— Да ты чего, бомж, что ли?!
При этих словах Илья открыл глаза. Перед ним стоял высокий молодой человек. Илья с трудом поднялся на затекших от долгого сидения ногах.
— Бомж ты или кто?
— Нет — не бомж, — ответил он.
— Ну-ка пойдем. Сейчас узнаем какой ты не бомж.
Он, положив руку Илье на плечо, повел его через какой-то коридорчик. Судя по грохоту работающих машин, перестуку колес и покачиваниям, электровоз уже набрал порядочную скорость.
В кабине, куда привел его парень, стоял полумрак — горели только лампочки на табло. Второй машинист сидел в кресле перед пультом управления и, обернувшись на шум, посмотрел на Илью.
Было ему лет пятьдесят, он имел густые усы, все лицо его было изборождено глубокими морщинами, словно смятая бумага.
— Пал Палыч у нас специалист по бомжам, он и скажет.
Пал Палыч еще больше сморщив лицо, окинул Илью взглядом с ног до головы.
— Бомж, — вынес он приговор и, отвернувшись, стал глядеть во тьму ночи, рассекаемую мощным прожектором.
— Ну вот, Пал Палыч, вас бомжей сразу узнает. А ты говоришь, не бомж.
Действительно, вид у Ильи был задрипанный: куртка перепачкана в пыли, на ботинках не было шнурков — их сняли в милиции, брюки на коленке порвались при падении. Он уже два дня не брился, не мылся и не причесывался. В общем, бомж-бомжом.
— Ну чего, Пал Палыч, — продолжал парень, держа свою тяжеленную руку на плече у Ильи. — Выкинем его на ходу? Подумаешь, одним бомжом больше — одним меньше…
— Не нужно меня выбрасывать, — негромко сказал Илья.
— Да что-ты, бомж? Пошутил я, не выбросим. Ты, видно, натерпелся, что даже шуток не понимаешь. Вон садись, сейчас чаю тебе дам. Как оказался-то тут?
— За мной гнался один… — проговорил Илья, садясь на откидное сидение.
— Ну да?! — оживился машинист, усаживаясь рядом в кресло. — Это такой здоровенный зомби, да?!
Илья кивнул.
— Слышал, Пал Палыч? Так этот зомби его ловил.
Пал Палыч, сидя перед пультом управления через ветровое стекло зорко вглядывался в ночь; он уже двадцать пять лет вглядывался, оттого лицо его было сморщенным, уж чего он только не перевидал за эти годы.
— Мы его видели. Ужас! Может, извращенец?! Не хотел бы я, чтоб такой… А чего он от тебя хотел-то?
— Даже не знаю, — признался Илья. — Никак от него не убежать, как рок какой-то.
— Ну, жуткий у тебя рок. А звать-то тебя как?
Самого помощника машиниста звали Виктор. Он налил Илье из термоса чаю, угостил бутербродами. Илья, вспоминая вкус тюремной баланды, ел с удовольствием.
Илья впервые оказался в кабине электровоза, и ему было интересно и страшновато — кабину болтало, кругом все громыхало, только приборы горели в полумраке.
— Ну, теперь маньячина тебя не догонит. Если, конечно, в вагон где-нибудь не залез.
Илья не ответил.
— Мы вообще-то тебя должны были бы в милицию сдать по инструкции, но не боись, не будем. Правда, Пал Палыч?
Рулевой кивнул, не посмотрев в их сторону — он боялся пропустить указующий знак семафора.
— А куда состав-то идет?
— В Новгород, там день стоять будем.
— В Новгород?! — радостно и изумленно воскликнул Илья, не веря своим ушам. — В Новгород?!
Он даже привстал от радости.
— А ты чего бывал там?
— Бывал, — вздохнул Илья, мечтательно глядя в даль.
Он вдруг почувствовал облегчение. Он ехал домой, на родину, в мир, где все стоит на своих местах, где жизнь размеренна и спокойна. Как же устал Илья от этих приключений…
— Бывал, — повторил он с облегчением. — И уж теперь никогда оттуда не уеду.
Вдруг что-то с силой ударило по кабине. Звоном отдалось в корпусе. Илья напрягся.
— Чего это зазвенело? — Виктор повернулся к Пал Палычу. — Человек?
Пал Палыч помолчал, а потом сказал нехотя.
— Человек не так звенит. Сколько тебя учить? Человек — с этаким растягом. Дольше звенит, потому как выше. А это мелкая тварь. Кабан может.
— Нет, Пал Папыч, уж я слышал, как кабан звенит. Я когда в Усурийск составы гонял…
Но Пал Палыч перебил.
— Там кабан не тот, крупнее местного. Там лось звенит, как грузовик. А здесь я раз коровой звенел, так думал поросенок, такая дохлая.
Илья слушал разговор, не понимая узкопрофессиональной терминологии.
— А как это звенит? — найдя промежуток, решился Илья прояснить обстановку.
— Как-как. Сбивает когда состав кого-нибудь, так обшивка звенит, чего ж тут непонятного, — простодушно пояснил Виктор.
— И часто люди попадаются?
— Не скажу, что каждые пять минут, но бывает. Выскочит кто-нибудь из кустов… и звенит. Но все по-разному, у каждого свой звон: корова, птица, человек… Если видим заранее, останавливаем, если можем. Раньше-то, услышав звон, состав останавливали и пострадавшего собирали по частям. Точно, Пал Палыч? — машинист, не отрывая взгляда от дороги, кивнул. — И я собирал, график сбивали этим здорово. Теперь не останавливаем. Даем на ближайшую станцию информацию, они бригаду сборщиков присылают. Это ж поезд, а не велосипед — тут не поможешь, только из графика выбьешься. Вот недавно случай у меня был, это до того как с Пал Палычем в бригаду попал. Днем ехали. Видимость паршивая — туман — вдруг из этого тумана выступает человек и идет прямо на поезд. Даем сигнал, хоть бы что. Подъезжаем ближе — старуха в платке. Вдруг она, карга старая, встает на колени и кладет голову на рельсы. Это не смешно, — вдруг серьезно сказал Виктор, хотя Илья и не думал смеяться. — Ну мы по тормозам, чуть-чуть не успели. Слышим, захрустела бабка. Выскакиваем, искать начинаем. Слышим, кричит: "Здесь я, здесь!" Представь! Закрутило бабку между продольной тягой и электродвигателем. И так оказалось, что старуха между ходовыми частями электровоза оказалась как будто на шпагате растянута, как лягушонок. Мы попробовали освободить, не тут то было. И так и этак, ничего. Мы ей говорим: "Бабка, чего ж ты под поезд-то полезла?"
"Дура, — говорит, — была. Это я в знак солидарности с демократическим движением, за продвижение по пути реформ, вот я и по пути…" "А теперь поумнела?"
Пришлось вызывать со станции специальную бригаду с гаечными ключами, старуху из электровоза выворачивать. А пока приехали, пока гайки открутили, старуха извелась вся. Во как она проклинала эти пути реформ и закрученные гайки, из- за которых маялась. Но сохранилась, повезло ей… Хотя, зараза, на целый час своими акробатическими трюками график движения сбила. Это не смешно, у нас с этим строго. Вот как бывает. Иногда идет по рельсам кто-нибудь — ты гудишь, а он не слышит. Дашь по тормозам, а он, сукин кот, с рельсов сходит и этак ручкой!..
— Да-а, — вздохнул Илья. С того момента, как он узнал, что едет домой, он успокоился, словно и не было ничего позади в том ужасном городе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});