Вместо этого решив переоценить мое значение в своей жизни. Он же так сказал – переоценить. Словно я бизнес приобретение. Но Сойер никогда не вел себя так. Он действовал из любви ко мне, пока мы были вместе. Я знаю это, но продолжаю проигрывать этот разрыв у себя в голове раз за разом. Его тон голоса, упоминание Финна. Возможно, он никогда меня не любил. Возможно, я просто была вызовом. Соблазнить девушку, глупо влюбленную в твоего брата с детства.
"Тупо. Все это тупо. Не будь этой девушкой," – говорю я себе. – "Не позволяй ему заставить тебя сомневаться в своей значимости. Не позволяй ему посеять сомнения в той настоящей, искренней связи, что была между вами. Он не может забрать это обратно. Отношения были настоящими".
Он может сделать вид, что все было фальшью, но Сойер плохой актер. Он недостаточно хорошо сыграл.
Когда я возвращаюсь, Хлоя уже дома. Я громко фыркаю, замечая ее сидящей за столом и набирающей что-то на своем компьютере.
– Будешь весь день вне дома, а? – говорю я, бросая пакет с чипсами и кормом для рыбок на свою кровать и сбрасывая пальто.
– Я сказала все это лишь для того, чтобы выгнать тебя из этой комнаты. На самом деле я просто сбегала в библиотеку, – отвечает она. – И я покормила рыбок. – Она кивает на банку, которую вернула мне на стол.
– Я прошла три километра, чтобы купить рыбам корм!
– Извини, тебе нужен был пинок. – Кажется, подруга даже не сожалеет. – К тому же, ты кажешься счастливой. Думаю, прогулка пошла тебе на пользу.
– Ну да.
– Итак, чем собираешься сегодня заняться? – спрашивает Хлоя, вставая и роясь в пакете из супермаркета. Она достает банку Pringles со вкусом барбекю и открывает ее.
– Думаю, я должна проследить за Сойером.
– Звучит неплохо. – Она кивает. – Рада слышать, что ты возвращаешься к своим старым привычкам.
– Хочешь помочь? Все будет как в старые времена. Кроме того, что мы будем следить за Сойером, а не Финном. И мы будем шпионить в Ритц-Карлтон, а не на чердаке дома моих родителей.
– Хмм. – Хлоя делает вид, что размышляет. – Соблазнительно, но думаю, я откажусь.
– Ты не можешь, Хлоя. – Я вздыхаю и сажусь на край кровати. – Как он мог закончить все вот так? То есть, неужели я представила связь между нами, которой на самом деле не было?
– Нет, – говорит она тихо, проводя пальцами по краю банки с чипсами. – Я никогда не видела, чтобы мужчина смотрел на женщину так, как он на тебя. Парень сходит по тебе с ума.
– Сходил. Он сходил по мне с ума.
– Он не изменил свое семейное положение на Facebook.
– Вероятно, забыл.
– Ну да, Сойер Камден именно тот, кто забывает о деталях, Эверли? – Хлоя качает головой. – Я так не думаю.
Я грызу нижнюю губу. Знаю, она говорит правду. Но что мне с этим делать?
Сорок седьмая глава
Я переодеваюсь во что-то более подходящее для слежки, собираю волосы и наношу косметику. Когда вы шпионите, важно выглядеть на все сто. Вообще-то, не представляю, правда ли это, но выглядеть хорошо еще никого не убило. А мои ногти… я качаю головой. "В тон порно" обтерся, но все еще частично покрывает их. Так не пойдет.
Я достаю ящик с лаками для ногтей из-под кровати и роюсь в нем, взвешивая возможные варианты, пока смываю остатки старого лака. Гм. Большинство из имеющихся опций не подходят. Я нахожу бутылочку с названием "Разыграй это, пока можешь", и откручиваю колпачок. Я купила его для собеседования этой весной, но глядя на мерцание золотистого лака, полагаю, он больше подходит для слежки, чем для собеседования. Очень в духе 007. Как я думаю. Я смотрела всего один фильм Бондианы, еще в школе, и мое внимание было сосредоточено на показанном минете, если быть честной.
В любом случае, будь как будет.
Я крашу ногти и покрываю защитным слоем прозрачного лака, а затем откидываюсь на кровать, размахивая руками, ожидая, пока высохнет лак. Мне нужно бы продумать стратегию. Не представляю, дома ли он, и важно ли это. Что я собираюсь делать? Использовать свои ключи, чтобы пробраться к нему домой? А это вообще можно назвать проникновением, если у меня есть ключи? Что, если он поменял уже замки? Хотя не думаю. Так же как он и не сменил наше семейное положение на Facebook. Не думаю, что он сменил замки или отменил действие моего пропуска в здание его офиса.
Но каков же мой план? Не представляю, дома ли он. Я не могу влететь в его квартиру, если Сойер дома. А зачем мне вообще влетать в его квартиру? Что я собираюсь там искать? Я могла бы использовать пропуск и пробраться к нему в офис. Но не уверена, закрывает ли он дверь кабинета на выходные. Знаю, у меня есть доступ в здание, но смогу ли я добраться до его кабинета? И какое это имеет значение? Я уже рылась однажды в его столе в офисе и не нашла ничего интересного. А хакнуть его компьютер мне не по силам.
Я могла бы позвонить Сандре. Но нет. Она бы свалилась в обморок, если бы узнала обо всем в деталях. Не могу с ней так поступить. К тому же, она лояльна по отношению к Сойеру и не станет мне помогать.
Так что придется справляться самой.
– Пожелай мне удачи, – говорю я Хлое, обуваясь. Сегодня я, конечно же, не надеваю Лабутены. Несмотря на то, что они бы помогли мне слиться с толпой в Ритце, эти сапоги не подходят для слежки. К тому же, они стучат, когда я иду по полированному полу, а вы никогда не знаете, когда понадобится быть беззвучным.
– Удачи! Я буду держать телефон включенным на случай, если тебя придется вытаскивать из тюрьмы.
– Ты хороший друг, Хлоя, – говорю я, вытягивая кончик хвостика из-под пальто.
– Не совсем. – Она качает головой, улыбаясь. – Я просто в тайне радуюсь, что у тебя наконец приближается перерыв в поедании Pringles, – говорит она, тряся банку. – Ты не делишься, когда расстроена.
Я беру такси до дома Сойера, затем шагаю по тротуару, ослепительно улыбаясь швейцару, который с готовностью открывает для меня двери. Что я делаю? Тупо. Это тупо. Холл жилой башни не достаточно большой, чтобы можно было спрятаться. Так что я могу только сидеть здесь и ждать. И вероятно, Сойер использует лифт, чтобы добраться напрямую домой из парковки. Хороший план, Эверли.
Я поворачиваюсь и выхожу, суя руки в карманы пальто. Парк Дилворт как раз за углом Сити Холла. Мне нужно скорректировать свой план. Через минуту я уже в парке. Здесь довольно безлюдно, так как на улице все же первые выходные февраля, хорошая погода или нет, неважно. Я прохожу через большую прямоугольную лужайку к временному катку, который как раз разбирают в стороне. Бродя в этой части парка, я наблюдаю за тем, как рабочие демонтируют стены катка и ожидают, пока грузовик заедет на тротуар задним ходом, и можно будет загрузить оборудование.
Рядом кричит пара детей, играя в салки и бегая вокруг своих матерей, при этом толкая коляску с еще одним малышом.
Я направляюсь к кафе в северной части парка, но не останавливаюсь. Лав Парк как раз через дорогу. Наше с Сойером место для первого свидания в Рождественской деревне. Конечно, рождественские украшения и киоски давно убрали. Но это не останавливает меня от прогулки по парку и воспоминаний о каждой детали того вечера, включая то, как все закончилось.
Знаки гласят, что парк вскоре закроется для обновления, и я гадаю, что станет со скульптурой Любви, в честь которой неофициально и назван этот парк. Я шагаю в сторону скульптуры, виляя среди туристов и местных, желающих сделать селфи с символом данного места. Мы с Сойером тоже сделали такое однажды. Он поставил снимок на заставку экрана своего телефона.
Он – мой.
И я верну его.
Я пересекаю бульвар Джона Ф. Кеннеди, направляясь обратно к жилой башне Ритц-Карлтона. Мне нужно просто постучать в его дверь. Я войду в здание, вызову лифт и постучу в его дверь. И если он не ответит, я впущу себя сама. Сяду на его диван и подожду, пока он придет домой, сколько бы на это не потребовалось времени. Я заставлю его рассказать, что, черт побери, происходит. Он признает, что идиот, мы займемся сексом, и весь этот глупый разрыв будет закончен.
Легкотня.
Я иду вдоль пятнадцатой улицы, пока не дохожу до Маркет Стрит, а затем мчусь вдоль парка Дилворт. Я могла бы срезать через парк. Что и делаю, но замечаю его на другом конце.
Он стоит на северной стороне лужайки, одну ногу поставив на бордюр, отделяющий газон от асфальта, покрывающего остальную часть парка. Его руки в карманах, локти согнуты. И кажется, он наблюдает за чем-то, просто стоя там. Так странно. Мои ноги дрожат. Я не готова столкнуться с ним здесь на улице. Так что я останавливаюсь и с мгновение наблюдаю за ним, все еще не понимая, что же он делает.
Сойер вынимает одну руку из кармана и трет лоб, его лицо напряжено, словно у него болит голова. О мой бог. Возможно, он болен. Он тер лоб и на свой день рождения. И в офисе, когда порвал со мной. Вероятно, он реально болен и не хочет втягивать меня в это. Идиот. Я бы прошла вместе с ним через что угодно.