Читать интересную книгу Беспринципный (ЛП) - Корте Белла Ди

Мои зубы впились в ее шею, прокладывая путь к уху.

— Я заключил сделку, — сказал я. — А тебе следовало потребовать большего.

— А. — Марипоса втянула воздух и зашипела, когда я сильнее укусил ее за шею. Ее ногти впились в мою кожу, и от этого я захотел ее еще больше. — Может, нам лучше вернуться за стол?

Мне понадобятся неограниченные средства, потому что, черт возьми. Un estimabile valore18. Не было цены, которую бы я не заплатил, чтобы заполучить ее. Нет такого условия, на которое я бы не согласился. Возможно, она и вступила в сделку без каких-либо денежных средств, но полная власть надо мной была в ее руках. Было в ней что-то такое, что овладело мной. Делало меня одержимым.

Затем удар чего-то другого, чего-то чужого, глубоко обжег меня.

Ревность.

Это слово, казалось, обрушилось на меня, как удар молнии во время грозы — прямо в тот момент, когда я стоял в луже рядом с деревом.

Лицо Рокко в мэрии, его слова вдруг вспомнились мне.

Я был достаточно взрослым, чтобы понимать, но мне было наплевать. Я ревновал, когда Малыш Хэрри сказал Марипосе, что любит ее. Когда он назвал ее этим жалким прозвищем. Стрингс.

Эта мысль заставила мои пальцы впиться в ее бедра, притягивая Марипосу еще сильнее к моему члену. Что-то дикое заставило меня заявить свои права на нее. Обладать ею. Контролировать. Доминировать над ее запахом своим собственным. Мои губы скользнули вниз по ее груди, мой язык смаковал вкус ее кожи, и когда я втянул ее сосок в рот, Марипоса дернулась подо мной.

— Только, — выдохнула она, — не закрывай мне рот.

Я снизил напор, чтобы она не почувствовала, что своими словами заставила меня остановиться. Я посмотрел на нее снизу-вверх. Руки Марипосы вцепились в мою рубашку, но когти она спрятала. Ее глаза были плотно закрыты. Сердце в груди Марипосы, казалось, билось у меня в ушах, но не от удовольствия — от страха.

Ее крылья пытались взлететь, но в то же время она была прикована к земле.

Марипоса хотела меня. Хотела этого. Но этот ублюдок сделал с ней что-то такое, от чего она так и не оправилась. Впервые я услышал в ее голосе уязвимость. Даже в Клубе, когда она понятия не имела, на что подписалась, она была сильной мученицей.

Vivo o muoi provando19. Я живу или умираю, пытаясь.

Когда я замедлился, Марипоса, казалось, немного расслабилась, и момент прошел. Она согласилась дать мне время. Я согласился на то же самое.

— Марипоса, — сказал я низким и хриплым голосом.

Ей потребовалось мгновение, чтобы открыть глаза. Когда она это сделала, то, что я увидел то, что потрясло меня. Стыд.

Я поднял ее, прижимая к себе.

— Когда будешь готова заняться со мной сексом, надень что-нибудь красное. Consumami20. Ублажи меня.

— Ты хочешь, чтобы в твоей постели полыхал огонь, — она сказала это так, словно это утверждение было сомнительным. Как будто огонь — плохое слово. Как будто это то, чего стоило бояться. Может быть, для нее так оно и было. Бабочка — хрупкое создание, и ее легко может поглотить пламя, но только если бабочка не будет нести его в себе. Что она, в сущности, и делала. Моя жена несла в себе мощь, достаточную, чтобы покорить меня.

— Да, — ответил я. — Пожар. Тогда я буду знать, что ты готова.

— Я хочу быть готовой, — прошептала она.

— Так и будет. Мы над этим поработаем.

Я почувствовал ее улыбку у себя на груди. Марипоса поцеловала меня там, под шеей, вокруг шрама. Я замер, но она этого не заметила. Спасибо, блядь. Она зевнула и прижалась ко мне.

— Пора спать. — Я поднял Марипосу со стола и понес в спальню.

— Мы будем спать в одной постели? Я хочу. Когда я попала сюда в первый раз, то во время встречи ты сказал, что это только мне решать.

Вот почему я сделал другую комнату такой непривлекательной. Ей нужно было быть рядом со мной.

Я поставил Марипосу на середину чудовищно огромной кровати, а она сняла халат, положив его на край матраса. Забравшись под одеяло, она подобралась поближе к подушке и вытянула одну ногу. Марипоса выглядела вполне прилично, ее единственная голая нога торчала из-под одеяла. Мягкая задница моей жены отлично уместилась бы у меня в ладонях. Это был первый раз, когда я смог хорошо рассмотреть ее. Мне хотелось кусать ее задницу до тех пор, пока она не закричит. А потом бы мне хотелось трахнуть ее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты присоединишься?

Я откашлялся, чтобы избавиться от комка в горле.

— Позже. Мне нужно еще кое-что закончить. Если я тебе понадоблюсь, твои часы на тумбочке. Нажми кнопку сбоку и скажи: «Позвони Капо». Они соединят меня с тобой сию секунду. Ты можешь позвать Джованни точно так же.

— И его тоже зовут Капо?

— Нет. Это только для меня. Просто произнеси его имя, и устройство сразу же свяжет тебя с ним.

Марипоса сделала свою руку похожей на дуло пистолета, направив ее на меня, а затем подмигнула, одновременно издавая щелкающий звук ртом, ее «пистолет» немного наклонился.

— Заметано. — Потом она рассмеялась, и я понял, что все это время Марипоса издевалась надо мной. Прошло уже много лет с тех пор, как я проводил так много времени с женщиной. И ни с одной, похожей на нее. Мне придется прибавить скорость, чтобы не отстать.

Она села, протирая глаза, одеяло упало. Ее соски все еще были твердыми.

— Ты один из тех людей, которые не могут заснуть?

Я пожал плечами.

— Зависит от ночи. И если ты будешь готова трахаться со мной всю ночь.

— Значит, я и вправду поселилась в пещере летучих мышей.

Далеко не так, но, если это означало, что она чувствовала себя в большей безопасности здесь, со мной, я позволил этому случиться.

— Эй, — сказала она, останавливая меня перед уходом. — У тебя есть время посмотреть фильм перед работой? Может быть, мы сможем приготовить коктейли с рутбиром? Я всегда хотела попробовать такой. У нас есть все необходимое.

Это место было большим. Это было что-то новое. Ей было трудно привыкнуть. Потом я подумал о доме на Стейтен-Айленде, о том, как там уютно, и это запретное слово снова вспыхнуло у меня в голове. Ревность. Малыш Хэрри заранее все это продумал. Место было удобным для нее.

Вернемся к сути. Ей просто нужно привыкнуть.

Я снял рубашку и протянул Марипосе. Она подвинулась на кровати, забирая ее у меня. Наши руки соприкоснулись, и тот электрический шторм, который назревал во мне всю ночь, казалось, послал ударную волну вверх по моей руке. Она взяла предложенную мной одежду, но ее взгляд скользнул по моей обнаженной груди.

— Надень это, — сказала я, понизив голос.

Марипоса кивнула и надела рубашку. Она висела на ней, словно слишком большое платье.

— Так значит, да?

— Какой фильм?

— А как насчет Фредди Руки-ножницы? И я сделаю коктейли!

12

КАПО

Фары моей машины осветили въезд в гараж у одного из принадлежащих мне зданий. Секундой позже дверь в него открылась, и я заехал внутрь, поставив машину на стоянку. По радио зазвучала одна из нелепых песен Марипосы. Я чувствовал, как мой мозг сжимается каждый раз, когда поющая цыпочка брала очередную ноту. Но Марипосе нравилась эта песня. А иногда, когда играла какая-то конкретная строчка, она показывала на меня пальцем и повторяла текст.

Это была одна из самых странных вещей, которые я когда-либо видел. Но в следующую секунду мне приходилось напоминать себе о том, как она молода. Эта невинность, которую я отчаянно хотел спасти, каким-то образом сохранилась в ней, и когда она чувствовала себя достаточно раскрепощенно, чтобы снова воссоединиться с ней, невиновность буквально просвечивала сквозь Марипосу в такие моменты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мои ботинки бесшумно ступали по асфальтированной дорожке, когда я вошел внутрь. Донато прислал двух парней, чтобы они наблюдали, поэтому я сощурился, стараясь понять, кто был третьим, прежде чем, наконец, расслабился.