Читать интересную книгу Священный роман - Брент Кертис

Невозможно жить духовной жизнью в состоянии онтологической легковесности, проявляющейся в деятельности, потому что в этом случае сердце и разум становятся нашими врагами, а не союзниками. Кроме того, в этом состоянии мы не свободны, чтобы любить или служить. Проблема не в том, что люди играют недостаточно значительную роль в нашей жизни. Наоборот, они играют слишком важную роль — нам слишком нужно их одобрение в той невыносимой легкости бытия, с которой мы проживаем наши истории.

Бог стремится использовать даже драконов и паразитов, чтобы раскрыть наше истинное лицо во всей нашей онтологической легковесности. Бог явился израильтянам (Исх. 23:29,30) и сказал, что не выгонит врагов с их земли, потому что они не в состоянии удержать землю и она может сделаться пустой и перенаселенной зверями полевыми. Он сказал им, что отведет врагов от них, когда они будут способны взять эти земли во владение. Они должны научиться отдыхать в Нем. Лишь пребывая в Нем, они смогут удержать то, что принадлежит им. Иаков говорит нам во вступлении к своему посланию, что нам надо с великой радостью принимать все испытания, когда мы впадаем в различные искушения, потому что Бог использует их для того, чтобы мы были совершенны во всей полноте. Он говорит, что это произойдет, если мы научимся абсолютно доверять Богу, вместо того чтобы отчасти надеяться на свои собственные проекты, в которых Бог нужен лишь для подстраховки.

Когда мы слышим фразу «целиком положитесь на Бога», большинство из нас, возможно, вздыхает, выслушивая это как еще одно напоминание о том, что мы никогда не будем в состоянии жить согласно этому принципу. Но что если мы прислушаемся к своему сердцу и отнесемся к этому как к необходимости признать свою слабость, необходимости отложить наше «делание» и просто поведаем о своих нуждах Христу и отдохнем в Нем?

Традиция пустынничества

Как же в действительности мы отдыхаем?

Когда Иисус готовился к Своему служению, а также и к сражению с сатаной, Он отправился в пустыню — подальше от синагог, людей, семьи и друзей. Матфей говорит нам, что Дух Божий возвел Иисуса в пустыню для искушения от дьявола. Он готовился к духовному сражению, отбросив зависимость от условий этого мира, и начал с самого основного — с пищи. Он постился сорок дней, пребывая в молитве, в общении с Отцом небесным. Когда сатана пришел искушать Его благами этого мира, Он отвечал ему, приводя не аргументы, продиктованные разумом, а доводы, основанные на истине Писания. И когда Он противостал дьяволу, пребывая в Духе, ангелы приступили и служили Ему.

В каждом духовном паломничестве наступает момент, когда Дух тоже хочет повести нас в пустыню. Мы слышим, как Он зовет нас в беспокойстве и утомленности нашего сердца. Когда Дух впервые обращается к нам, мы не знаем, что это Он. Мы делаем вывод, что просто недостаточно усердно трудимся, чтобы быть духовными, и поэтому мы начинаем возобновлять наши духовные усилия, вместо того чтобы затихнуть. Иногда, как Самуил, когда Бог говорил с ним ночью, мы проходим через это два или три раза, не понимая, что это Бог говорит в нашем сердце, и только потом отправляемся в пустыню.

Традиция пустынничества, начатая Иисусом, была продолжена в III и IV вв. группой мужчин и женщин, известных как «отцы-пустынники». Они жили в пещерах и простых жилищах в пустынях на юге Израиля и посвящали свою жизнь молитве, одиночеству и тишине, стараясь освободиться от зависимости от этого мира. «Общество, — сказал Томас Мертон в книге «Мудрость пустыни», — рассматривалось [отцами-пустынниками] как водоворот, вызванный кораблекрушением, из которого каждый должен был выплыть, чтобы жить… Были люди, которые думали, что если они будут дрейфовать по течению, пассивно принимая принципы и ценности того, что, как они думают, есть общество, то их ждет неминуемая катастрофа». Сюда же следует отнести и высказывание Генри Ноуэна из книги «Путь сердца»: «Без одиночества мы останемся прислужниками общества и по-прежнему будем путаться в иллюзиях, которые дает нам наша маска».

Чтобы понять, кем же в действительности мы являемся, надо делать в жизни передышку, удаляясь от материального мира, развлечений, приятного времяпрепровождения и бизнеса — всего того, куда ярмарка тщеславия нашего общества и культуры погружает нас с головой. То, что предлагают нам балаганы ярмарки, — транквилизаторы, которые отделяют и защищают нас от пустоты и нужд нашего сердца. Если мы оставляем этих вероломных любовников и вступаем в одиночество и тишину нашей собственной пустыни, то первое, что к нам приходит, — это не возможность отдохновения, а страх и побуждение вернуться к деятельности. В книге «Восхождение к истине» Томас Мертон сказал:

Мы ищем покоя, а когда находим его, он становится невыносимым. Неспособный к божественной деятельности, которая одна может удовлетворить [дать отдых]… падший человек стремительно бросается на внешние вещи, не для того, чтобы помочь себе, а чтобы возобновить деятельность, которая держит дух в приятном оцепенении… [Развлечения] уводят нас от единственного, что может помочь нам начать восхождение к истине… от чувства опустошенности.

«Земную жизнь пройдя до половины, — сказал Данте, — я очутился в сумрачном лесу». Пустота — часто то первое, что мы находим, когда честно смотрим на историю, которая происходит в нашем сердце. Для нас — это подарок пустыни. Джордж Макдоналд побуждает принять ее как друга, «оставив сердце пустой чашей», и практиковать это. Но что делать с этой опустошенностью? Если мы попытаемся молиться, наши мысли наполнятся суетливыми, бессвязными просьбами, которые начинаются словами: «Господи, помоги мне сделать то или это лучше, иметь больше веры, больше читать Библию». Эти суетливые просьбы, кажется, оставляют внутри что-то невысказанное, что-то, что пытается рассказать нам о том, как на самом деле обстоят дела.

«Наши мысли заняты моральными обязательствами, — сказал Ноуэн в книге «Путь сердца», — в то время как сердце сообщает нам, что происходит. Обновление мыслей происходит через сердце». Он цитирует Феофана-затворника, который сказал: «Молиться — значит спускаться мыслями в сердце и стоять там пред лицом Бога, всегда пребывающего в нас и все видящего». Если мы позволим нашему разуму просто слушать, то, возможно, услышим, как говорит наше сердце — бессознательно и чуть слышно из-за шума. Оно говорит: «Я такое уставшее и потерянное. У меня нет сил освободиться. Как я хочу отдохнуть!»

Наш разум слышит эти слова и понимает, что бесполезно просить Бога дать нам сил, чтобы вернуться назад на скалу, с которой мы упали. Нам нужен Пастырь добрый, который бы пришел и взял нас. Если мы позволим нашему сердцу дать разуму слова для молитвы, мы скажем: «Иисус, помоги мне. Все мои любовники предали меня. Прости. Я не могу утолить своей жажды. Дай мне воды живой».

Не так давно я готовил выступление в серии лекций о Священном романе, которую мы с Джоном представляли в Колорадо Спрингс. Речь Джона за неделю до этого тронула людей глубоким пониманием милости и любви Божьей. Я сидел за столиком в булочной по соседству, когда подошла моя знакомая и мягко заметила: «Мой муж сказал, что его жизнь сильно изменилась со времени последней лекции, поэтому вам лучше подготовить что-то приятное».

Часть моей маленькой истории подвигала меня использовать свой дар учителя и мыслителя, чтобы завоевать признание людей, чтобы стать чьим-то героем. При мысли о том, что, возможно, я могу стать не лучшим оратором в серии этих лекций, меня захлестнула волна стыда, чувство, что я беззащитен. Враг тут же оказался рядом, с напоминанием о прошлых неудачах и последовавшей за этим боли. С минуту я размышлял, что надо удвоить усилия, чтобы подготовить отличное выступление — отыскать новые цитаты, найти действительно подходящий фрагмент из фильма для иллюстрации своей идеи.

Но именно в этот момент я прислушался к тому, что говорило мне сердце. Я услышал, что оно чувствует себя утомленным и напуганным возможностью оказаться несостоятельным, не имеющим ничего, что могло бы сделать меня чьим-то героем. Выйдя из булочной, я отправился на пустырь неподалеку. Там я прогуливался, ощущая себя глубоко взволнованным и подавленным из-за того, что попал в такое глупое положение. Любой, кто сталкивался когда-нибудь с ситуацией, от которой зависела его жизнь, знает, о чем я рассказываю. У меня не было сил, чтобы помолиться, и даже чувства, рождающего молитву. Я начал повторять про себя простое предложение: «Иисус, лишь Ты можешь очистить меня от моих грехов». Я не пытался осмыслить эти слова или заставить себя поверить в них. Я просто позволил им замереть где-то между головой и сердцем, чтобы Иисус решил, что с ними делать. Через некоторое время я почувствовал, что что-то начало прорываться глубоко изнутри, признание чувства одиночества и сильной жажды чего-то. Последовало освобождение, а за ним — слезы. Я ощутил, что Иисус нежно и трепетно заботится обо мне, снимая проблемы многолетней давности, которые затрагивали глубины моей души, а не просто чувства, вызванные событиями того конкретного утра. Ощущение свободы и благополучия исходило из тех самых глубин, которые еще несколько минут назад так бушевали.