Читать интересную книгу Семь портретов - Александра Флид

Рита оказалась совершенно не подготовленной к тому, что увидит. Это был настоящий портрет, не в полный рост, а как полагается - крупным планом, вполоборота, до линии груди. Все лишнее осталось за кадром, а с фотографии на нее глядела красивая и немного смущенная женщина. Мягкие тени лежали под подбородком и полями шляпки, но оттенки красиво обрисовывали линию губ и бровей, так что это лицо казалось почти незнакомым. Впервые за долгие годы Рита поняла, что ей нравится собственное лицо.

– Что скажете? – спросил Артур, отвлекая ее от снимка.

– Мне нравится.

Лгать и скромничать смысла не было – наверняка он уже понял, как сильно она была поражена.

– Это совершенство, – вздохнул он. – Я забрал снимок уже на следующий день. Не мог ждать, помчался во время перерыва, опоздал в кондитерскую и  получил выговор от Юдифи, но уже с фотографией в кармане. Оно того стоило, можете мне поверить. Оставляя снимок, Готлиб попросил Конрада, чтобы он передал мне вопрос. Хотел узнать, не смогу ли я прийти еще раз. Я ничего не ответил, но пришел еще через день, и Конрад сказал, что я встречусь с Готлибом, если зайду поздно вечером. Сразу после работы отправился к нему, стал ждать.

Бедный мальчик – он так много волновался. Должно быть, он чувствовал себя полным ничтожеством после того, как увидел работу Готлиба. Даже зная, что Артур делает отличные снимки, Рита могла с уверенностью сказать, что образец Готлиба был намного красивее.

– Он пришел в восьмом часу. Сказал, что может учить меня. Обещал показать все приемы и секреты, если я буду ходить всюду за ним, наблюдать и слушать. И еще я буду должен платить ему за уроки.

Ну, разумеется, ничего не делается просто так – у всего есть причина. Чаще всего она оценивается в деньгах и легко исчисляется в купюрах, а затем помещается в кошелек. Рита понимающе кивнула, стараясь поддержать его и побудить продолжить рассказ, но Артур замолчал.

– Что ты ответил?

– Я сказал, что не могу.

– Почему?

– Это слишком большая роскошь. У меня работа, каждый день занят делами, и я не могу тратить деньги, которых и так почти ни на что не хватает.

– На что же ты их тратишь? – полюбопытствовала она, делая небольшой глоток из своей чашки.

– Я коплю.

– Что хочешь купить?

– Еще не знаю.

Она помолчала, кусая губу и глядя на него.

– А ты не хотел бы купить эти знания, возможность стать лучшим фотографом и чего-то добиться? Как ни странно, сейчас ты можешь сделать это. Такой шанс выпадает редко.

– Готлиб обучает еще двух молодых людей с камерами, и это длится уже полгода.

– Сколько месяцев он собирается учить тебя?

– Сказал, что два или три месяца, если соглашусь.

Ей хотелось настоять на том, чтобы он подумал и принял другое решение, но Рита прекрасно знала, что заставлять нельзя. Она не позволяла себе подобного даже с родным сыном, а Артур был для нее совершенно чужим человеком. И все же, ей хотелось хотя бы попросить его подумать еще немного.

Наверное, это было вызвано родившейся уверенностью в том, что предложение профессионального фотографа – шанс, который ни в коем случае нельзя упускать. Робби всегда знал, что для него лучше, и она не вмешивалась, просто поддерживая и выслушивая его, если он делился с ней мыслями. Артур был другим, он еще не знал, что для него лучше, и она страстно хотела ему помочь.

– Два месяца не такой уж и большой срок, – заметила она.

– Мне бы хотелось согласиться, – поднимая на нее глаза, серьезно сказал он. – Мне бы хотелось фотографировать так же красиво или даже еще лучше, но я не могу себе этого позволить. Разве можно бросить кондитерскую, прогулять два месяца, израсходовать все деньги, а потом вернуться обратно, если ничего не получится?

– Совсем не обязательно думать о том, чего может и не быть.

– Я о том же говорю.

– Нет, я говорю о том, что твое обучение может стать началом новой жизни, а не концом всех надежд.

– А если не получится? Что я буду делать, когда он закончит меня учить? Какая польза от этих знаний?

– Это ты уже сам решишь. Впрочем, ты и сейчас абсолютно свободен в выборе.

– Ну а если я хочу учиться, если хочу в один прекрасный день прийти и сделать ваш портрет, а потом с гордостью показать его вам? Что если я хочу, но не могу на это пойти?

Он впервые показывал ей свои эмоции и сомнения. Артур хотел чего-то большего, и его привлекала перспектива обучения, но он боялся того, что совершит непоправимую ошибку. Такие решения не принимаются за несколько дней – для них нужно больше времени.

– Артур, – она положила руку на стол, повернув ее ладонью вверх. Он принял ее жест, накрыв ее пальцы своими и легко сжимая их. – Артур, ты не должен привязываться к чему-то одному. Если тебе тесно в этой кондитерской, то хотя бы попробуй.

Он опустил глаза, сильнее сжимая пальцы.

– Я боюсь нищеты, Рита. Я так ее боюсь, просто не могу объяснить этого. Не хочу оказаться на улице, потерять все, что имею и перебиваться с хлеба на воду.

Рита улыбнулась, крепче смыкая пальцы и поддерживая его движение.

– Видишь рододендрон? – спросила она.

Он поднял лицо, и в его глазах явственно читалось удивление.

– Я поставила его здесь, среди своих любимых цветов. Смотри, какой он красивый.

– Он все еще маленький, но выглядит гораздо лучше, чем в то время, когда я его только купил, – по-своему согласился он.

– А почему ты его купил?

– Потому что хотел подарить его вам.

– У меня был свой рододендрон.

– Его разбили воришки.

– Помнишь ту ночь, когда это произошло?

– Да, конечно.

– Что ты сказал в ту ночь Филиппу?

– Я не помню.

Было ясно, что он помнит все до последнего звука, но ожидает, что она сама скажет правильные слова.

– Ты сказал, что я не одинока, и в этот дом нельзя забраться безнаказанно. Я не совсем поняла, что ты имел в виду, поскольку в действительности я живу одна, но сейчас я все вижу довольно отчетливо. Ты был прав, Артур, я не одинока, потому что ты всегда рядом. Не знаю, как так получилось, но ты всегда рядом со мной, и ты знаешь почти все обо мне.

– Не все. Я хотел бы знать намного больше.

– Все еще впереди. Знаешь, к чему я это говорю? Я всегда поддержу тебя, так же, как и ты всегда будешь готов помочь мне. Ты не останешься на улице, даю слово.

Его ресницы дрогнули, но он ничего не сказал.

– Я не могу заставить тебя принять решение, но прошу тебя – поверь мне.

– Я должен подумать, – прошептал он. – Я верю вам, но мне нужно еще поразмышлять.

– Не торопись, – сказала она. – Не нужно спешить, у тебя еще очень много времени, и я ни на чем не настаиваю.

Он огляделся, пытаясь отвлечься и сберечь свои слезы для более подходящего случая.

– Здесь красиво, – все еще шепотом сказал он. – Самое подходящее место для того чтобы пить чай. Лучше просто найти невозможно.

– Я впервые это делаю, и рада, что могу разделить этот момент  с тобой, – просто сказала она.

Глава 24 Артур. Решение

Что имела в виду Рита, обещая, что он не останется на улице? Говорила ли она о том, что позволит ему жить в своем доме, если у него не будет денег на оплату собственного жилья? Впервые Артур жалел, что так безрассудно потратил деньги на мотоцикл – теперь они могли бы пригодиться для того чтобы заплатить за комнату на полгода вперед и не беспокоиться хотя бы об этом.

Он хотел заниматься фотографией, сменить профессию и попробовать жить иначе, но страх перед неудачей останавливал его. Артур слишком долго прожил в нищете, страдая от голода и унижений, и теперь ему не хотелось лишаться единственного заработка и стабильности. Работа в кондитерской приносила настоящие деньги и уверенность в том, что завтра все будет так же хорошо, как и сегодня. С другой стороны, он не мог сказать, что любил эту профессию – он просто выполнял свои обязанности, но не стремился к большему. Он не смог найти друзей в кондитерской, не видел ничего приятного в ежедневной суете большой пекарни и даже не знал, сможет ли работать там всю жизнь. Никто из окружавших его людей не загадывал наперед, но при этом их судьбы отличались поразительным постоянством. Они не искали большего, стараясь держаться за старое, но проверенное добро, которое отпустила им жизнь. Они рождались, ходили в школу (или не ходили вовсе), получали места на фабрике, в магазинах, лавочках и кафе, а после женились или выходили замуж. На этом все перемены заканчивались – оставалось лишь рождение детей. Женщины рожали столько, сколько могли, а мужчины работали до поздней ночи. Они становились почти одинаковыми, но при этом каждый из них по праву гордился собой. Эти люди вели жизнь, в которой им нравилось почти все.