действиями в Европе. Верхушка НАТО (Адольф Хойзингер, Ханс Шпайдель, Хайнц Трет-тнер) разрабатывала секретные планы, которыми предусматривалась, в частности, военная акция в отношении ГДР и Чехословакии с применением ядерного оружия. Подтверждением этой заранее полученной информации стала серия военных маневров вооруженных сил НАТО, проведенных в 1959–1961 годах, в ходе которых инсценировались ядерные удары «в восточном направлении».
В информационном потоке немалое место занимали сведения о лицах из числа руководящего состава различных структур НАТО. Например (сейчас это уже не секрет), о Треттнере мы знали, пожалуй, и как о личности, и как о военно-политическом деятеле все, вплоть до мельчайших деталей: как он проводит досуг, его взаимоотношения с родными и близкими, друзьями, человеческие слабости и сильные стороны его натуры.
Надо отдать должное Бригу в том, что он проявлял незаурядную инициативу в подборе нужной нам информации, при этом особое внимание уделяя добыванию документальной, ибо как квалифицированный агент хорошо понимал, что она является правдивой, достоверной и не требует какой-либо дополнительной проверки. Через его руки проходили материалы секретные и особой важности, которые он фотографировал в своем служебном кабинете во время работы, подвергая себя тем самым большому риску.
Как-то от него поступили отрывочные сведения о создании в странах НАТО неких специальных формирований, на которые, вчастнос ги, возлагалась функция сбора информации на политических и общественных деятелей Запада и выявления среди них лиц, взгляды которых носили «розовый» оттенок. Мы занялись более обстоятельно этой темой, и в результате в Центр полетела следующая срочная депеша:
«ЦЕНТРУ
В штаб-квартире НАТО в Звере (источник Бриг) в обстановке полной секретности создан новый разведывательный и контрразведывательный орган, который, по замыслу, рассматривается как самостоятельная спецслужба, автономная от соответствующих национальных структур, имеющая наднациональный статус. Информация первичная. Работу в этом направлении продолжим.
Сеп».
Кроме военной немало через наши руки проходило чисто политической информации о позиции отдельных западноевропейских государств или даже групп государств по крупным политическим проблемам. Например, об итогах межгосударственных переговоров, об отношении в Западной Европе к процессу образования самостоятельных государств в Африке. Накануне ежегодных сессий Генеральной Ассамблеи ООН наш источник передавал конфиденциальную информацию о предстоящей позиции ведущих европейских стран по ключевым вопросам повестки дня.
Вполне понятно, что эти сведения оказывались весьма полезными для советской делегации, выезжавшей в Нью-Йорк в штаб-квартиру ООН, определяли границы для политического маневрирования и придавали гибкость позиции нашей страны. Кстати, многие помнят расхожее выражение «машина голосования», часто появлявшееся на страницах демократической печати, когда речь шла о механизме торпедирования в ООН многих предложений, выдвигавшихся советской стороной. Мы направили в Москву сведения о механизме действия этой «машины», сопроводив конкретными примерами, как необходимое большинство голосов складывалось то ли различными посулами, то ли бесцеремонным жестким нажимом сильных мира сего.
В информации о стратегии и тактике крупных государств Запада в отношении стран Восточной Европы отчетливо просматривалась хорошо спланированная, скоординированная линия на размывание национальных ценностей, расшатывание законных органов власти, политических и экономических структур, на отрыв этих молодых государств от союза и сотрудничества с Советским Союзом. Ставка делалась на центры «психологической войны», реакционные круги эмиграции, а также на внутренних «возмутителей спокойствия». Особое внимание, насколько мы могли судить, уделялось Польше, а после событий 1956 года также и Венгрии.
Неожиданно получил от нашего друга сигнал срочного вызова на встречу. «Что бы это могло быть? — подумал я. — Ведь только недавно ветре-чались». В конце рабочего дня подписал несколько деловых фирменных бумаг, передал их клерку для отправки на следующий день по назначению. Утром выехал на машине и встретился в условленном месте. Он, как всегда, был точен, сразу приступил к делу: где и как можно было бы перефотографировать срочно документы большой важности, находящиеся у него в портфеле, так как сам он не смог это сделать по причине неисправности фотоаппарата. Бриг пояснил, что эти документы находились у экспертов для выработки заключения к предстоящей сессии НАТО. Имея к этому вопросу непосредственное отношение, он использовал кратковременную возможность доставки их для пересъемки, при этом предупредил, что может оставить материал не более чем на час.
Приняв пакет, я выехал за город в район лесного массива, подыскал удобное, тихое место на его опушке, где условия дневного света вполне отвечали фотографированию материала на высокочувствительную пленку, что мне и ранее приходилось делать в машине где-нибудь в укромном местечке. Как правило, при встречах со своими агентами я имел при себе портативный фотоаппарат «Минокс».
Закончив съемку, я вовремя вернул пакет, сел в машину и быстро поехал. Мне следовало торопиться, ибо по дороге обязательно надо было заехать к поставщику и заказать очередную партию атласного шелка. Этой деловой операцией я оправдывал свое отсутствие в фирме.
Поскольку сведения действительно были срочные, я немедленно направил в Центр пленку в не-проявленном виде по имевшемуся каналу связи, а ночным радиосеансом передал телеграмму:
«ЦЕНТРУ
Сегодня на встрече Бриг предоставил документы срочной важности, касающиеся боевой оснащенности отдельных военных соединений НАТО. Кассета с непроявленной пленкой направлена вам по каналу «Марк».
Сеп».
Однажды так получилось, что я по собственной инициативе вышел за рамки основных разведывательных обязанностей и «несколько отвлекся» на некоторое время для участия совсем в ином «деле. В клубе коммерсантов, членом которого я стал после приобретения акций торгово-промышленной компании «Вита», мне довелось оказаться за одним столиком с группой предпринимателей, занимающихся посреднической деятельностью. Шел профессиональный разговор о намечаемых сделках, ценах, конъюнктуре рынка. Прислушавшись к беседе соседей, я узнал, что один из них — тучный господин с бородкой — сетовал на трудности с реализацией какой-то металлургической продукции. Тема мне показалась интересной, и я вклинился в общий разговор. Состоялось знакомство, обмен визитными карточками. Оказалось, что господин Теодор Оливье представлял интересы крупного и очень известного в Европе концерна цветной металлургии «Хандель-сметал». Он был озабочен проблемой сбыта некоторых сталепрокатных изделий, в частности особо тонкой прокатной стали высокого качества, обронил такую фразу: «Вы знаете, за «железным занавесом» такую сталь у меня бы с руками оторвали. Там она во как нужна». Собеседники выразили сомнение в возможности подобной сделки, ведь в то время существовали строгие запреты на торговлю с Востоком. На это замечание Оливье с явным пренебрежением к препонам заявил, что знает, как обойти запреты, «лишь бы нашелся подходящий покупатель».
Имеющий уши да услышит. Я тут же отстучал телеграмму в Центр:
«ЦЕНТРУ
В клубе коммерсантов познакомился с крупным бизнесменом, желающим вступить в деловой контакт со странами соцлагеря с целью продажи сталепрокатных изделий. Способ доставки предполагается под флагом третьей страны.