Екатерина только глазами хлопала — это-то тут причём? Зачем он ей всё это говорит?
— Как у вас обстоят дела с личной жизнью?
— В каком смысле?
— В прямом. Есть ли у вас постоянный партнёр? Вы живёте в моём доме третью неделю, и за это время ни разу не отпрашивались, чтобы съездить в город даже на пару часов, не то чтобы переночевать. Из чего я делаю вывод — у вас никого нет. Я прав?
— Да, но какое это имеет отношение к моей работе няней? — возмутилась Екатерина. — Мне кажется, это только моё личное дело, и раз у меня нет, как вы говорите, партнёра, то это плюс — значит, ничто не будет отвлекать от моих обязанностей.
— Простите, если мои вопросы вам неприятны, — примиряюще заговорил Воротаев. — Но мы с вами люди взрослые, поэтому предпочитаю говорить прямо. Я — здоровый, половозрелый мужчина, который имеет определённые потребности. Пользоваться услугами всем известных особ для меня не вариант, потому что я крайне разборчив и брезглив. Вы — взрослая, половозрелая женщина, которая в течение десяти лет будет проводить почти всё своё время только с моими детьми, без возможности поддерживать отношения с мужчиной, проживающим за пределами моего особняка. Тем более, как выяснилось, его не существует.
Катя сидела, как на иголках, перебирая в голове варианты — дать оплеуху и уйти? Просто уйти? Остаться и дослушать до конца?
— В отношениях с противоположным полом, Катя, нет ничего стыдного или ненормального, если эти отношения постоянные и только с одним партнёром. Более того, для полноценного здоровья и у мужчины, и у женщины должен быть регулярный секс. Кому-то судьба поворачивается лицом, и он получает всё это от своей жены или мужа, но мне с супругой не повезло. Вы мне нравитесь. Очень. И как человек, и как женщина. Предлагаю вам партнёрские отношения на всё время вашего проживания в моём доме. Я не чудовище и не садист, обещаю, что стану заботиться не только о своём удовольствии. Допустим три контакта в неделю, если оба пожелаем, то можно и больше. И я гарантирую, что все в доме, включая меня, будут относиться к вам с большим уважением, а по завершении трудового договора, я приложу максимум усилий, чтобы вы смогли устроить дальнейшую жизнь наилучшим образом. Помогу и с работой, и с жильём. Чуть не забыл — ваше здоровье будет под моим присмотром, я не допущу внеплановой беременности. А плановая ни вам, ни мне не нужна. О вознаграждении не говорю, потому что это будет звучать оскорбительно. Вы — порядочная женщина, и я предлагаю вам облегчить друг другу жизнь, получать взаимное удовольствие, а не сексуальное рабство или что вы там могли ещё подумать. Я умею быть благодарным, Катя.
А она ловила ртом воздух, не зная, как реагировать.
Чёрт, ведь он ей нравится. На самом деле нравится, но так спокойно говорить о таких вещах, рассуждать о сексе для здоровья… Боже, она сейчас со стыда сгорит! Скажи Александр, что его к ней тянет, что он влюбился и сгорает от страсти — наверное, не устояла бы, ведь она не железная! Но так — разложив по полочкам, будто обсуждает график, кому ходить за хлебом?
— Я ценю вашу откровенность, — выдавила она из себя. — Но вынуждена отклонить это предложение. Вернее, я согласна работать няней, пока дети не подрастут, но делить с вами постель… Извините, это невозможно.
— Я вас оскорбил излишней прямолинейностью или есть причина?
— Да. Нет. Есть причина.
— Какая же, могу я узнать?
— Я замужем…
Несколько секунд Воротаев переваривал новости.
— Замужем? — наконец он отмер. — Но вы сказали, что у вас нет постоянного мужчины.
— Так получилось, — обнажать перед Александром душу не было ни малейшего желания. — Простите, моё семейное положение является непреодолимым препятствием для работы няней?
— Нет, но, — Воротаев замялся, — довольно неожиданное известие. Честно — я слегка ошарашен. Вы разошлись? Или супруг в длительной командировке?
— Александр Александрович, я вам благодарна за ужин и щедрое предложение, но уже довольно поздно. Можно мне пойти спать? — женщина встала, вопросительно глядя на работодателя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Да, конечно, идите, — кивнул он. — Благодарю за компанию и, Катя, простите, если обидел своим предложением. Понимаете, я привык честно обговаривать все условия сделок, не пряча камней за пазухой, не лукавя и не виляя.
— Значит, сделка…
— Да, это была бы всего лишь сделка, без обязательств, чувств и последствий, но раз вы замужем, то, конечно, о совместных ночах и речи быть не может.
Мужчина помолчал, потом добавил:
— Катя, вы согласились, что остаётесь работать няней, надеюсь, теперь не передумаете? То, что я вам пообещал — официальное трудоустройство, зарплата, помощь по завершении контракта, всё остаётся в силе!
— А как же ваша проблема с физиологией? — ему показалось, или женщина спросила это с сарказмом? Чёрт, какая дурацкая ситуация…
— Без вашего позволения я к вам и пальцем не прикоснусь. Обещаю, с этой стороны вам ничего не угрожает. Доброй ночи, Катя, и спасибо за компанию!
Женщина пожелала ему спокойной ночи и ушла в дом, а он всё сидел и пытался собрать мысли в кучу.
Почему он впервые слышит, что няня замужем? Отдел безопасности проверял её, он это знает, но в тонкую папку, которую ему положили на стол, Александр и заглядывать не стал. Только спросил у Гутова — всё ли с ней в порядке?
— Да, никаких приводов, скандалов, неподходящих компаний, — коротко ответил Виктор Николаевич. — Почти шесть лет живёт в одной квартире с семьёй сестры, всё свободное время возится с племянницей. До недавнего времени работала в «Быстрострое», но уволилась по собственному желанию. Глубоко не копали, но там, похоже, главбух начал руки распускать. В папке всё, что нашли. Если нужны подробности — что ест на завтрак, когда и с кем потеряла девственность, любимое кино и на что у неё аллергия, то моим людям потребуется больше времени.
— Нет, спасибо, не нужно, — рассмеялся тогда Воротаев. — Я ее в няни нанимаю, а не в любовницы. Чистенькая во всех смыслах, детей любит, остальное неважно.
И вот оказалось, что важно.
Он так себе распланировал всё, что и мысли не допускал об отказе. Казалось, нашёл идеальный вариант, но сорвалось. Досадно, а он не привык проигрывать.
Надо бы узнать, что там у Кати за капитан дальнего плаванья, почему его жена живёт с сестрой и за столько времени ни разу на свидание к мужу не попросилась. Даже больше — ни разу о его существовании не заикнулась!
С утра Воротаев позвонил Гутову, выслушал его вздохи — выходной день, мы уже предоставили всю актуальную информацию по няне — но менять распоряжения не стал. За те деньги, что получают служащие отдела Гутова, они должны круглосуточно носом землю рыть! А тут — надо же — сотрудники закончились, некого на новое задание отправить! Всего-то двое улетели в Израиль, да ещё одного нужно выделить для полной проверки Екатерины! А в отделе восемь гавриков, включая самого Гутова — кровь с молоком, да на них пахать можно. И нужно!
В зоопарк Катерина всё-таки поехала и здорово помогла с детьми. Лизка и Тёма слушались её безоговорочно — умела, когда необходимо, надавить, рассмешить, преподнести так, что мальки ей в рот смотрели. А Тёмка так и тёрся рядом, даже в машине пытался перелезть с кресла на колени Екатерины. Стелла редкостная тварина — ведь по женскому теплу ребёнок тоскует, по матери тоскует, вот и не отлипает от Кати. Бросила, уехала, даже не звонит — кукушка! И как он мог настолько в ней ошибиться?
Внезапно его осенило — если жена не звонит ему, это не значит, что она совсем не интересуется детьми. Они плохо расстались, и на нём свет клином не сошёлся, Стелла прекрасно может общаться с кем-нибудь из прислуги. Узнавать от них, как в усадьбе идут дела. Вот только с кем она может общаться?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Прислуга его жену не слишком любила, ведь Стелла за словом в карман не лезла и с удовольствием распекала за малейшую ошибку или провинность. Временами ему казалось, что она получает от этого удовольствие.