— Луи Мирович.
— Звание?
— У меня нет звания. Я секретный сотрудник представительства Клуба Альтруистов в Мировой Линии дзета-ню.
«Желанный Платиновый Пояс», — машинально перевела Вера в более привычную систему координат.
Ей приходилось изучать захваченную специальную литературу противника, но думать в их своеобразной системе мер она так и не приспособилась.
— Секретный сотрудник — это, судари, интересно! — обратилась к подчиненным Александра фон Больцев. — Он и в самом деле должен многое знать.
Протасий поморщился, но он мнение свое уже высказал, а повторяться лишний раз — не в правилах разведчика Пресветлой Империи.
— Что ж, — продолжала баронесса, — тогда пойдем с самого начала, с основ. Что такое Клуб Альтруистов?
— Это общественная организация, — с расстановкой заговорил Луи Мирович, — которая ставит своей целью установление так называемого «всеобщего счастья». Главное средство для достижения этой цели альтруисты видят в свободе выбора для каждого человека такой мировой линии, которая наиболее подходит его представлениям о лучшем из миров. В теории все это очень красиво и правильно, но, как вы понимаете, вряд ли реализуемо на практике. Поэтому под прикрытием иммиграционной доктрины Клубом решаются совершенно иные задачи, как то: экспансия, расширение сферы влияния, личное обогащение отдельных альтруистов…
И тут пленник-мальчишка, до того хмуро помалкивавший, громко, срывая голос, выкрикнул:
— Лжец! Он лжет! Грязный лжец!
Вера вздрогнула и впервые по-настоящему взглянула на этого «непримиримого противника», этого языка с той стороны, задумавшего даже побег. Он стоял, выпрямившись, у стены. Правая рука его повисла в браслете наручников над головой. Легкая домашняя, разорванная во многих местах одежда; черные лоснящиеся прямые волосы, близко посаженные глаза на в общем-то совершенно обыкновенном человеческом лице — обыкновенный парень, ровесник, должно быть, — неудачно, по дьявольской задумке судьбы, оказавшийся в этих застенках. Так, в первый момент, и именно таким увидела его для себя Вера, а секунду погодя она встретилась с ним глазами, и вдруг екнуло и учащенно забилось у нее сердце, и только большим усилием воли ей удалось отвернуться: взгляд пленника очень живо напомнил ей взгляд другого человека, единственного близкого ей в первом адском круге, — взгляд Михаила… И может быть, воспоминанием раньше — взгляд отца…
— Это, судари, интересно! — заявила Александра фон Больцев в наступившей тишине.
Она встала и сделала шаг в сторону прикованного парнишки, с любопытством его разглядывая.
— А как тебя зовут, мой юный друг?
— Вы — убийцы! — выкрикнул тот. — Я ничего вам не скажу…
— Ты уже сказал, — заметила баронесса.
— Не слушайте его, — вмешался Мирович, но сдержанно: понимал, что все теперь зависит от малейшего жеста, интонации, полуслова. — Он ведь заморыш.
— Что это значит? — Александра фон Больцев обернулась к Вере.
С этой минуты Вера Найденова не могла оставаться в стороне, безучастно наблюдая происходящее. Разъяснять жаргонные словечки и специальную терминологию обитателей Платинового Пояса входило в ее обязанности члена разведгруппы.
— Заморыш, — механически начала она, — есть хилый недоношенный ребенок или детеныш у животных; вообще, недоразвитое существо…
— Да нет, — предпочел самолично внести ясность Луи Мирович. — Заморышами у нас называют замороченных, а замороченный — это такой вот мальчишка, которому промыли мозги в Клубе. У альтруистов целая система отработана по их приручению; на таких Клуб и держится…
— Он лжет! — снова выкрикнул безымянный пока пленник, в отличие от Мировича он явно не умел скрывать своих чувств.
Его прямота, его взгляд — все это импонировало Вере, но она еще пыталась отогнать внезапную симпатию, потому что с симпатией было бы во сто крат больнее и страшнее участвовать в этой «работе».
— Заморыш… — повторила Александра фон Больцев раздумчиво. — Не слишком все это убедительно, милый мой Луи. Почему-то я более склонна верить нашему второму другу.
— Но он ничего не знает, — отстаивал свое утверждение Мирович. — Он и не должен ничего знать. Иначе он стал бы задавать вопросы, а лишние вопросы Клубу не нужны. И так деятельность альтруистов во многих реальностях вызывает естественное отторжение. Он не должен ничего знать.
— Ой ли? А ты, получается так, знаешь больше?
— Да, я знаю больше. Я шесть лет выполнял деликатные поручения представительства. Уж я насмотрелся. И на дела их насмотрелся. И на делишки.
— Как же тебе повезло оказаться в Клубе? Насколько нам известно, это закрытая организация.
— Повезло… Оказался полезен. Я по… — Мирович замялся, — я по роду своей деятельности был трубач, — опережая Веру, он пояснил: — Так у нас называют людей, занимающихся вымогательством денежных средств у граждан.
— Другими словами, мошенник, — кивнула Александра фон Больцев.
— Можно назвать и так, — легко согласился Мирович. — И такие люди, как я, Клубу нужны, особенно в мирах, где только-только появились альтруисты. Вот мне и предложили, а я не смог отказаться.
— Почему?
— Крепко предложили.
— То есть? Нельзя ли изъясняться более внятно?
— Ну вот почти как вы, — Мирович кивнул на разложенный пыточный инвентарь.
— А ты что скажешь, наш юный… Кстати, как его зовут?
— Игорь, — представил молодого пленника Мирович. — Его зовут Игорь. Фамилия — Бабаев.
— Игорь? — чуть улыбнулась баронесса. — Ну хорошо. Что скажешь нам ты, милый Игорь?
— Я не собираюсь ничего говорить, — сказал Бабаев прямо. — Вы убийцы. Вы убили моего друга. А этот ваш… он предатель и лжец. Клуб Альтруистов — совсем иное, но вы скорее… — он замолчал.
— Продолжай… Игорь.
Бабаев отвернулся к стене.
— Видите, а? — сказал, ухмыляясь, Мирович. — Он фанатик. Умрет за идею. А идея его яйца тухлого не стоит.
— Что ты там о яйцах? — несколько рассеянно переспросила Александра фон Больцев.
Мирович побледнел, но, облизав губы, продолжил:
— Он — замороченный, смотрите сами. И гордится своей замороченностью ! Благодаря таким, как он, Клуб подчинил себе уже три сотни миров. Они — движущая сила экспансии.
— Понимаешь в чем дело, милый Луи, — Александра фон Больцев вернулась к своему стулу, положила руки на спинку. — Вас здесь двое. До сей поры ни ты, ни твой друг нам представлены не были. И вот мы видим: один из вас говорит много и охотно, другой преимущественно молчит, но иногда высказывается о своем приятеле, как о законченном лжеце. Как ты думаешь, кому из вас мы должны поверить? Чтобы не допустить при том ошибки?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});