Читать интересную книгу Письмо с этого света - Марианна Рейбо

Архангел Микаэль предстал передо мной, принимая вызов. И началась схватка, из которой одному из нас не до́лжно было выйти живым. Я бился с яростью, желая отомстить за тех, кто умирал с моим именем на устах. Он сражался с хладнокровием того, кто уже победил. Мы были одинаково хороши, но здесь везение оказалось на моей стороне. Счастливым движением я обезоружил Микаэля, и мой меч взвился над ним, готовясь превратить его в красочный фейерверк.

И в этот момент со всей яркостью внезапного воспоминания я увидел тот злополучный бой с химерами, когда я в пылу схватки не заметил подкравшуюся сзади крылатую гадину. Разинув пасть, она готова была поглотить меня целиком, как ненастная ночь поглощает последний луч солнца, но ей помешал вовремя подоспевший Микаэль. А теперь я должен убить его… И меч мой сам собою опустился, так и не нанеся решающего удара.

К престолу Сущего меня приволокли, как пойманное животное, унизительным силком, хотя я уже и не думал оказывать сопротивления. За мной следовала небольшая группа уцелевших повстанцев, как и я, ставших пленниками армии-победителя. Выпрямившись, с высоко поднятыми головами мы выстроились перед лицом небесного правосудия. У нас не было сомнений в нашей участи, и мы собирались принять смерть с достоинством.

«Третьего прощения не будет, Люцифер», – в свое время предупредил меня Старикан, но я не просил его и о первых двух. И сейчас, в последние минуты перед казнью, мне было жаль только одного – все смерти оказались напрасными. Мы не отстояли ни себя, ни свои идеи, ни человеческий род. Мы не смогли предотвратить надвигающийся всемирный потоп, который положит конец свободному, сильному обществу.

Фоновым шумом сквозь меня проходила гроза обвинения, оставляя совершенно безучастным, пока вдруг не прозвучали слова, которых я никак не ожидал услышать:

«За свои злодеяния, Люцифер, ты и твои воины безоговорочно заслуживаете смерти. Но Я знаю, смерть не страшна тебе. И она не может искупить твоей вины, как не может искупить ее ничто иное. За человечество ты сражался, неблагодарный? увязшее в мерзости, погрязшее в разврате? Нет, за себя сражался! за свою гордыню!

Желаешь убедиться? Есть на земле один праведник, через него готов Я даровать людям право на возрождение. Пусть заново возделывают свой сад, и садом им будет вся земля. Ты же добровольно отречешься от всего, что есть у тебя. Ты лишишься голоса, чести и права быть одним из Нас. Отныне имена тебе: сатана – враг, лукавый – лжец, дьявол – клеветник и предатель. И не найдется для тебя и воинов твоих места на небе. Человечество останется жить, но ты за то останешься жить в человечестве. Скованные плотью, ты и твои собратья снова и снова будете проходить круг рождения и смерти, короткого счастья и долгого страдания, редких минут просветления и ежедневного греха. И тогда на себе испытаешь, как непосилен груз познания добра и зла для смертного, подвластного земным страстям. И раскаешься в содеянном.

Ну что, принимаешь ты Мое условие? Или предпочтешь достойную смерть, как и рассчитывал в случае поражения?»

В поисках ответа я обернулся, чтобы увидеть глаза своих воинов, и мои преданные братья преклонили передо мною головы, отвечая на немой вопрос безмолвным согласием.

Тогда, подавая им пример, я первым оборвал свои крылья и швырнул их к престолу Сущего…

…СНОВА ЭТОТ СВЕТ

1

«И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним».

Вдох-выдох. Я открываю глаза. Я все на той же кровати, в той же серой, скукоженной комнате. В окно стучится дождливая мразь запоздалого утра, пробиваясь сквозь пыльные стекла тусклым подобием света. Я пытаюсь пошевелиться, но тело как будто чужое, так сильно оно затекло за ночь. Не ощущая того, что делаю, я с трудом пытаюсь шевелить пальцами, и постепенно по конечностям разливается покалывающее тепло – я оживаю.

В этот момент мозг взрывается визгливым треньканьем мобильного телефона.

Мама.

– Ты как? – бьет мне в ухо ее тревожный голос. – Я проснулась с ужасным чувством беспокойства. Места себе не нахожу. Мне приснилось… приснилось, что ты умерла. И так все было, знаешь… по-настоящему.

Слышно, что она вот-вот расплачется. Раньше она не была такой плаксой.

– Значит, буду долго жить, – стараясь не хрипеть, отвечаю я с ласковым смешком. – Все хорошо, мама. Все хорошо…

Все, что я видел там, за чертой, был не сон, не видение под кайфом. Я твердо знал, что узрел истину. Не наркотики дали мне возможность вспомнить. Они – лишь пустая отрава. Но, оказавшись на краю пропасти и заглянув в нее, иногда открываешь в себе нечто такое, что дает тебе силы отойти от края и продолжить путь.

Вытащив из-под плинтуса заготовленную смерть, вместе с остатками прочей «дури» я без колебаний спустил ее в унитаз. Она мне была больше не нужна.

Я испытывал сильный голод, но, открыв холодильник, понял, что там почти ничего не осталось. В кошельке до стипендии также оставались сущие копейки. Но и их хватило бы, чтобы пообедать в столовке или хотя бы купить пару пачек готовых пельменей. Но и для того, и для другого нужно было выйти из комнаты, а я чувствовал, что сейчас у меня на это просто не хватает сил. Скудно подкрепившись тем, что было, и заев это коркой засохшего хлеба, я лег обратно на кровать, решив подождать, когда меня отпустит.

Но меня не отпускало. На следующий день я чувствовал себя еще хуже, чем накануне, и даже добираться до туалета мне приходилось держась за стены. Не знаю, что это было: естественные последствия последних недель, некачественный товар или индивидуальная реакция организма, только меня накрыло со страшной силой. Так, что я уже готов был обращаться за помощью. Медлил я по понятным причинам: опытный врач по одному моему виду, еще до результатов анализов понял бы, что послужило причиной моей болезни. Поэтому я мужественно держался, терпя боль и лихорадку, каких у меня не бывало даже при сильном гриппе.

Холодильник опустел окончательно, а я по-прежнему не был в состоянии выйти из комнаты. Чтобы отвлечься, я начал писать обо всем, что со мной произошло. Это была единственная возможность излить душу, рассказать об откровении, явившемся мне за чертою жизни, ведь я прекрасно сознавал – если когда-либо заикнусь об этом вслух, немедленно окажусь в психушке.

Не знаю, смог бы я выкарабкаться. Не уверен. Но, по счастью, в дверь постучали. Девчонка с моего этажа, с которой мы толком не были знакомы и даже никогда не здоровались, зашла спросить, есть ли лишний кипятильник: у нее сломался электрочайник. Увидев меня, она в ужасе всплеснула руками и стала расспрашивать, что со мной стряслось. В ответ я что-то соврал. Она потребовала, чтобы я немедленно вызвал врача, и мне пришлось еще раз соврать, сказав, что врач у меня уже был.

– Ты выполняешь его рекомендации? Что ты принимаешь?

– Аспирин.

– И все?

– Да.

– Может быть, купить тебе какие-то лекарства, врач тебе что прописал?

– Нет, спасибо, из лекарств ничего не надо. У меня сейчас финансовый кризис. – Я попробовал улыбнуться, но получилось довольно жалко. – Вот если…

Я проковылял к лежавшей на столе сумке и, достав кошелек, вынул оттуда все остававшиеся наличные.

– Вот, возьми, купи мне, пожалуйста, чего-нибудь поесть. Все что угодно, на что хватит этих денег. Окажешь мне огромную услугу. И еще, не стоит никого беспокоить и рассказывать о моем состоянии. Врач у меня был, все нормально, просто надо полежать.

Девушка внимательно посмотрела на меня, потом перевела взгляд на денежные крохи, которые я сложил ей в кулак.

– Хорошо. Я мигом.

Через час она снова постучала. В руках у нее был упакованный горячий обед из столовой и целый пакет съестного. Переданных мною денег не могло хватить и на половину всего этого. Она по-хозяйски разложила принесенные припасы в холодильнике, потом развернула дымящуюся курицу с картофельным пюре и подала мне прямо на кровать. Наверное от слабости, при виде ее неожиданной заботы я не смог сдержать слез.

– Спасибо, – всхлипнул я. – Я тебе верну со стипендии.

– Ну-ну, – она погладила меня по руке. – Не беспокойся об этом. Сейчас ты, главное, должна поправиться. Я зайду завтра тебя проведать.

– Ой, да не стоит!

Я был ей очень благодарен, но не был готов к сближению и общению с кем-либо.

– Ты и так много для меня сделала. А знакомство со мной… Ну, ты знаешь, наверное.

Она кивнула.

– Ну вот. В общем, тебе не стоит себя компрометировать, да и я сейчас не лучшая компания. Мне надо побыть наедине с собой.

Она еще раз кивнула, снова погладила меня по руке и ушла.

Удивительно, но факт. Когда с человеком случается беда, нередко первыми на помощь приходят совершенно посторонние люди. Без особой надежды на успех попросив свою соседку по этажу не рассказывать никому о моей болезни, я боялся, что вот-вот поднимется шумиха, пришлют какую-нибудь проверку, и тогда у меня начнется новая волна неприятностей. Но ничего такого не происходило. Ко мне не приходили ответственные по общежитию, не врывались люди в белых халатах. Но только почему-то каждый день то один, то другой обитатель общаги стучал в мою дверь с просьбой одолжить соль-сахар-табуретку и ненароком приносил в благодарность то мед, то баночку варенья, то лишний килограмм апельсинов, которые якобы принесли гости, не зная о его острой аллергии на них. Я смущался, отнекивался, краснел и заикался. Но брал. И ел, ел, с каждым днем все с большим удовольствием и аппетитом.