– Где мы? – поинтересовалась Мила, разглядывая в красном свете ночника уходящие вниз ступени.
– Не бойся, не в преисподней, – пошутила Герхама и зашагала вниз.
На самом деле Миле почему-то было не страшно, от Герхамы не исходило никакой опасности, а ее хамоватость казалась беззлобной.
Стены тоннеля были влажными и покрыты старым, порыжевшим мхом. Они долго шли по тоннелю, который казался бесконечным. Мила попыталась прикинуть, сколько они прошли: километр или два?
– Здесь, – остановилась Герхама.
Прикрученная к стене болтами железная лестница уходила вверх, теряясь во мраке колодца.
– Мы что, полезем туда? – закапризничала Мила.
– Можешь туда взлететь, если умеешь.
Герхама начала ловко карабкаться по лестнице вверх.
Мила с завистью проводил взглядом ее каблуки, на которых она за все время их пути даже ни разу не споткнулась.
Ноги тряслись от страха, по спине струйками бежал пот. Внизу черная пропасть, вверху колышется красный ночник, охваченный кольцом колодца.
– Я больше не могу, – заскулила Мила.
– Грохнешься, костей не соберешь.
Они остановились. Над головой преграждало путь бетонное перекрытие. Герхама толкнула плиту, и она бесшумно отъехала в сторону.
Последний рывок оказался самым сложным. Подтянувшись, Мила легла грудью на поверхность и, перевернувшись на спину, обессилено раскинула руки. Прохлада мраморного пола приводила в себя.
– Некогда лежать, – нависла сверху Герхама.
Мила села и огляделась. Огромный зал был богато убран мрамором и позолотой. В красном свете ночника убранство напоминало замок Дракулы. Стрельчатые окна во всю стену, тяжелые портьеры и массивные зеркала выглядели торжественно зловеще.
Герхама подошла к дальней стене и стала ее простукивать; что-то привлекло ее внимание, и она начала суетиться около этого места. Минут через пять настенные плитки вздрогнули и разъехались в разные стороны.
«Просто «Индиана» какая-то», – подумала Мила.
– Иди сюда. Быстрее! – поманила Герхама. – Набирай код.
– Какой?
– Прямой! Кривой! Любой! Шевелись уже. Времени не осталось.
Мила суетливо набрала код, который обычно забивала во все сейфы отелей, в которых останавливалась во время отдыха и путешествий: дата, месяц и год своего рождения. Сейф замигал огоньками и застрекотал электронными мозгами.
– Все. Начал рассылать запросы на подтверждение операции, – прокомментировала Герхама.
– Кто-то должен дать согласие на нашу операцию?
– В том-то и дело, что этой ночью некому, – усмехнулась чертовка. – Откроется по умолчанию. Тихо!
Герхама напряженно посмотрела в сторону проема зала:
– За мной! – схватив за руку, она втолкнула Милу за портьеру, висевшую на простенке между окнами. – Я же говорила – торопиться надо, хуже будет.
В абсолютной темноте были слышны чьи-то шаги и щелчки замка сейфа. Рука почувствовала металлическую ручку какого-то тяжелого предмета, аккуратно вложенного Герхамой.
Толчок в спину, и Мила оказалась за спиной мужчины, стоящего около раскрытого сейфа. Он обернулся и уставился на нее властным взглядом.
– Бей! – скомандовала Герхама.
Мила резко опустила поднятую над головой руку. Предмет глухо ударился об голову мужчины и тот, закатив глаза, повалился на пол.
– Господи! Что я наделала!
– Не вспоминай всуе имя Его, – язвительно заметила Герхама. – А теперь валим, скоро подмога подоспеет.
Ловко сдернув портьеру, Герхама расстелила полотно на полу:
– Хватай ларец и ставь посередине!
Только сейчас Мила заметила, что в раскрытом сейфе стоит переливающийся от подсветки серебряный ларец. В мгновения ока она исполнила все указания Герхамы.
Обернув ларец тканью, чертовка забросила его за спину.
Обратный путь в туннеле показался короче. В машине Мила села уже на заднее сиденье и зажмурилась. Глаза открыла только тогда, когда машина затормозила около ее подъезда.
– Может быть, ты объяснишь, что все это значит? – запоздало попыталась возмутиться она.
– Своим батракам на работе ставь подобным образом вопросы, – хамнула Герхама, важно вышла из машины и исчезла.
Опустошенная и уставшая, Мила посидела еще какое-то время в машине. Потом, перегнувшись через переднее сиденье, вытащила ключ зажигания и, собрав концы портьеры, положила ларец на колени. Не оставлять же его здесь.
Перешагнув порог своей квартиры, она заметила свет на кухне.
Странно, ведь перед уходом все было везде выключено.
Мила пошла на свет.
Откинувшись на спинку диванчика, на кухне сидел он, – ослепительно свежий, как первомайский ландыш. Белоснежная рубашка из тончайшей ткани была застегнута именно на той пуговице, ниже которой начиналась неуместность. Смуглая кожа в разрезе ворота притягивала взгляд. Синие глаза из-под черных ресниц смотрели с нежностью и истомой. А рядом, прижавшись всем телом, сидела эта наглая рыжеволосая девица.
Моментально на смену усталости пришла обжигающая ревность и ярость.
– Заждались? Боюсь спросить, – Мила с наездом шагнула к парочке.
– Не очень, – ответила девица.
– Замолчала и отсела от меня, – обдал холодом Герхаму Базазаел. – И никогда ко мне так не прижимайся.
Девица, ссутулившись, отодвинулась на другой конец диванчика. Мила почувствовала в уголке своего сознания щенячью радость.
– Присаживайся, – с нежностью в голосе и в руках Базазаел подхватил Милу под локоть и усадил рядом с собой.
– Почему меня заставили это сделать? – спросила Мила, смягчившись.
– Заставили?
– Ну… не предупредили?
– Боялись напугать.
– А Герхаму нельзя было отправить на задание без меня?
– Ты же уже все знаешь про меня, я не имею права вмешиваться в жизнь людей.
– А я не человек?
– Ты – необыкновенный человек.
Мила расплылась от глупого счастья.
– Вот, – с этим словом она водрузила на стол портьеру с ларцом.
– Мне это не принадлежит, – нежно улыбнулся Базазаел.
– А кому это принадлежит?
– Я тебя позже сведу с этим человеком. Бокальчик вина не желаешь? – Базазаел поднес невесть откуда взявшийся бокал красного вина.
– Ну, если только один бокальчик.
– Конечно, только один.
«Бокальчик» полностью соответствовал своему названию – на тонкой ножке, с симпатичным нежным орнаментом из луговых цветов. Мила не помнила такого в своей посуде.
– Там код был составлен из цифр моего дня рождения.
– Я знаю. Садись поудобней.
Базазаел обнял Милу за плечи и ласково прижал к себе. Тело поплыло по волнам блаженства.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});