрах сзади. Следившие за Андреем люди не скрывали своих намерений, а может быть, наоборот, хотели показать своему «клиенту», что он находится «под колпаком», заставить его нервничать и спешить.

Потерпите немного, подумал он угрюмо, поиграем в кошки-мышки в следующий раз. Сейчас я занят более важными делами.

Словно услышав его мысли, микроавтобус отстал, а затем и вовсе свернул в переулок.

Андрей загнал машину во двор своего дома, помог тихой и подавленной Младе вылезти и повел ее на квартиру Анны Игнатьевны.

Старая учительница встретила их улыбчиво, без каких-либо расспросов согласилась оставить гостью у себя, захлопотала вокруг нее, повела переодеваться, потом в ванную. Андрей предложил было свою помощь, но был с негодованием отвергнут и загнан на свою территорию, где просидел почти час, пока Анна Игнатьевна ухаживала за Младой, лечила ссадины на лице и показывала новое жилье. Единственное, что она согласилась принять от постояльца, так это его бальзам.

Этот бальзам Андрей приобрел в Москве, в общине «Любки», которой руководил его учитель и друг Иван Попов. «Ярила» – так называлось это средство – замедлял старение организма, укреплял иммунитет, избавлял от насморка и кашля, уменьшал усталость и прибавлял сил. Анна Игнатьевна по совету квартиранта принимала бальзам по чайной ложечке каждый день и уже оценила его лечебную силу.

Наконец-то хлопоты закончились, и Андрею любезно разрешили присоединиться к женщинам пить чай с вареньем.

Млада в халатике, чистая, свежая, румяная, разомлевшая от тепла и ухаживаний, выглядела по-домашнему милой и близкой. Даже позеленевший синяк на лице не портил ее, и Андрей вдруг получил самый настоящий сердечный приступ, сразу и бесповоротно осознав, что эту юную женщину он ждал всю жизнь!

Анна Игнатьевна почувствовала его скрытое волнение, искоса посмотрела на постояльца, улыбнулась и снова захлопотала возле гостьи, предлагая ей то одно, то другое, то третье. Млада смущенно принимала ухаживания, отвечая на взгляды Андрея как-то по-особенному, с верой и надеждой – так ему показалось, и в душе у него поселилось светлое ожидание чуда. И страстное желание стать небезразличным этой женщине, отважившейся бросить все и уйти от мужа.

Он затеял было разговор, вспоминая веселые случаи из школьной жизни, но заметил, что Млада клюет носом, и решительно поднялся из-за стола.

– Уложите ее спать, Анна Игнатьевна, она устала.

Млада запротестовала, однако ее подхватили под руки, увели в спальню и уложили на кровать. Уснула она мгновенно, как только ее голова коснулась подушки. Анна Игнатьевна вышла из комнаты, приложила палец к губам:

– Спит, сердешная. Где это ты такую красавицу раздобыл, Андрюша?

– На улице нашел, – улыбнулся Данилин. Заглянул в спальню, полюбовался на умиротворенно-счастливое расслабленное лицо Млады, послал ей импульс «эфирной нежности», закрыл за собой дверь.

– В кафе познакомились, случайно, – добавил он. – К ней пристали какие-то негодяи, я немножко поговорил с ними, они отстали. А потом выяснилось, что это ее муж с приятелем.

– Странное знакомство, – покачала головой старушка. – Такие просто так не происходят. Как же ты ее увез, от мужа-то?

– Под наркозом, – пошутил Андрей, смущенно пожал плечами. – Достал ее муж, вот она и ушла. Вы уж простите меня, что я привел ее сюда. Поговорю с друзьями, найдем ей другую квартиру.

– Зачем же другую? Пусть живет с нами, все веселей будет. Только ты уж поосторожней на улице, Андрюша, больно времена плохие настали. Да и муж у нее бывший мастер спорта по боксу, связался с дурной компанией, нигде не работает, озлобился на весь мир.

– Откуда вы знаете?

– Она сама рассказала. А что тут такого? Тепло да ласка любой язык развяжут. Сначала у них все хорошо было. Познакомились на Спартакиаде народов России, в Москве, она тогда художественной гимнастикой занималась, даже в сборную страны попала, а он тоже в сборной был – по боксу. Поженились, год прожили в разъездах, потом он вдруг запил, вылетел из сборной, и покатилось все под откос.

– Примерно так я себе это и представлял. Но если он нигде не работает, откуда берет деньги на еду, на машины? Ведь Млада тоже не работает?

– Этого не знаю, не спрашивала. Но девица она хорошая, чистая, только робкая, затурканная.

– Какая? – удивился Андрей.

Анна Игнатьевна усмехнулась.

– Так моя мама говаривала. Это значит – забитая, несамостоятельная, обиженная судьбой.

– Скорее мужем, а не судьбой. Если она решилась уйти, не все еще потеряно. Да и я буду рядом… – он осекся.

Анна Игнатьевна прищурилась.

– А не пожалеешь, Андрюша? Ребеночек-то не твой, трудно тебе будет.

– Будет мой! Не пожалею. Лишь бы она не отвернулась.

– Да, судя по разговорам, ты произвел на нее благоприятное впечатление.

– Правда? – обрадовался он.

– Можешь не сомневаться. Заговорилась я с тобой, пойду постираю ее бельишко, пока она спит.

Зазвонил телефон.

Анна Игнатьевна просеменила в прихожую, сняла трубку.

– Але?.. Да, он дома… тебя, Андрюша.

Данилин взял трубку.

– Слушаю.

– Андрей Брониславович?

– Так точно. Кто говорит?

– Майор Ларин. Убит капитан Скрылев. Вы можете подъехать в управление?

– Когда?!

– Прямо сейчас.

– Нет, когда убит? Я же с ним виделся буквально два часа назад!

– Приезжайте, поговорим.

В трубке раздались гудки.

– Что случилось? – всполошилась Анна Игнатьевна. – Кого убили?