внутрь, в нос Гарденеру ударил запах пыли, трав и какой-то кислятины. Просторное помещение в котором Эдмунд оказался было прихожей, гостиной и кухней в одном лице. На полу устланы несколько меховых шкур, видимо для обогрева. На окнах деревянные ставни давно покосились и выглядели не самым лучшим образом из возможных. По середине помещения горел очаг, в котелке, что висел над ним, побулькивало некое варево. Это мог быть как суп, так и какой-то настой. Однако, Гарденер скорее склонялся к первому варианту, т.к. хозяйка дома вернулась к своему занятию по разделыванию мяса, видимо курицы.
Закрыв за собой дверь, Эдмунд осторожным шагом прошёл дальше. На стенах висели неизвестные ему засушенные травы, а на полках стояли глиняные баночки с таким же неизвестным содержимым. Большой стол, на котором знахарка Молли готовила еду, также был заставлен разного рода компонентами, используемыми в народной медицине. Корешки, цветы, ягоды и даже некоторые части диких животных навроде когтей и глаз.
«Колоритное местечко». Отметил Эдмунд про себя, замечая присутствие ещё одной персоны в доме. У дальней стенки, напротив очага, сидела, закутанная в несколько меховых шкур, старуха. Глаза её были белыми и впалыми, едва приоткрытыми. Голова укрыта платком из непонятного материала, а руки с длинными жёлтыми ногтями крепко впились в подлокотники кресла, что покачивался взад вперед. Лицо полное морщин, казалось, было готово слезть со своего владельца словно восковая маска, да и цвета кожа была соответствующего.
- Нагляделся? – не отрываясь от готовки, спросила Молли.
- Эм, прошу прощения, просто ваш дом…
- Прям как у ведьм из сказок мамкиных, знаю я. Что принёс, давай выкладывай. Некогда мне с тобой тут лясы точить. – оборвала его оправдания знахарка, закончив с разделкой куриной туши. Одним быстрым движением та подскочила к котлу и кинула туда разделанное мясо, а после убрала разделочную доску со стола, освобождая тем самым место.
- Конечно. Вот. – повиновался Эдмунд врачевательница, чувствуя как ему становиться не по себе от присутствия в этом доме.
- Ха. Неплохой улов, для юнца, что променял свой век на септонские песнопения. – произнесла та, стоило ей увидеть количество принесённых Эдмундом трав. Без лишних разговоров знахарка Молли принялась перебирать принесённые Гарденером листья и цветы. – Как говоришь тебя звать? – не отвлекаясь от действия, спросила женщина.
- Эд… Эддард, уважаемая. Септон Эддард, к вашим услугам. – ответил Эдмунд, слегка запнувшись на имени.
- Услуги мне твои ни к чему, мальчик. Да и то, что ты септон, не верю ни капельки. Послушник разве что и то, с натяжкой. Это деревенским можно головы дурить сколько влезет, а я твоего брата знаю не понаслышке. Чтобы действующий септон сам, по своей воле, пошёл о чем-то договариваться с ведьмой? Смешно. – причмокнула женщина губами, а после стала подносить травы к носу и вдыхать их запах.
- Мне сообщили, что вы знахарка, а не ведьма. – начал оправдываться Эдмунд, расслабившись после простоватого Витора.
- А~. – протянула Молли. – Для вашего брата всё едино. Рода то какого?
- Я отрёкся от своего рода, ступив на путь веры. – одухотворенно ответил Эдмунд, принимая своеобразную позу.
- Теперь точно понятно, что брешешь. Чтобы один из благородных, а я по тебе вижу, что из них. Отказался от имени отца? Такое брякнешь никто не поверит. Ладно. Скажи-ка мне вот, что. Где ты нашёл эти травки? – отмахнулась знахарка от его слов, задавая очередной вопрос и протягивая жёлто-оранжевые цветки с длинным бутоном.
- Да, в нескольких днях пути от сюда, рядом с Заветным, на опушке леса. – без особого энтузиазма ответил Эдмунд.
- Эх. Такой хороший, а старшим врёт и не краснеет. Это ж, янтарный ночник, растущий только в Дорне. У меня мать, которой давно за сотню, его всего пару раз за жизнь видела и то пока сама училась. Я то узнала только потому, что у нас ещё пара засушенных листочков его сохранилась. Да и сорваны они не давеча как луну назад. – разговорилась женщина, пристально глядя на растерянное лицо Эдмунда.
- Повезло, наверное. – чуть тише чем хотелось, проговорил Эдмунд.
- Уверен, мальчик? – прищурила Молли глаза.
- Хватит. – собрался Гарденер с мыслями. – Я не могу сказать где и когда собрал эти травы, иначе бы и не пришёл к вам. Я о многом не прошу, только припасы в дорогу и сменную одежду. – настоял наследник Дубового трона на своём.
- Ха. Всё же не мальчик, а мужчина пришёл ко мне в дом. – посмеялась знахарка. – Ладно. Травы здесь есть действительно редкие и ценные. Допытываться не буду, чай не плохой ты человек, уж больно брешешь из рук вон плохо. Я соберу тебе котомку на неделю пути. Из портков у меня только отцовское тряпьё и осталось. Годиться? – получив кивок, знахарка встала из-за стола. – Стой здесь. Сейчас спущусь в кладовую и наберу нужного. Не досчитаюсь чего как вернусь. – сделала Молли паузу. – Вместо курицы на ужин пойдёшь.
- Буду иметь ввиду. – сглотнул Эдмунд, проводив женщину взглядом. Почему-то казалось, что это женщина точно может привести свою угрозу в исполнение.
Прошло несколько минут томительного ожидания, перед тем как Гарденер услышал таинственное мычание. Звучало оно весьма зловеще, напоминая какую-то музыку, старую, протяжную, воющую. Обернувшись несколько раз, Эдмунд понял, что неестественное мычание исходит от престарелой старухи, сильнее закачавшейся на своём стуле. Пребывая в некотором напряжении, наследник Дубового трона подошёл к старухе ближе, пытаясь прислушаться к странному пению бывшей знахарки деревни. Наконец, так ничего и не поняв, Гарденер решил немного толкнуть старушку за руку, полагая что та просто разговаривает во сне.
Стоило только руке Гарденера оказаться на расстоянии вытянутого пальца, как старуха в мгновение ока схватила того за руку. Острые ногти впились в нежную кожу, надежно фиксируя юношу в своей хватке. Слепые глаза старухи широко раскрылись, впиваясь взглядом в фигуру Эдмунда. Мычание, что изначально было едва слышным тем больше напоминал собой крик банши, вышедшей на охоту.
Попытка выдернуть руку из цепких лап взбесившейся старухи не увенчалась успехом. Хлипкие ставни открылись настежь от сильного ветра. За окном резко потемнело. В образовавшийся проём окна с громким карканьем влетел ворон и закружил над потолком. Сметая предметы мебели, ветер сорвал и хлипкий платок с головы старухи. Спутанные седые волосы зашевелились будто живые, лицо старухи скалилось, та не прекращала свою зловещую песнь.
- Не гоже