‒ Дак может оставить её в покое? Мы с ней уже проводили беседу, пока она была задержана. Обыкновенная, невинная девушка. Она даже мой освещенный крест держала, ‒ встал рядом со своим коллегой Диего и повторил его позу. Они ожидали служебную машину с личным водителем.
‒ Преподобный Диего. Я чувствую что она именно та, кто нам нужен…
‒ Но, ни один дьявол не будет так смиренно сидеть в людском теле. Ты же не думаешь… ‒ запнувшись удивленно посмотрел Диего на своего коллегу.
‒ Договор. Возможно у нее договор с нечистью.
‒ Она явно не похожа на сектантку… ‒ не согласился Диего.
‒ Демон мог легко обмануть её. Если всё так как я предполагаю ‒ нужно попытаться спасти её душу, ‒ сказал Самуэль подходя к подъехавшей служебной машине.
***
‒ Расскажите. Сотрудники ФСБ как-то объясняли ваше задержание? ‒ задала вопрос журналистка местного телеканала и поднесла к лицу моего носителя микрофон.
Это была рыжая девушка в строгих очках и деловом костюме. Сзади неё стоял оператор с камерой на штативе. Хи-хи! Меня, можно сказать, по телеку будут показывать! Гы-ы!
Мы сидели на скамейке, в сквере, что недалеко от дома. Жека с забинтованным плечом сидел рядом и обнимал Марусю. А рядом с Евгением сидела мать девушки ‒ хмурая, блондинка с серыми глазами. Для её возраста, с довольно стройной фигурой. Одета она была в свободный, женский наряде белого цвета ‒ блузка и брюки. Мать девушки постоянно вставляла ругательства в адрес спецслужбы.
Руся на неё очень сильно походила. Да и её мать выглядела довольно молодо, сорок лет можно дать только с натяжкой.
‒ Ну что вы зависли? Ни как они не объясняли! Нас вообще чуть не избили на пороге управления! ‒ возмущенно вставила слово мать девушки.
‒ Нас задержали ‒ как они сказали ‒ до выяснения обстоятельств… ‒ неуверенно сказала Руся, сразу после матери.
‒ Конечно, по закону, они имеют право нас задержать на сорок восемь часов, но… Нас подозревали в совершении убийства госчиновника… ‒ вставил слово Евгений, тоже недовольно хмурясь.
‒ Но вас держали гораздо больше этого времени? И откуда у них такие подозрения? ‒ опять задала вопросы журналистка.
‒ Да. Нас держали на полдня больше положенного срока. Без предъявления каких-либо официальных обвинений. Они даже наших родителей известили только спустя сутки. Когда наши мама и папа обратились в полицию, ‒ сказала Руся с печальными глазами пытаясь выдавить слезу ‒ по моему совету, хи-хи!
После небольшой паузы Маруся продолжила:
‒ Мы понятия не имеем откуда были такие подозрения… Нас хотели вынудить признаться в убийстве, в деле Чистаковых. Я когда-то встречалась с их сыном, а эти, решили таким образом найти виновных. Хотя мы были просто заложниками у жены Чистакова! ‒ сказала она с покатившейся слезой по щеке и уткнулась в шею к Жеке, а её мать начала поглаживать свою дочурку по волосам и успокаивать.
«Ай красавица! Ай как хорошо играет!» ‒ с кавказским акцентом проговорил я Русе и похлопал в ладоши, растопырив астральные пальцы.
С родителями Маруся общается довольно редко, так как они давненько переехали в соседнюю деревню из загрязненного города. Так сказать, поближе к природе. Но повезло что у девушки был день рождения и женщина решила еще раз позвонить своей дочурке, на следующий день. А её телефон, соответственно, не отвечал. Потому что все её вещи изъяли при задержании.
Марина ‒ так звали её мать ‒ начала вызванивать родителей Евгения. А когда все же дозвонилась, узнала что Евгений тоже не доступен по телефону. Отец Жеки приехал к ним домой, а так как у него был запасной ключ, то дома он не обнаружил никого.
Поэтому родители Маруси сели на автобус вечером, а с утра следующего дня, четверо родителей уже во всю штурмовали ближайший отдел полиции. Но так как было воскресенье, полиция работала неохотно и только во второй половине дня их известили о том, что с их детьми всё в порядке и они просто задержаны Федеральной Службой Безопасности.
На каком основании произошло задержание им так и не объяснили. Родители попытались штурмовать ФСБ, но их оттуда чуть ли не насильно выперли, а отцов ребят даже помяли немного. Это и был их промах. Ведь сотрудники спецслужбы могли потянуть время, сказав: «Мы пока выясняем, подождите немного и скоро их отпустят»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
А так как они сглупили, две пары родителей подняли громадную шумиху. Сначала известив об этом ближайших родственников и друзей. А брат отца Руси ‒ был адвокатом, который тоже проживал в этом городе. Затем родители сразу пошли на телевидение какого-то небольшого местного канала, минуя всяческие инстанции с заявлениями и жалобами на эту структуру.
Собрав внушительную толпу у здания в шесть утра, ребят всё же отпустили спустя более чем шестьдесят часов. И то, это произошло из-за скандала знакомого адвоката с каким-то начальником из ФСБ.
Когда Маруся чуть успокоилась, под сочувствующий взор журналистки и оператора. Рыжая опять обратилась к ней:
‒ Как вас там содержали? На сколько мне уже известно, с вами обращались довольно жестоко?
‒ Очень… грубое было отношение. Первые сутки без еды и питья… И на сутки меня приковали к столу в допросной. Угрожали что пострадают мои родные и мой жених, ‒ печально посмотрела Руся на Жеку, еще больше прижимаясь к нему. ‒ Женю даже раненого не кормили и ударили несколько раз по лицу. Я это потом узнала, потому что нас содержали в разных допросных. Очень хотелось пить ночью. А один из сотрудников смеялся и говорил, что я получу воду как только признаюсь, ‒ сказала девушка опять заплакав.
«Все! Теперь резонанс будет качественный!» ‒ подбадривая Русю сказал я.
Эти законные беспредельщики и правда по жесткому обращались. Девушку даже в туалет не пускали пару часов и стакан воды принесли только глубокой ночью. От жажды я уже сам хотел порвать наручники и напиться кровью этих уродов. Только Маруся меня останавливала. Но хоть рукоприкладством не занимались, а то бы я точно не выдержал.
А вот следующим днем нас рассадили в камеры и наконец-то принесли воды с каким-то «дошираком» ‒ отвратительная пластмассовая еда, еще и острая. На вкусовые рецепторы девушки это влияло как еще одна пытка, но есть все же хотелось.
Еще через день пришли святоши с переводчиком и начали проводить какие-то глупые психологические тесты. Руся от такого была в полном шоке, не зная что и думать. Но уставшая и морально выжатая. Со страхом в глазах она все же им отвечала. До тех пор пока их не освободили. Короче, ребятки хлебнули трудностей за последнее время.
Минут двадцать журналистка задавала наводящие вопросы. А потом встала и попросила нас вести себя естественно, чтобы сказать душераздирающую речь на нашем фоне. Как сказали родители ребят ‒ ни один телеканал не хотел браться за их проблему, услышав слово «ФСБ». Только этот, пока что истинно независимый канал, взялся за нас с энтузиазмом.
***
18 августа 2013 год от Р.Х. Красноярский край, Красноярск, р-н Взлетка, ул. Молокова, квартира Дворцова Евгения.
Сегодня мой носитель проснулась с хорошим расположением духа. От чувства, что наконец, почти все проблемы её миновали. Вчера родители молодых людей, вместе с адвокатом, таскали их по нотариусам и в суд, для подачи заявлений. И еще какой-то «ютюб» канал с частным журналистом слёзно попросил интервью. В котором девушке тоже пришлось расплакаться. Играть роль жертвы ‒ довольно суетливое занятие! Хи-хи!
Жека официально находится на больничном, со своим простреленным плечом. Даже ходит в поликлинику на перевязки. Маруся договорилась со своим работодателем, Сергеем, что в счёт своего отпуска ‒ который должен был наступить через месяц ‒ решит свои проблемы и вернется на работу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Теперь у нее есть почти две недели отдыха, которые оплатил Сергей, сделав перевод отпускных. Он хоть и вредный, но добродушный мужичок как не крути ‒ судя по размышлениям Руси.