Читать интересную книгу Дурни Вавилонские - Далия Трускиновская

Потом мы отнесли хозяина вниз, в его жилище.

— Мне тоже нужен отдых перед бессонной ночью, — сказал он. — Если ты друг Гамиду, то пойди подмени его, сгоняй тачку вниз и вверх, а он пусть хоть немного поспит.

— Да, господин! — обрадовался я и побежал на третий ярус ждать наших.

— Умный у тебя хозяин. На такого и трудиться приятно, — заметил Гамид, отдавая мне тачку. А он редко называет человека умным.

— Вот бы он построил ту башню, где будет справедливость. Уж он-то знает, что это такое, — ответил я.

Потом, когда стемнело, мы встретились у лестницы. Я притащил вниз хозяина, Гамид принес кирку с лопатой, что опять стянул у землекопов, и еще широкий крепкий нож, чтобы проникал в щели. Нам предстояло вытащить шесть кирпичей, чтобы сын сестры жреца со своей женщиной могли вылезть наружу.

Работа была отвратительная. Следовало по очереди заползать под лестницу и ковырять стену, потому что размахнуться киркой было негде. А как мы вытаскивали кирпичи, даже вспоминать страшно. Даже господин Осейф помогал — он был малого роста, с узкими плечами, и мог поворачиваться там, где нам с Гамидом не удавалось.

Кончили мы эту возню на рассвете. Гамид уже ничего не соображал, я тоже ощущал себя ослом, всю ночь вращавшим крестовину. Хозяин держался за сердце. Но мы вытащили из дыры сперва женщину, потом Лилуэласу.

— Ну что же, вы свободны, ступайте, — сказал хозяин и подвел их к двери.

Я вышел из будки первым, огляделся, стражников не заметил и подал им знак. Сперва появился сын сестры жреца, потом его женщина. И я наконец смог их разглядеть.

Он был лет пятнадцати, как сказал хозяин, тощий, светлокожий, одетый в длинное зеленое платье с разрезом на боку, всё в бахроме. А она прятала лицо и на вид была тех же лет, худенькая, пугливая, не то что наши девушки из харчевен, которые могут и большой деревянной ложкой по лбу треснуть, если схватишь их за что-нибудь соблазнительное.

При них были два мешка из дорогой ткани и свернутые накидки. А на ногах у них такие нарядные сандалии на тонкой подошве, что ими только любоваться, но уж никак не ходить в них по каменистым дорогам.

Хозяин вышел следом.

— Ну вот, детки, — сказал он, — ступайте куда глаза глядят. Я вас задерживать не стану. Бегите скорее, пока здешние жители не проснулись. Времени у вас немного. Город вон там.

Лилуэласу взял Илумушигаль за руку и повел вдоль башенной стены.

— Не туда. Там ров копают, вы из него не выберетесь. Сюда, на дорогу, — показал хозяин. — А ты, Вагад, начинай вытаскивать кирпичи. Их нужно где-то спрятать, они еще могут пригодиться.

Я вошел в будку и увидел, что Гамид спит на лестнице, расположившись причудливым образом на четырех ступеньках. Будить его я не стал, а сам вытащил кирпич и отнес его в кусты.

Когда я вернулся к будке, хозяин смотрел, как уходят по дороге сын сестры жреца со своей женщиной.

— Тащи остальные кирпичи, Вагад, — сказал хозяин.

И тут я испугался — если все кирпичи унести, то ведь в стене под лестницей останется дырка!

— Ничего, что там останется дырка, господин? — неуверенно спросил я.

— Это очень хорошо, — успокоил он. — Она мне нужна. Только ты, осленочек, не вздумай рассказывать о ней. Никому, понял?

— Понял, господин.

Я извлек и спрятал в кустах второй кирпич.

— Поторапливайся, — велел хозяин. — Иначе нам придется объяснять стражникам, что это за кирпичи. Прекрасное время дня — ночная стража уже спит, дневная еще спит!

Я посмотрел вслед Лилуэласу и Илумушигаль. И подумал: им бы бежать прочь от башни изо всех сил, а они плетутся, как старая усталая ослица.

— Погоди, сейчас мы увидим кое-что любопытное, — сказал мне хозяин.

И мы увидели.

Эти двое повернулись и что есть духу помчались к башне! Они спотыкались, падали на колени, чуть не потеряли свои мешки и опомнились, лишь влетев в будку.

— Так я и знал. Сейчас придется долго с ними разговаривать, чтобы они поняли, что могут жить только в башне.

— Чего они испугались, господин? — спросил я.

— Простора, осленочек. Когда всю жизнь, с рождения, живешь в комнатах, узких коридорах, на лестницах, то в сотне шагов от башни чувствуешь себя, как посреди бескрайней пустыни. Это и со мной случается, когда я месяц не покидаю башни, а потом выезжаю, чтобы увидеть ее издали. А они, бедняжки, в ней всю жизнь. Идем, послушаем, что они скажут.

Эти двое стояли в будке и не знали, как быть — лестницу во всю ее ширину занял спящий Гамид.

— Пешком вы до города не дойдете, а другого способа для вас я не знаю, — сказал хозяин. — Вам придется остаться в башне.

— Мы не можем. Здесь нам не позволят быть вместе, господин, — ответил сын сестры жреца. — Ведь я с двадцать четвертого яруса, а госпожа — с тридцать первого. Ее не отдадут за меня. А мы любим друг друга.

— Как же вы познакомились, детки? Между вами столько ярусов! Как вы ухитрились?

— Когда нас привезли в Другую Башню, мы были маленькие и теперь не можем вспомнить, на каком ярусе мы жили. Но потом моя семья переехала на двадцатый ярус, ее семья — на двадцать второй. И моя семья переехала на двадцать третий ярус, а ее семья — на двадцать шестой. Тогда нам еще не запрещали играть вместе на лестницах. Но моя семья поднялась на двадцать четвертый, а ее семья — на тридцать первый, и тогда нам запретили встречаться. Госпоже хотели найти жениха на тридцать третьем или даже на тридцать четвертом ярусе…

— И вы решили бежать в город?

— Да, господин. Мы знали, что из башни трудно выйти, что там стоит отряд стражников на мулах и задерживает тех, у кого на шее нет таблички со знаками входа и выхода, и бросает в яму с гнилой водой. Даже если бы мы вышли — наши родители узнали бы об этом и догнали нас. Добрый человек объяснил, как спускаться по лестницам на первый ярус и тот, что под первым. Он сказал — там мы сразу найдем выход, и рассказал про повороты.

— Много ли вы заплатили доброму человеку? — нехорошим голосом осведомился хозяин.

— Много…

— Ох, детки… боги милостивы к вам, вы могли навеки остаться под Другой Башней…

— Это башня владыки Энлиля, господин, — поправил Лилуэласу.

— Да, я так ее назвал, чтобы умилостивить владыку и чтобы ветры не повредили ее, когда мы будем выше пятидесятого яруса. Но люди, которые приходили из разных мест, дали ей имя Другой Башни, и тут уж я ничего не мог поделать. Напрасно вы сбежали. В городе ничего бы у вас не вышло. Вы можете жить только в башнях.

— Почему? — спросили Лилуэласу и Илумушигаль.

— Потому что в городе вам пришлось бы что-то делать своими руками. А в башне… башня вас кормит и поит, вы даже не понимаете, как это происходит. Башня так устроена, что на верхних ярусах деньги порождают деньги. Но чтобы это получилось, нужно учиться пускать деньги в оборот, играть на разнице цен между ярусами, много чему нужно учиться. А вы ведь ничего не умеете.

— Я могу помогать жрецам! — похвастался Лилуэласу.

— В городе одних храмов Мардука — полсотни. Но в каждом свои жрецы, а у них сыновья и племянники. Вы там умрете от голода и от самого города — вас будут угнетать его широкие просторные улицы, вы будете шарахаться от верблюдов…

— Нет, — сказал сын сестры жреца. — Мы взяли с собой деньги. Этих денег нам хватит надолго. Пойдем, госпожа. Мы больше не испугаемся!

— Тогда торопитесь.

Они опять вышли из будки, взялись за руки и быстро пошли прочь, на сей раз — в нужную сторону.

— Неужели и я когда-то был таким же дурнем? — спросил хозяин.

Я не знал, что отвечать.

Потом хозяин назвал меня бездельником, я вынес и спрятал оставшиеся кирпичи, разбудил Гамида и внес хозяина на шестой ярус.

— Сейчас я буду спать, — сказал он. — А ты поешь и ступай помогать Гамиду. После бессонной ночи работник из него скверный. Сделай так, чтобы он поспал хотя бы несколько часов, и сам ухитрись отдохнуть. Этой ночью вы оба мне понадобитесь. И раздобудь хорошую крепкую палку с меня ростом.

Я подумал о «ноге», которую можно заработать, и обрадовался.

С Гамидом мы уговорились так — два подъема и два спуска делает он, потом два подъема и два спуска — я. Нужно было предупредить парней и Тахмада. Парни только пожали плечами. Я сказал им, что мы с Гамидом зарабатываем небольшие деньги, служа по вечерам моему хозяину, и заботимся о том, чтобы Гамид не слишком уставал, гоняя тачку, и этого хватило. Но Тахмад был сильно недоволен — как это мы вздумали что-то зарабатывать, не попросив разрешения у старшего. Он припомнил историю с дешевой кашей, Гамид ответил ему, что тут не деревня, что в деревне Тахмад был главным по праву рождения, а тут главный тот, кто лучше соображает. Этот разговор чуть не кончился дракой.

Когда стемнело, мы поднялись по лестнице в хозяйское жилище и спустили господина Осейфа вниз.