с Мирозданием. Тот коллапс, который вокруг них не случился, никогда не оставит их до конца. Прежде всего, им нельзя возвращаться в родной мир — там всё сразу начнётся заново. Но и в других мирах без гарантий — коллапс к ним так и тянется. Если же их собрать в одном месте, то неприятностей точно не оберёшься. Школа Корректоров расположена в специальном защищённом срезе, большинство корректоров там живут всю свою жизнь, чаще всего не особенно долгую. А если нет, то выбирают срезы, где коллапс уже произошёл и терять нечего.
Есть и другие минусы в том, чтобы иметь синие глаза, но о них Аннушка рассказывать не пожелала, заявив, что и так до чёрта времени потратили. Плюсов же, с её слов, всего один, и тот сомнительный — опытный корректор, ухитрившийся протянуть в этом статусе достаточно лет, обретает уникальную свободу, позволяющую ему перемещаться по Мультиверсуму не будучи привязанным ни к каким артефактам или метаобъектам, включая кросс-локусы, реперы и пресловутую Дорогу. Просто пешком.
— Утомительно, — сказала Аннушка, — но иногда полезно.
— Так я не понял, — уточнил я, — выходит, ты всё-таки корректор?
— Нет, — ответила она сердито. — Я курьер. А теперь лови этих малолеток, пихай в машину и поехали уже. Этому миру терять нечего, но нам лишние неприятности ни к чему. Четыре пары синих глаз в одном месте — я даже и не знаю, когда такое видывал Мультиверсум. Давайте не дожидаться, чем дело кончится.
Но мы всё-таки дождались.
Глава 23
Клан Костлявой
Караваном я бы это не назвал. Первое, что пришло в голову, — «конвой». В военно-морском смысле слова. Доминирует в нём здоровенная многоколёсная машина размером с самоходную пусковую установку «Тополь-М». Достаточно большая, чтобы на её крыше поместился летательный аппарат с выносными консолями пропеллеров. За ней на жёсткой сцепке цистерна-наливняк почти такого же размера. Несколько вездеходных автобусов незнакомого вида, тоже немаленьких; пара грузовиков, автовоз, нагруженный причудливыми автомобилями внедорожного назначения и с полдесятка таких же непривычных внедорожников, окружающих эту колонну. Вид у них чертовски агрессивный, чему немало способствуют установленные на крышах пулемёты.
Мы встретились с ними, когда собрались выезжать с парковки, — воздух замерцал, подёрнулся чёрной рябью, как будто кто-то угольной пылью над дорогой плюнул, и вся эта красота вывалилась прямо нам навстречу. Я ещё мог попробовать уйти в отрыв, в надежде, что они не станут палить вслед не разобравшись, но детишки на заднем сиденье дружно заверещали:
— Наши, это наши, наш клан!
Мы остановились, вышли из «лендкрузера» и встали рядом, приняв по возможности договороспособный вид.
Громоздкая техника пришельцев сбросила скорость и постепенно остановилась, а к нам направился мотоцикл, осёдланный решительной брюнеткой. Она лихо подкатилась, тормознула, спрыгнула с железного коня и встала, пристально глядя на нас.
— Вы не они, — заявила она по результатам осмотра. — Тогда кто вы?
— А кто они? — поинтересовалась Аннушка.
Я обратил внимание, что девушки похожи — черноволосые, с резкими чертами лиц, крепкими спортивными фигурами и сходной манерой одеваться. Аннушка повыше и постройнее, мотоциклистка пофигуристей, что в области груди, что в бёдрах.
— Они это те, кто напал на нас на привале. Какие-то отморозки на ржавом колёсном хламе. Мы отбились, но они утащили трёх детей. Мы шли за детьми, но всё время отставали, скорость у нас не очень. Вот, нашли, наконец, — дама показала на вылезающую из машины троицу.
— Охотно вернём их в семью, — сказал я вежливо.
— В клан, — поправила меня мотоциклистка. — Как они к вам попали?
Я замялся, потому что сказать «выиграл» — прозвучало бы как-то… некрасиво. Могут неверно понять.
— Забрали у работорговцев, — коротко сказала Аннушка. — Случайно вышло.
— Мы вам что-то должны?
— Нет, что вы. Были рады помочь.
— Приятно для разнообразия встретить приличных людей, — слегка расслабилась женщина. — Меня зовут Костлявая.
Я невольно окинул её взглядом, она поморщилась:
— Знаю, знаю. Мне дали имя в тринадцать. Менять его, потому что отросла жопа, я не стала. В кланах так не принято.
— Я Аннушка, — представилась моя спутница.
Я ожидал очередного «Та самая?», но его не последовало. Костлявая просто кивнула и подала ей руку.
— Лёха, — сказал я.
Рукопожатие у мотоциклистки крепкое, рука грязноватая, с обломанными ногтями, лицо пыльное, усталое, но, пожалуй, симпатичное. Выглядит лет на тридцать с небольшим.
— А это наша глойти, Донка, — представил я бабусю.
— Экая она у вас… немолодая.
— Зато очень опытная, — заступился я.
— У нас, увы, обратная картина. Наша Лоля молодая, но бестолковая. Учится на ходу.
— Если она тащит всю эту гору железа, — сказала Аннушка, — то просто суперглойти.
— Не всё так просто, — помотала головой Костлявая, — но нам пока везёт. Да ладно, что мы на обочине разговариваем? Может, разобьём лагерь, выпьем, поболтаем? Мы за этими сорванцами который день без отдыха тащимся.
— Мы не специально, Костлявая! — затарахтели детишки. — Мы просто заигрались…
— Бегом в автобус, — прикрикнула на них дама, — заигрались они, ишь! Чуть не на километр от лагеря убрели, следопыты юные, иначе чёрта с два бы их взяли. Всё им любопытно…
— Игрушки не забудьте, — напомнил им я, и дети кинулись к багажнику забирать добычу.
— Так, встаём на стоянку. Вы с нами? — спросила Костлявая.
— Я бы предложила сделать это не здесь, — ответила Аннушка. — Мы пробыли тут достаточно долго, чтобы их синие глаза притянули сюда какую-нибудь пакость.
— Разбираешься?
Аннушка молча сняла очки и посмотрела на мотоциклистку.
— Клянусь Ушедшими, теперь я точно хочу с тобой поболтать!
— Место не самое удобное. В паре зигзагов отсюда есть хороший срез, там дорога выходит прямо к морю. Он в давнем постколлапсе, так что у нас будет время поговорить до того, как начнётся.
— Боюсь, наша глойти не сумеет его найти, — вздохнула Костлявая, — мы вообще бредём наугад… Лоля, эй, Лоля! А ну, тащи свою задницу сюда! Бегом, блин!
Полноватая девушка лет восемнадцати даже не подумала ускориться. Идёт к нам неторопливо, рассеянно оглядываясь по сторонам,