Понурив голову, виновница всех в мире безобразий подъехала к Гуго. Лекс не торопился - разряжал арбалет, ловко скрытый за конским боком.
Катан сначала не обращал на девушку особого внимания, зато, когда разглядел, чуть не вывалился из седла.
- Не пугайся, это не королева, - тихо сообщил ему Гуго.
- У нас, однако, портрет есть...
- Мало ли что художник намалюет! Это - дальняя родственница Сияющей. Очень дальняя.
- Но, родственница?
- Да, - буркнул Гуго, слегка запнувшись.
Катан церемонно приподнял шляпу, повернулся к своим и рявкнул, так что лошади присели:
- Наше почтение троюродной сестре королевы Тейт! С этой минуты она находится под защитой города!
По рядам сподвижников пронесся вздох одновременно восхищения и разочарования. Катан развернул коня. Гуго, Тейт и Лекс встали за ним. Отряд двинулся следом.
Оказывается, в простой бочке горячей воды может скрываться бездна удовольствия. Тейт сидела так долго, что за это время у нее вполне могли отрасти небольшие плавники.
Бочка стояла в отдельном помещении - что-то вроде прачечной, оно же - баня. Королеве приходилась бывать в различных заведениях помывочного назначения. Одна горячая лежанка из сосновых опилок, по которым следовало перекатываться с боку на бок, чего стоила. А настоящий восторг вызвала простая незатейливая бочка с горячей водой.
Девушка, которую отправили ей помогать, заходила уже трижды. Тейт только мычала, не в силах прервать удовольствие. Вода уже порядком остыла, когда вошла невысокая плотная дама в белоснежном чепце и сообщила, что бар Реар Гуго с товарищем отправились ужинать. Если благородная госпожа не поторопится, бар Реар грозится оставить ее голодной.
Пора, пора, пора. Тейт отказалась от помощи, сама растерлась льняной простыней, сама быстро оделась в новое платье.
И все сама. Помощниц бы сильно удивило, что гостья купается в нижней юбке, а когда ту юбку снимает, меняет, кстати, и лицо.
Единственное, что трудно было сделать самой - расчесать волосы. Но к этому моменту она уже полностью оделась, и пристегнула булавку.
Расчесывание заняло довольно много времени. Попробуй быстро справиться с буйной вьющейся гривой, которой сутки не касался гребень.
Появление Тейт в обеденном зале вызвало некоторый фурор. Она даже мимоходом глянула на себя в зеркало, висевшее в простенке: вдруг булавка перестала действовать? Ничего подобного. Чары держались. Просто за столом собралась мужская компания.
Тейт да жена городского головы, которая и приходила звать ее к ужину, оказались единственными женщинами.
Мужчины, включая Лекса, пили и оживленно разговаривали. Реар сидел насупившись. Он напоминал мрачного недовольного жизнью, нравами и собой ворона.
Платье оказалось немного коротковато, но Тейт в нем чувствовала себя свободнее, нежели в усыпанных драгоценностями дворцовых нарядах. В провинции сам воздух был иной. И разумеется - компания. Люди располагали к общению, а не к непрерывному отбиванию ехидных, либо скабрезных атак. Они, например, мимоходом удивились, что у нее с королевой одно имя, но тут же и забыли. Сказанное оставалось только сказанным. Простота - только простотой, а не замаскированной каверзой.
Тейт стало так спокойно, что она в первый раз за много дней с аппетитом набросилась на еду и даже выпила вина.
Процесс настолько ее захватил, что королева не сразу начала вслушиваться в разговоры.
- Нет! - громко вскрикнул Катан. - Нам сие запрещено особым указом короля.
Мэр мизерного городишки разошелся не на шутку.
- Когда пришел приказ? - в полголоса поинтересовался Реар.
- Год уже.
- И ты в течение года ни разу не ездил в предгорные парки? Не поверю, чтобы бывший первый браконьер королевства упустил возможность поохотиться в заповедных угодьях.
- После покушения на единорогов...
- Какого покушения?! - подпрыгнула Тейт.
- Я с вас смеюсь! Вы в своем дворце, что, так ничегошеньки и не знаете?
Все уже хорошо выпили. Катан утратил некоторый пиетет перед высокой особой, чтобы потребовать Тейт к ответу.
- Не знаю, - потерянно отозвалась королева.
Единственное, в чем она была абсолютно уверенна, с животными все обстоит более или менее нормально.
- Не кричи, Катан. Девушка недавно прибыла ко двору. Другое дело, почему меня не поставили в известность, - разъяснил Гуго. Сам говорил, а сам пристально смотрел в глаза Тейт. И досмотрелся, она сообразила, что самое лучшее - молчать в чужой компании, не привлекая к себе излишнего внимания. Его и так с лихвой.
Катан напористо заговорил о столичных нравах. Он при этом бурно жестикулировал, прихлопывал ладонью по столу, время от времени хватаясь то за вилку, то за нож. Про единорогов больше не вспоминали.
Тейт повернулась к его жене, благо та сидела рядом, и кричать не пришлось.
- Правда, что ваш муж хороший охотник?
- Да, что вы! Не ловко, право.
Житане с одной стороны хотелось сохранить достоинство, а с другой - похвастаться мужем. Второе пересилило.
- Нас ведь сюда... начала женщина, - у него ведь вышла неприятность. Ну... а, ладно! Раз вы приехали с Гуго, я расскажу. Катан охотился с самого детства. В шесть лет ему на одно плечо повесили бутылку с молоком, а на другое - лук с настоящими охотничьими стрелами. Отец сказал: иди на дальнее озеро, убей утку. А он, представляете, до семи лет соску сосал. Так и ходил везде с бутылкой и луком. Потом, конечно, пошла дичь покрупнее. Тогда еще не отгородили предгорные парки, но королевские запреты существовали во все времена. Катан несколько раз попадался с убитыми оленями. Вы знаете, как трудно выследить и добыть оленя?
Тейт только пожала плечами. Житана ей нравилась. Было видно, что она любит мужа. Надо же! Любит. Это когда недостатки - мелочь, чепуха не стоящая внимания. А все остальное состоит их одних достоинств. А с другой стороны, какое это преступления, живя в лесу, убить оленя? Это и есть самая настоящая доблесть.
- Его поймали королевские егеря? - осторожно поторопила Тейт.
- Его посадили в тюрьму. Король отец уже умер. Алекс оказался не так добр. Собралась судебная коллегия. Катана приговорили к смерти.
- За что?!
Похожие нравы бытовали при старинных дворах. Раньше браконьеров сурово наказывали и даже вешали. Но, когда оно было-то?
- Больше всех старался Дамьен! - зло продолжала Житана. - Ладно бы пекся о королевских оленях. Он мне не давал проходу.
Тейт вгляделась в собеседницу. Около сорока, невысокая, очень подвижная, живая, румяная, округлая и мягкая. Мужчины рядом с такой женщиной должны чувствовать себя еще более мужественно. Она не оскорбит, не обидит преднамеренно. Она - мягкое тепло, которое будет ровно греть всю жизнь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});