Рана оказалась глубокой. Унай пронзительно кричал. Он менял обличья одно за другим, словно подбирая такое, кому рана доставит меньше страданий. Между тем на землю потоком лилась черная кровь.
Наконец унай рухнул наземь. Блестящая чешуя потускнела, перья утратили свой отлив, кожа стала серой. Чудовище замерло в неподвижности — громадное, похожее на свинью. Более омерзительного создания ни Элрику, ни Хмурнику видеть не доводилось.
— Если это его истинное обличье, неудивительно… — Хмурник не докончил фразы.
С неба спускалась новая тварь, напоминавшая крылатого кита — с длинными, изогнутыми клыками и хвостом, похожим на гигантский штопор. Едва приземлившись, она тут же изменила облик.
Перед воинами стоял человек, стройный и высокий, вдвое выше Элрика, и совершенно обнаженный. Пустые глаза, по подбородку, будто у слабоумного, течет слюна… Существо широко раскинуло руки, явно намереваясь схватить разом обоих противников.
Элрик и Хмурник молча ждали. В тот самый миг, когда унай устремился к ним, они дружно взмахнули клинками. Меч Хмурника рассек существу руку, а Бурезов отрубил ему два пальца. Унай опять преобразился — стал сначала осьминогом, затем громадным тигром, потом тем и другим одновременно, а в конечном итоге превратился в камень с трещиной посредине. Эта трещина была усеяна острыми белыми зубами, а чуть ниже виднелась другая, из которой сочилась кровь.
Элрик неожиданно метнулся к камню и одним ударом разрубил его пополам.
Поразив камень, черный клинок издал нечто вроде булькающего смешка. Погибший унай приобрел свое истинное, свиноподобное обличье.
Воины перевели было дух, однако сражение еще не кончилось. К ним приближалось следующее чудовище — крылатая змея, оранжевое тело которой свернулось в тысячу колец. Элрик взмахнул мечом, но змея легко ускользнула.
По всей видимости, гибель сородичей кое-чему научила унаев. Неуловимое движение — и Элрик оказался в одном из змеиных колец. Уносясь в небо, не в силах шевельнуться, он беспомощно наблюдал за безуспешной борьбой Хмурника, который бился в объятиях другого чудовища.
Элрик приготовился к смерти. Он надеялся умереть быстро и здесь, а не от руки Телеба К’аарны, уже давным-давно обещавшего ему медленную и мучительную смерть. Но унай, похоже, ничего подобного не замышлял. Мерно взмахивая крыльями, он летел на север — туда, где принца и Хмурника, несомненно, поджидал коварный чародей из Пэн-Тэнга.
Глава 3
Схватка в небе
Пала ночь, однако унай, похоже, и не думали приземляться.
Как Элрик ни старался, ему не удалось ослабить змеиную хватку. Стискивая рукоять своего рунического клинка, он прикидывал, что же предпринять.
Вспомнить бы заклинание…
Если унаев и впрямь послал Телеб К’аарна, то… Нет, об этом лучше не думать.
Заклинание, заклинание… Поможет ли ему власть над элементалами — духами земли, воды, воздуха и огня? В конце концов Элрик решил обратиться за помощью к Филит, Владычице птиц, что обитала в одном из параллельных измерений, но снова не смог вспомнить заклинание.
Впрочем, даже хорошо. Сначала нужно настроиться — упорядочить мысли, подобрать ритм, а когда вспомнятся слова, воспроизвести их в точности, поскольку иначе Филит не вызвать — ей, как и Эриоху, упрямства и заносчивости не занимать.
До принца донесся приглушенный окрик Хмурника.
— Что стряслось? — крикнул Элрик в ответ.
— Я просто хотел узнать, жив ты или нет.
— Пока жив. Правда, замерз как собака.
Кираса и шлем Элрика покрылись слоем льда.
Принц постарался забыть о холоде и не думать ни о чем, чтобы отыскать наконец в каком-нибудь укромном уголке сознания унаследованные от предков заклинания.
Потихоньку начало светать. Вскоре на землю упали первые лучи солнца, обагрившие снежное покрывало. Под крыльями унаев расстилалась бескрайняя равнина, над которой, на льдисто-голубом небе, сверкало алое солнце.
Неужели вспомнил? Элрик на всякий случай вознес молитву своим не заслуживающим ни доверия, ни тем более благодарности богам.
Он провел языком по застывшим от холода губам, вдохнул студеный воздух, закашлялся, вскинул голову и начал произносить диковинные слова Древнего Наречия Мелнибонэ — слова, которые ныне вряд ли сумел бы произнести кто-то другой.
— Филит, — позвал Элрик и принялся читать заклинание. Рукоять Черного Клинка неожиданно потеплела, принц внезапно ощутил прилив сил. Могущество заклинания состояло не только в словах. Требовалось вдохновение, нужно было вызывать зрительные образы, чувствовать, пробуждать воспоминания. А иначе не стоило и пытаться.
Столетия назад правители Мелнибонэ, наделенные даром колдовства, заключили с Владычицей птиц союз. Любая птица, залетевшая на остров, могла чувствовать себя в безопасности. Клятву никто не нарушал, поэтому со временем Призрачный Город, Имррир, превратился в пристанище для великого множества пернатых.
Призывая Филит, Элрик уповал на то, что она вспомнит о древней клятве. Правда, Имррир ныне лежит в руинах, и птицы туда больше не залетают…
Ему не раз приходилось обращаться за помощью к элементалам и прочим духам. Не так давно он вызывал Хаашаастаака, Властелина ящериц, а перед тем искал поддержки сильфов, шарнахов и х'хааршанов.
— Филит! — воскликнул Элрик, чувствуя, что силы на исходе. — Филит!
Воздух вдруг задрожал, сделалось темно.
— Спасибо, Филит! — выдавил принц и криво усмехнулся.
Небо заполонили птицы. Орлы, малиновки, грачи, скворцы, коршуны, вороны, ястребы, павлины, фламинго, голуби, попугаи, совы… Перья отливали металлическим блеском, громкие крики отдавались эхом в ушах.
Унай, который нес Элрика, злобно зашипел и взмахнул своим змеиным хвостом. Другой мгновенно превратился в гигантского кондора, устремился вверх и исчез среди птиц. Раздался хриплый вопль, и мимо Элрика пролетело нечто черное, смахивавшее на свинью. Третий унай преобразился в дракона, чуть ли не как две капли воды похожего на тех, что носили когда-то на себе правителей Мелнибонэ. Из пасти дракона вырвалось пламя, в ноздри принцу ударил отвратительный запах горелой плоти. Но и дракон не сумел справиться с бесчисленным множеством птиц, которые защипали, заклевали, забили его до смерти. Хриплый вопль повторился, и к земле вновь полетело окровавленное, растерзанное тело.
Птицы разделились на два отряда. В небе словно возникли две исполинские стрелы с дюжиной золотистых орлов в качестве наконечников.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});