— Я поняла… Ладно, а когда это нужно сделать?
— Да хоть сегодня. Немка по выходным ходит в магазин за покупками. Как только мент останется один во дворе — звони мне и топай к нему. А я позабочусь, чтобы немке, где бы она ни была, намекнули — нужно срочно бежать домой.
— А если не побе… — начала Ирина и осеклась, натолкнувшись на яростный взгляд мужа. — Ладно, я попробую.
— Ты на хрена бигуди накрутила? Перед кем красоваться собираешься? — разошелся Разуваев.
— Да просто так… А ты хочешь, чтобы я стала совсем клушей, не следила за собой? — Ирина тоже разозлилась.
— Все, иди и помни, что я тебе сказал. Звони сразу, это нужно не только мне, но и тебе. Сама видишь, что творится.
Когда Ирина ушла, Разуваев задумался.
Должна следить за собой! Вышла бы замуж за какого-нибудь экскаваторщика, так возилась бы в огороде, печку топила, детей воспитывала бы, про бигуди вспоминала раза три-четыре в году. А дал бабе все, что она хочет, — большего требует. Печку не нужно топить, дом электричеством обогревается, огород превратился в красивый садик, где приятно шашлыки делать, завтрак готовить мужу — тоже. А чем еще заниматься? Да за собой следить! И требовать себе еще и еще… И еще!
Нет, воистину, гением был Пушкин, если написал «Сказку о рыбаке и рыбке»!
Разуваев промокнул губы салфеткой, тяжело встал с кресла и пошел к двери. Уже решил для себя, что поедет в магазин на «Мерседесе». «Хонда» — это красота, наслаждение скоростью и ветром в лицо, но сегодня — какие, к черту, наслаждения? Тут главное — дождаться, чтобы немка в магазин поперлась.
Ирине повезло. Вскоре после того, как муж укатил на машине в свой магазин, она, накинув дубленку поверх розового халатика, вышла во двор и стала смотреть на соседний двор. Увидела, как Евдокия Андреевна, под ручку с немкой, отправилась в магазин. А вскоре после этого у их ворот остановилась машина, из нее вышел Иван и направился в свою кухню. Ну — самое то, о чем говорил Лева!
Она побежала в дом, заметалась по спальне, размышляя, чем бы поразить участкового. Показываться ему без трусов, как вчера, в огороде, вернее, в садике своем, опасно, сразу прогонит. А не хотелось. Он такой большой, сильный, наверное, и в постели хорош, вон как светится немка, вся из себя довольная, хоть и живет в какой-то жалкой хибаре. Но — довольная. А Лева не очень-то — видимо, жизнь в «зоне» повлияла. И вдруг захотелось и вправду соблазнить Потапова, чего же нет, если муж не просто разрешил, а приказал это сделать? Чтобы Иван набросился на нее, чтобы… хоть раз почувствовать это с ним, они ж когда-то давно встречались, он ей очень нравился, да только все на эту чертову немку смотрел… Ну а Лева пусть сам на себя потом злится!
Она надела черное кружевное белье, потом сняла лифчик, надела джинсы-стрейч, плотно облегающие ее полные бедра. Так — нормально. Голые ноги под дубленкой наверняка его насторожат, еще выгонит раньше времени. А голые груди он увидит не сразу. Вроде бы то, что надо.
Только одно беспокоило — следовало позвонить Леве, когда пойдет к нему. Так не хотелось это делать, просто ужас! Но если не предупредить его — сразу поймет, что дело нечисто, он ушлый, этот Лева! Значит, нужно позвонить как можно позже, прямо перед встречей с ним. Вернее, так, сперва договориться, что она придет, а потом позвонить. Да! И нужно торопиться, максимум через полчаса завуч с невесткой вернутся домой. Время уже пошло, минут семь-десять миновало.
Через две минуты она уже величественно шествовала по двору Ивана Потапова к его кухне, кутаясь в длинную дубленку.
— Заходи, — сказал Потапов, распахивая дверь. — У меня тут не хоромы бизнесмена, а нормальная хата. Так что ты хотела рассказать о Леве?
— Ой, даже не знаю, с чего начать. Вань, а мы же с тобой встречались когда-то, и нам хорошо было вместе.
— Ну, не скажу, что плохо…
— Вань, я до сих пор, как вспомню об этом, так прямо вся балдею, представляешь?
— Было, да прошло. А вернее, ничего серьезного и не было. Ты что хотела мне сказать? Если ничего серьезного — извини. Я устал, хочу отдохнуть.
— Да нет, Вань, все серьезное. Мой муж все какими-то темными делами занимается, мне даже страшно.
— Говори.
— Ты всегда такой серьезный, да? К тебе дама пришла, красивая, между прочим. Хоть бы чаем угостил.
Иван посмотрел на раскаленную плиту печки — чайник стоял на дальних конфорках, заварной тоже вроде был полон. Катя свежий заварила, ожидая его. Он наполнил чашку крепким чаем, придвинул Ирине, сахарницу тоже придвинул.
— Ой, какой вкусный у тебя чай, просто обалдеть можно! — сказала Ирина, отпив глоток. — Слушай, Вань, а я тебя никогда не интересовала просто, как женщина? За мной ведь половина парней поселка бегали.
— Нет, — хмуро сказал Потапов. — Извини, но мы здесь потому, что ты хочешь рассказать о каких-то темных делах своего мужа.
— Да я ничего в них не понимаю. Правда не интересовала тебя? Совсем-совсем?
— Ир, перестань придуряться. Или ты говоришь то, что хотела, или — извини.
— А то, что я сказала, — не нужно тебе? Не важно?
— Нет.
— Дурак ты, Ваня.
— Ир, если ты только за этим пришла…
— Нет. Вот послушай. У него какие-то странные поставки. Я ничего не могу понять.
— Конкретно.
Во дворе хлопнула калитка, послышались торопливые шаги. Потапов посмотрел в окно, а в это время Ирина сбросила дубленку и не просто показала голые груди этому бесчувственному чурбану, а еще и обняла его.
— Ты… с ума сошла? — пробормотал Потапов, пытаясь отпихнуть от себя Ирину.
Не так-то просто было это сделать. Особенно если женщина услышала, что совсем не интересует мужчину, и знает, как отомстить ему. О-о, в такой ситуации ее и лебедкой не оттащишь! Она же знала, что немка должна увидеть их именно такими!
Катя вбежала на кухню, увидела полуголую Ирину в объятиях своего мужа и, ахнув, остановилась у двери.
— Ваня? — громким шепотом спросила она.
Потапов наконец оттолкнул от себя Ирину, взмахнул громадным кулаком, но не посмел ударить женщину. Ирина надела дубленку, резко шагнула к двери. Остановилась, сказала напоследок:
— Дорогой, в следующий раз выбери момент, когда эта дура будет достаточно далеко и не помешает нам любить друг друга!
И, отстранив Катю, вышла во двор. Пес Джек проводил ее до калитки, но не тронул, а Ирина и не боялась его, так сильна была ее ярость, что и пса могла бы покусать. Догадывалась, что сделала именно то, что нужно было Леве. А что нужно было ей самой — не получилось. Какая уж тут радость? Злость раздирала душу Ирины.
— Катя, я тебе сейчас все объясню…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});