Читать интересную книгу Толковая Библия. Том 9 - Александр Лопухин

Первое "да" в 37 ст. некоторые считают за подлежащее, а второе за сказуемое. Смысл: пусть "да" ваше будет "да", т.е. истинно в утверждениях, а "нет" будет "нет", т.е. истинно в отрицаниях. Но Цан возражает и считает такой перевод "грамматически недопустимым", потому что έστω, как связь, очевидно относится к λόγος, а "да да" и "нет нет" связуемые. Поэтому Цан "осмеливается" повторить догадку, что переводчик здесь затемнил смысл оригинала, который вероятно гласил; "пусть ваше утверждение будет да, и ваше нет — нет", т.е. пусть ваши да и нет будут истинными и достойными доверия, а не одновременными да и нет, или сегодня да, а завтра нет. Относительно του πονηρού 37 стиха лучшие толкователи признают, что это средний род единственного числа и, следовательно, здесь разумеется не диавол, а вообще злое в мире. Вместо множественного των πονηρών поставлено единственное потому, что это грамматически возможно, когда речь идет о коллективных понятиях.

38. Закон возмездия

38. Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб.

Слова взяты из Исх. 21:24; Лев. 24:20; Втор. 19:21, причем, прибавлено только "и", которого нет ни в одном из указанных мест на еврейском языке. Но зато, сравнительно с еврейским, речь сокращенная, пропущено: "руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб" (Исх. 21:24); "перелом за перелом" (Лев. 24:20); "душу за душу... руку за руку, ногу за ногу" (Втор. 19:21). Еврейский текст буквально передан у LXX и также с пропуском "и". В Ветхом Завете, как и других древних народов, существовал так называемый Закон возмездия (у римлян jus talionis), который применялся не только по суду, но и в отношениях частных лиц. Христос здесь на этот закон и указывает.

39. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую;

(Лк. 6:29 с пропуском слов "не противься злому".) Иоанн Златоуст и Феофилакт предполагают, что под "злым" разумеется здесь диавол, действующий через человека, Феофилакт спрашивает: "неужели не следует противиться диаволу?" и отвечает: "да, но только не нанесением ему ударов, а терпением. Потому что огонь не угашается огнем, а водой. Но не думай, что здесь говорит Спаситель только об ударе по щеке; Он говорит и о всякой другой обиде и вообще просто об опасности". Другие экзегеты под τωπνηρωρ разумеют злого человека, и притом в дательном: "не противься злому человеку".

Морисон спрашивает: "должны ли мы никогда не противиться злому человеку?" и отвечает: "да, должны противиться часто и до последней степени. Но это противление никогда не должно быть делом личной мести; а здесь Спаситель именно и говорит о личной мести, и только о ней".

По мнению Дана дело идет здесь о сопротивлении не диаволу, и не человеку, а существующему в мире злу, насколько оно обнаруживает пред нами свою силу, т.е. о том, что мы не должны побороть зла злом; потому что сопротивление враждебному нападению на нас, даже в случаях необходимости, постоянно клонится к увеличению сил противника. Под τω πονηρω по Пану, следует разу меть не ό πονηρός, что означало бы диавола, но το πονηρόν, потому что Спаситель мог объявить о сопротивлении диаволу, только как о священной обязанности. Это положение Цан доказываешь тем, что при ό πονηρός (в муж. роде) ставятся обыкновенно, для избежания двусмысленности, άνήρ (муж), διδάσκαλος (учитель), δούλος (раб). Эти толкования, без сомнения, хороши.

Но мы еще лучше поймем, в чем дело, если вообразим, как могли понимать слова Христа стоявшие около Него ученики и простонародье. Они не могли понимать Его слов в каком-нибудь отвлеченно философском смысле, но, естественно, разумели только какое-нибудь определенное, угрожающее им зло. В чем именно оно заключалось, трудно конечно сказать, хотя в дальнейших словах и даются его определения: "ударить в щеку", "судиться", "взять", "принудить" и проч. Эти четыре определения хорошо характеризуют тогдашнее палестинское зло. Отсюда можно вывести, что "зло", о котором говорит Спаситель, всегда должно быть конкретным, и только таким образом решать вопрос, какому злу следует сопротивляться и какому нет. Если бы Христос говорил о "мировом зле" и о непротивлении вообще злу, то, несомненно, Его речь была бы Его слушателям непонятна. Кроме того, они могли бы усматривать в словах Христа и противоречие Его собственным действиям, потому что несомненно, что вся деятельность Христа была противодействием злу. А между тем, на указанное противоречие в словах евангелистов мы не встречаем никакого намека. Указывая, что в конкретных случаях не должно противиться злу, Христос в действительности указывает способы не непротивления, а противления злу терпением и кротостью.

У нас отвлеченное учение о непротивлении злу раскрыто особенно гр. Л. Н. Толстым. Главная ошибка этого учения заключается именно в том, что оно отличается отвлеченностью. Хороший разбор этого учения можно найти, между прочим, в книге покойного проф. А. Ф. Гусева "Основные религиозные начала графа Л. Толстого", Казань 1893 (с. 33-108), хотя со всеми заключениями автора и нельзя согласиться. Напр., разбираемый текст нельзя переводить так, как переводил его казанский профессор г. Нефасов, на которого ссылается Гусев: "а Я говорю вам не то, чтобы не уступить злому человеку, а, напротив, кто ударит тебя по правой твоей щеке, подставь тому и другую". Хотя глагол άνθίστημι и употребляется иногда в значении prospere cedo = с успехом уступаю, но такое употребление глагола Новому Завету чуждо (см. Лк. 21:15; Деян. 6:10; 13:8; Иак. 4:7; Рим. 9:19; 13:2; Гал. 2:11; Еф. 6:13; 2 Тим. 3:8; 4:15).

Кратко же и ясно принципиальное учение Спасителя можно выразить так: кто обижает, тот совершает грех; если кто противится обижающему, тот совершает такой же грех, как и он, потому что хочет его обидеть. Кто не противится, тот свободен от греха и, следовательно, оправдывается Богом. Это должно иметь и всегда имеет огромное практическое значение, потому что в таких случаях Сам Бог является мстителем виновных и защитником невинных и побеждает зло, с которым отдельному человеку бороться трудно иди невозможно. Такова, по-видимому, главная мысль последних предложений 39 стиха и след.

40. и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду;

(Лк. 6:29). Толкователи согласны с тем, что под χιτών разумеется нижняя одежда, хитон, рубашка; под ίμάτιον — верхняя, плащ и проч. Общая мысль та же, как и в предыдущем стихе.

41. и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два.

Смысл стиха понятен и не требует объяснения. Нужно объяснить только слово άγγαρεύσει (принудит тебя идти). Слово это происходит от персидского, которое греки выразили через άγγαρος, понимается άγγαρήιος, курьер. Оно перешло в еврейский, греческий и латинский языки (Вульг. angariaverit). Эти курьеры были заведены Киром и несли род почтовой и транспортной службы, принудительно требуя на станциях преимущественно людей и вьючных животных (Герод. Ист. 8:98). Глагол άγγαρεύω встречается у Иосифа Флавия (Древн. 13:2-3 — άγγαρεύεσθαι τα Ίουδαίων υποζύγια); у Епиктета Dissert. 4:1, 79 — αν δε αγγαρεία ή και στρατιώτης έπιλάβηται, άφες, μη αντιτείνε μηδέ γόγγυζε. Отсюда делается понятным выражение: "кто принудит тебя идти с ним одно поприще". Числа "одно": и дальнейшее "два" не следует считать точно определенными. Смысл: делай больше, чем сколько тебя принуждают. "Поприще" в точном значении — римской миле (греч. μίλιον), которая, по Гольцману, равняется 1000 шагов = 8 стадий = 1472 метра.

42. Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся.

(Лк. 6:30, где та же мысль выражена несколько иначе: "всякому, просящему у тебя, давай, и от взявшего твое не требуй назад"). Речь идет, очевидно, об имущественных отношениях и ни о чем другом. Поэтому рассуждения о том, что эта заповедь не должна исполняться буквально, и что не во всех случаях просьбы могут быть удовлетворены, напр., когда дитя просит нож, чтобы зарезаться, представляются излишними.

43. Любовь к врагам

43. Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего.

Первое предложение заповеди заимствовано из Лев. 19:18[81]; второго предложения: "ненавидь врага своего" нет в древнем еврейском законе, и Спаситель ссылается здесь или на позднейшие постановления Ездры, или же на постановления книжников, направленные к тому, чтобы развить в иудеях человеконенавистничество. Adversus omnes alios hostile odium — враждебная ненависть ко всем другим (Тацит, Ист. 5:8) со стороны иудеев была хорошо известна тогдашним язычниками, которые и сами иудеев ненавидели.