Пока Риухито размышлял над досадной оплошностью, из-за которой его войска производили совершенно излишний при наступлении шум, раздался гром первого выстрела, от которого принц вздрогнул. Грохот расколол ночь и почти заглушил свист пули, снесшей полголовы у Москита, который шел рядом с принцем. В тот же миг Риухито осознал, что стрелял снайпер, сидящий где-то наверху, на дереве, иначе пуля не прошла бы сквозь стену Ударников. Не имея возможности ответить на выстрел – еще одна ошибка в конструкции, – он отдал единственно возможный в такой ситуации приказ:
– Сровнять джунгли с землей.
Ударники набрали скорость и врезались в стоящие перед ними деревья. Громкий, сочный треск. эхом вторил выстрелам. Ударники сомкнули ряды и начали расчищать дорогу шириной футов шестьдесят. Двое снайперов соскочили со своих насестов и бросились наутек, но Риухито понимал, что действует не слишком удачно. Дорога получалась чересчур широкой, а двигались его воины чересчур медленно. Расчищая путь, Ударники не могли развить высокую скорость. Кроме того, их примитивного интеллекта не хватало, чтобы понять, какие препятствия следует обходить, поэтому выступы скальной породы оставили широкую брешь в их рядах.
Прежде чем Риухито успел что-либо предпринять, в эту брешь хлынули Москиты. С тявканьем и улюлюканьем они ринулись в заросли. Риухито видел, как они проворно взбираются на стволы деревьев, обрывают ветки и осыпают землю кусками коры. Ему впервые пришло в голову, что Москиты всегда определяют противника по действиям Ударников: на кого Ударники нападают, тот и враг. И сейчас Москиты жизнерадостно повели войну против джунглей.
А неприятель, засевший в зарослях, времени зря не терял. Одиночные выстрелы постепенно слились в непрерывный грохот, как будто над лесом разразилась гроза. Москиты скулили и завывали, когда винтовочные пули сбрасывали их с деревьев. Сосредоточенный огонь заставил пошатнуться даже Ударников. Облегченные экзоскелеты, которыми Риухито снабдил их для большей подвижности, оказались слишком уязвимы для пуль. Изрешеченные десятками выстрелов, истекающие черной кровью. Ударники попятились.
Когда их линия сломалась, Москиты ринулись вперед, прямо на пули врага.
На мгновение Риухито показалось, что Москиты спасут положение и принесут-таки ему победу.
Люди в джунглях не жалели патронов, они буквально искромсали в куски наступающих Москитов но те продолжали идти вперед, хотя огонь такой плотности давно уничтожил бы любой отряд, состоящий из обычных людей. Только вот по сравнению с людьми у Москитов был один существенный недостаток. А именно – недостаток мозгов.
Они знали лишь две команды: напасть и убить; остальные приказы для них ничего не значили.
Пули не столько свалили Москитов, сколько разнесли их в клочья. Риухито смотрел, как гибнут его создания без всякого сожаления. Их наступление отвлекло внимание людей, чем он и воспользовался. Поставив Парагонов в арьергард, Риухито отправился обратно, на холм, где его дожидался второй батальон.
Он посмотрел на воинов, потом оглянулся на притихший в тревожном ожидании лес.
– Несколько изменений вам не помешают, дети мои. Совсем не помешают.
* * *
Быстрыми резкими движениями руки Уилл показывал рабочим, куда укладывать мешки, поспешно наполненные песком. Ни один человек в лагере не отнесся легкомысленно к предупреждению о террористической организации, а когда люди Бата ушли в сельву, напряжение в лагере возросло до предела. Когда раздались первые выстрелы, часть рабочих забралась в укрытие, а остальные, вооружившись лопатами, кирками, отбойными молотками и косами, объединились в партизанскую армию.
– Этим дерьмовым террористам-фанатикам, этим поганым япошкам не удастся свернуть шею американцам! – таким заявлением один из рабочих выразил общее настроение.
Удивлению Уилла не было предела, когда он увидел Кроули, который в открытую шел по лагерю. Правда, в следующее мгновение индеец сообразил, что люди не видят ничего странного в темной фигуре на фоне относительно темного неба. Кроули постоял, понаблюдал за приготовлениями, потом обернулся и кивнул подошедшему Уиллу.
– Как они поступят теперь? – спросил его Уилл.
– Введут в бой тяжелую артиллерию. – Кроули указал на лесок, где захлебнулась последняя атака. – Первый штурм смахивал на игру в солдатиков. Сначала шли ударные войска, потом легкие, более маневренные. Но у наших пуль и то оказалось больше мозгов, чем у них. Сдается мне, что следующая волна будет состоять из таких же придурков, вот только броня у них будет потяжелее.
Индеец нахмурился:
– По-моему, предпринимать лобовую атаку во второй раз – довольно глупо.
– Да, но сомневаюсь, что Риухито это понимает. Он создавал своих воинов с тем, чтобы они наступали сплошной стеной. Он должен испробовать грубую силу еще разок или признать свою глупость.
– Но лобовой атакой он только докажет свою глупость.
Кроули похлопал Уилла по спине:
– Точно, и именно поэтому нельзя допустить, чтобы он сделал третью попытку. Невозможно предугадать, что он предпримет в третий раз. – Кроули посмотрел на север. – Я знаю, что мы сумеем побить его на этот раз, но потом…
Где-то на юге одиночный выстрел разорвал тишину ночи. Уилл бросился вперед и присел за баррикадой из мешков с песком. Пока он доставал из кобуры свой «Мак-10», Кроули побежал к опушке леса. Через мгновение, скорее поддавшись чувству, чем следуя доводам рассудка, Уилл выскочил из укрытия и побежал за ним. Индеец плюхнулся на землю рядом с темным силуэтом, потом прополз немного вперед, к дереву.
– Не возражаете, если я временно заменю вашего постоянного спутника? – спросил он.
– Я рад, что ты рядом, Уилл.
Уилл напряг слух, но ничего не услышал.
– Они идут? Я их не слышу.
– Тут не слушать, тут чувствовать нужно, Уилл. – Индеец увидел блеск кольца на пальце Кроули, когда тот круговым движением руки обвел джунгли. – Ты почувствуешь, когда они полезут оттуда. Ты умеешь, я знаю.
Уилл сделал глубокий вдох и медленно выпустил воздух через плотно сжатые губы. Прищурившись, он пожелал, чтобы границы его восприятия раздвинулись, и устремил свое сознание в лес, направляя его, не позволяя ему отвлечься на эмоции рабочих, оставшихся в лагере. Уилл улыбнулся, поняв, что научился управлять своим восприятием здесь, в Бирюзе, и вновь почувствовал, как древние духи спешат к нему на помощь.
Барьер его восприятия отодвигался все дальше, пока не достиг ущелья на южной границе лагеря. На темном фоне крутого холма Уилл уловил напряженность Бата и его людей. Они справились со своим страхом, утопив его в необузданной ненависти. Они знали, что столкнулись с врагом, не похожим ни на кого из прежних противников, и эта мысль их взбудораживала. Они жили, чтобы убивать бестий из мрака, и Уилл понял, что они, вероятно, умрут ради этого.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});