Читать интересную книгу Старуха 4 (СИ) - Номен Квинтус

— То есть мы им и для самолетов топливо хотим предоставить по очень низкой цене?

— Это они так подумают, но конкретно с нашим бензином у них такой трюк не пройдет. Им я собираюсь впарить смесь из нашего стандартного восемьдесят восьмого, разбодяженного чистым октаном до октанового числа в районе шестидесяти двух и потом дотянутого метилтретбутиловым эфиром как раз до семидесяти двух. Адская смесь, но сколько в нее этиловой жидкости не лей, дотянуть октановое число выше семидесяти шести не получится. А МТБЭ немцы пока не производят, так что для них единственным вариантом будет быстро сжечь этот бензин в автомобилях. Причем именно быстро: такая смесь долго не хранится, эфир этот испаряется гораздо быстрее бензиновой фракции.

— И зачем такие сложности? — все еще недовольным тоном поинтересовался Молотов.

— Это не сложности, у нас производство октана превышает потребности очень сильно, эфир этот… он тоже много где используется, хотя вообще-то он довольно вредный — и его мы сколько угодно произвести можем. А так мы избавимся от не очень нужных нам излишков и в то же время не дадим фашистам запасти топлива для, например, войны с нами. И даже потренироваться перед войной не дадим: для их танков этот бензин тоже… не очень подходит.

— Они запасут в это время румынскую нефть.

— Ну я же не обещаю сразу рай на земле построить. А вот если под поставки такого бензина у немцев еще и станков для ФЗУ поднабрать…

— В прошлом году Германия поставила в СССР примерно шесть с половиной тысяч станков, а для ФЗУ нужны уже десятки тысяч…

— Так давайте у них не уникальные станки закупать, а дешевый ширпотреб. И нам хорошо, и снова нам хорошо: их промышленность будет делать нам дешевые станки, а для себя, для своей военной промышленности станки делать уже не сможет. Гитлер сам загнал себя в ловушку: немцам сейчас, чтобы к войне подготовиться, придется серьезно так военную промышленность развернуть на мирные рельсы. Или так, или танки конной тягой по полям гонять…

— Вера Андреевна, мы тогда поручим вам решить вопрос с поставками химпосуды для школ, Вячеслав Михайлович вам помощь людьми окажет. А насчет станков для ФЗУ мы еще подумаем. И если вы насчет бензина такого все верно рассчитали… в любом случае до нового учебного года два дня осталось, считая и воскресенье, так что даже если на неделю или на месяц с решением вопроса мы задержимся…

Когда совещание закончилось, Лаврентий Павлович подошел к Сталину:

— Я что-то не совсем понял, в какую ловушку и как Гитлер себя загнал. Но, судя по всему, я один этого не понял.

— Не переживай, — усмехнулся Иосиф Виссарионович, — тут никто, кроме Струмилина и, пожалуй, меня этого не понял, а мне Станислав Густавович только вчера вечером все разъяснил. Старуха, конечно, сильно все упрощает, но… Ты к Славе подойди, он тебе все подробно растолкует. Только ты это… сам знаешь, Слава на язык остёр, так ты сразу ему в морду-то не бей.

— Да вроде я и не собирался…

— Шутка это. Хотя вчера и появилась у меня такая мысль, так что выслушай его спокойно. И, главное, до конца…

Глава 14

Вернувшись домой поздно вечером, Лаврентий Павлович увидел свет в окне у соседки, причем свет горел на первом этаже, в «зале» — и через приоткрытую форточку он услышал тихий звук музыки. Подумав, он позвонил в ее дверь:

— Что, не спится? Я вижу, что ты вроде не спишь, подумал, может чайком напоишь — а то мои-то давно уже все спят, будить их как-то…

— Заходите, конечно, мне воды не жалко. Может, чего-то посущественнее? Даша сегодня расстаралась: подругу привела, повара — так ужин у нас лучше, чем в ресторане каком… подруга эта как раз в гостинице «Москва» поваром работает, она, похоже, понемногу готовить просто не умеет. Вот я и сижу, жду, пока все остынет, чтобы в холодильник остатки положить.

— Обделять Виктора я вообще-то не хочу.

— И не получится: у нас теперь этого «легкого ужина» хватит на неделю трехразового питания. Пойдемте, я как раз что-то тоже сейчас поняла, что подкрепиться не против.

— Очень, очень неплохо. А с чего это Даша-то так расстаралась? Праздник какой?

— Ну да, в понедельник дети ее в школу отправляются, нужно всё собрать, погладить и почистить, вот она и ушла с обеда домой, а вместо себя эту повариху…

— Уточни у нее, что за повариха, я ей благодарность объявлю. Котлетки по-киевски у нее получились — просто объедение! А я вот что у тебя спросить хотел: ты чего на совещании сидела как бука? Из-за пузырьков для школ так расстроилась?

— Да нет, с химпосудой я бы как-нибудь проблему-то решила бы. Думала через Марту у немцев ее закупить, и в Америке кое-что заказать. Хотя американские в целом нам не годятся…

— Это почему? Я слышал, что у них посуда прекрасная.

— Прекрасная-то она прекрасная, но оттуда кроме пробирок ничего для школ возить нельзя: у них бюретки и мензурки в имперской системе размечены, а нам только метрическая нужна. Но и с немецкой посудой все не просто… было: они на свою везде свастики ставят. Но если заказ по бартеру за бензин оформить, можно будет отдельно указать на неуместность этих закорючек.

— Но вот и прекрасно, считай, что твоя проблема решена. Так что печалиться не о чем.

— Есть о чем.

— Ну так делись! Может, я тоже попечалиться хочу…

— Ну как хотите. Вот, смотрите, — Вера вернулась в «зал», взяла с рояля несколько листов бумаги.

— Это что?

— Это — список учащихся, которых мне выделили для обкатки моего курса химии для семиклассников. А вот это — список принятых в первый класс. Но есть еще более интересная бумажка, вот: список тех, кто подавал заявления о приеме в школу.

— Да уж… очень интересные списки…

— Эти я получила потому, что как раз там со школьниками занималась, когда прием шел. Но мне было бы интересно посмотреть и списки подававших заявления в прошлые годы. Они ведь должны у себя анкеты минимум три года хранить…

— Ну, допустим, ты их посмотришь — и что?

— Мне все это не нравится. Эти детишки — их вообще воспитывают, внушая, что они гении и все вокруг должны им пятки лизать. Но по факту девяносто процентов из них — просто дрессированные медведи, к тому же медведи на редкость тупые: из трех десятков учеников, которые послезавтра в седьмой класс пойдут, половина даже с арифметикой не в ладах! Пишут с жуткими ошибками — в какой-нибудь сельской школе в Сибири за такие знания на второй год оставляют, а тут все буквально отличники!

— Опять попросишь санкцию на отстрел?

— Не попрошу. Потому и печалюсь, что преподаватели-то там очень неплохие, но…

— Печалиться переставай, это вообще не твоя забота.

— А чья?

— Теперь — моя. Я займусь, и… я серьезно займусь. Очень серьезно. А еще поводы печалиться у тебя остались? Я имею в виду, серьезные поводы?

— Наверное, уже нет. Так, по мелочи… чисто производственные вопросы, но их мы в рабочем порядке решим.

— Вот и отлично! Но про повариху ты уточни.

— А сами у Даши спросить не можете?

— Старуха, ты думаешь, что я ее по два раза в день расспрашиваю, как ей с тобой работается? Я ее и вижу-то пару раз в месяц, причем возле дома, если пораньше с работы возвращаюсь. Так что ты уточни!

В воскресенье у Веры случился наплыв гостей. То есть небольшой такой наплыв: наконец-то в гости приехали Витины родители и — совершенно от них независимо — Светка Бачурина, которая сказала, что в Москве по делу, но она довольно часто к брату приезжала, и всегда «по делам». А первая встреча со свекром и свекровью прошла феерически, и сначала они удивились еще на аэродроме, куда Витя их встречать приехал:

— Что-то автомобиль у тебя какой-то старый, — посетовал сыну свекор, — ты что, не можешь хорошую машину купить?

— Могу, но зачем? Это старая машина жены, ей она нравится, а на ее новой машине мне ездить нельзя.

— Она у тебя такая жадная? Мужу не разрешает на новой машине ездить?