меня не касались. Это было слишком личное. Слишком интимно. Это была его проблема, а не моя.
Было ли мне любопытно? Безусловно. Но если бы я позволила себе переступить через это, если бы меня это слишком сильно волновало, то больше всех пострадала бы я.
Мне все равно. Мне все равно. Мне все равно.
Я не могу переживать.
Моей задачей было получить информацию, чтобы написать лучший рассказ. Я потерплю неудачу, если позволю себе зациклиться на чувствах.
Дело было не в Дэше. Дело было в фактах. Речь шла об Амине и поисках ее убийцы.
Дэш был так уверен в невиновности своего отца. Я? Я не была уверена. Пока нет. Но убежденность Дэша было трудно игнорировать. Он посеял в моей голове сомнения, которые постоянно всплывали.
Как Дэш отреагирует, если Дрейвен действительно убийца? При мысли, что сердце Дэша разорвется, у меня свело желудок.
Черт возьми.
Мне было не все равно.
Выйдя из нашей архивной системы, я записала еще несколько заметок в блокноте. Пока я искала информацию о Крисси Слейтер, я наткнулась на большинство статей о Tin Gypsy, которые читала раньше.
Было интересно прочитать их снова, на этот раз зная больше об их истории. Все истории были поверхностными, что меня не удивило. Если только один из членов клуба не выдаст их тайну, никто из посторонних никогда не узнает правду.
Но я знала.
Даже поверхностные новостные статьи совпадали с тем, что Дэш рассказал мне прошлой ночью. Может быть, он действительно сказал правду.
Может, это была проверка, чтобы узнать, предам ли я его. Я бы не предала. У него будут свои секреты. Я унесу их все в могилу, ведь я дала ему слово.
Если только.
Если только он не обманет меня. Тогда я бы сделала то, что обещала. Я расскажу всему миру о каждой подлой детали, а он пусть гниет.
Вчера вечером, придя домой, я несколько часов записывала все, что он мне рассказал. Вся информация была в безопасности на моем компьютере и сохранена в зашифрованном облачном файле.
Если бы со мной что-нибудь случилось, папа получил бы доступ к этому облачному файлу согласно моему завещанию.
Мой мозг был перегружен информацией, и я опустила голову на руки, массируя виски. Я не могла перестать думать обо всем, что рассказал мне Дэш.
Странно ли, что я поверила ему? Что я верила каждому слову?
Почему? Потому что у нас был секс? Я должна была сохранять дистанцию. Но этот высокомерный ублюдок пробрался ко мне под кожу. Я не могла полностью списать его со счетов, даже после того трюка, который он устроил в школе.
Я застонала. Боже, я была жалкой.
— Что случилось?
Я села прямо, обернувшись на голос отца, когда он вошел в дверь пресс-центра и занял место за своим столом.
— Ничего.
— Хм. Я подумал, что ты расстроена, потому что через час тебе нужно идти в суд.
— Ты слышал? — Я вздрогнула. Я не планировала рассказывать родителям о своем аресте, но я должна была знать, что они узнают. Это был Клифтон Фордж, а не Сиэтл. — Как?
— Ты не единственная, кто регулярно общается с Маркусом Вагнером. — Отец покачал головой, так же медленно, как он качал в детстве, когда я разочаровывала его. Это разочарование было в десять раз хуже любого шлепка, который я когда-либо получала от маминой деревянной ложки. — О чем ты думала?
— Я не думала, — призналась я. — Это было глупо.
— Да, это было так.
— Мама знает?
Он бросил на меня взгляд, который говорил: а ты что думаешь? Мои родители не любили скрывать что-то друг от друга, особенно когда дело касалось их единственной дочери.
— Черт побери.
— Будь готова к тому, что тебе придется выгрызать задницу. — Хотя папа был единственным, кто бросал на меня разочарованный взгляд — это была его специальность — он всегда оставлял лекции маме, потому что они были ее. — Что происходит с расследованием убийства? Что я могу ожидать от газеты в воскресенье?
— Сейчас ничего особенного. Полиция не сообщила ничего нового.
— И что вы нашли?
— Ничего серьезного. Пока. — Как только у меня появится история, папа узнает об этом первым. — Я лучше пойду в суд. Я не хочу опоздать.
Он усмехнулся. — Передай привет судье Харви.
Я не стала здороваться с судьей. Вместо этого я встала перед ним и прочла лекцию, которая сравнялась с тридцатипятилетними мамиными лекциями.
К счастью, лекция о моей ответственности как взрослого человека и представителя прессы была худшей из них. Судья Харви заставил меня поклясться всегда соблюдать школьные часы и спрашивать разрешения, прежде чем войти в библиотеку, с чем я быстро согласилась. Моим наказанием за незаконное проникновение в среднюю школу был отбытый срок плюс лекция. Это было, пожалуй, худшее из двух наказаний.
Вымытая и готовая к вечеру в одиночестве, я не вернулась на работу после выхода из здания суда. Я заскочила в продуктовый магазин и купила ингредиенты для приготовления домашних энчиладас. Затем я пропустила спортзал и отправилась домой.
Я только что убедила себя удвоить количество сыра в рецепте энчилады — к черту калории, мне нужен сыр, — когда свернула на свою улицу. Все мысли об ужине вылетели в окно. Перед моим домом был припаркован сверкающий черный Harley.
Его владелец сидел на крыльце.
Я подъехала к подъезду и вышла из машины. Затем я нагрузила руки пакетами с продуктами и подошла к входной двери. — Что ты здесь делаешь?
— Что в пакетах?
— Ужин.
— Хватит на двоих? — Дэш встал и взял пакеты из моих рук, его бицепсы напряглись. Пакеты были не тяжелые, но на его предплечье виднелась вена, от которой у меня аж рот заныл.
Жалкая. Я была жалкой.
Секс с ним две ночи назад превратил меня в гормональное месиво. Я нездорова. Нервная. Я не могла перестать думать об этих длинных пальцах, касающихся моих изгибов. Его мягкие губы на моей голой коже. И его глаза, эти яркие ореховые глаза, которые видели далеко под поверхностью. Я не могла находиться рядом с ним и не думать о том, что произошло в гараже. Если бы я не была так зла на него прошлой ночью, то поездка на его мотоцикле довела бы меня до оргазма.
— Ты только что пригласил себя на ужин? — Я вставила ключ в замок, надеясь скрыть покрасневшие щеки.
— Что ты готовишь?
— Энчиладас с дополнительным сыром.
— Тогда да, это я. — Он проследовал за мной на кухню, поставив пакеты на прилавок. Пока я раскладывала