Читать интересную книгу Трафик (СИ) - Лиске Лора

-Мила, я отвезу тебя в реабилитационный центр. Так продолжаться не может, - Стас сел на кровать, поставил принесенную тарелку с кашей на тумбочку. - Поешь.

Мила с трудом разлепила искусанные губы:

-Я не вижу горя на твоем лице. Ты забыл о нашей доченьке? О том, что ее больше нет.

- Как ты можешь так говорить? - Стас отвернулся. Разве может он об этом забыть? Только не здесь, не в этом доме, где даже стены хранят воспоминания о ней. - Я не меньше тебя страдаю, но скрываю эмоции как могу.

- Их не нужно скрывать, Стас, - Мила пошевелилась, принимая удобное положение. - Они и есть отдушина. И чем сильнее ты поддаешься чувствам, тем более яркой останется память о нашей доченьке. Если будешь подавлять их - зачерствеешь.

- Так нельзя, Мила, - возразил Стас. - Если я не буду подавлять их, то не дам ране затянуться. Посмотри на себя. Это именно то, что ты делаешь. Поэтому я настаиваю на реабилитации… пока не стало поздно.

- Я никуда не поеду.

- Поедешь. И лучше тебе сегодня же собрать вещи.

- Избавиться от меня хочешь?! - она резко подалась вперед и ударила его по лицу. Стас перехватил ее руки, жестко фиксируя захват.  - Смотреть на меня не можешь? А ты смотри! - брызжа слюной завизжала Мила. - Противно, да? А ты не задумывался, как мне противно смотреть на тебя?! Из-за тебя Рената умерла! Из-за тебя, - она осеклась, смотря в его бледное лицо, головой качнула, словно мысли растеряла.

- Мила, ты можешь сколько угодно обвинять меня в ее смерти, но не говори, что я страдаю меньше тебя.

Она не слышала его, смотрела, словно не узнавала. Когда Мила обессиленно опустила голову на подушку, он выбежал из комнаты, на ходу набирая номер Игоря Романовича. Доктор посоветовал клинику, и убедил не медлить с госпитализацией. Стас и сам это понимал. Сам собрал ее вещи и под предлогом навестить дочь на кладбище, повез жену в клинику.

Он ужасался тому, что делает. Ненавидел себя за ложь. Она комом стояла в горле, перекрывая глоток кислорода, скручивала внутренности в тугой узел. Но смотря на Милу, сидящую рядом, он понимал, что поступить иначе не может. Она не узнавала улиц, не понимала, что он едет в совершенно другом направлении. Радовалась, как ребенок, и в нетерпении дергала дверную ручку.

Из встретил подготовленный персонал. Жена не сопротивлялась, поняв, что могилу дочери не увидит. Блеск в ее глазах погас, а на лице застыла маска покорности. Она сломалась. Но лучше так, лучше здесь. Стас понимал, что если не отдаст ее сейчас в руки врачей, то однажды найдет Милу мертвой в собственном доме.

Он уехал из клиники, терзаясь чувством вины. Мила права в своих обвинениях. Все вокруг правы. Он разрушил жизни всех женщин, которые были ему дороги.

И лучше бы ему исчезнуть, сгинуть в том парке, вместо дочери. О, как бы радовалась Лера, как бы вздохнула с облегчением Мила, и "расправила крылья" навстречу свободе Рената, если бы была жива..

Стас выехал за город, включив навигатор. К озеру, о котором слышал от Андрея, когда тот рассказывал о подледной рыбалке.

Дорогие друзья, так как законом запрещено упоминать ситуации, хоть сколько-то похожие на суицид в литературе, я приняла решение оставить следующую сцену "за кадром". Однако, хочу добавить, что Стас сводить счёты с жизнью не хотел. Он искушал судьбу, шагая на льду, надеялся, что Лера сможет найти в нем хоть что-то хорошее, но этого не произошло. Она перечислила все его недостатки, но хороших качеств так и не нашла. Проду, в которой описан их разговор на озере, я удаляю, чтобы не попасть под блокировку. 

-Эй, мужик! - услышал Стас грубый голос и повернув голову, увидел, как к нему по льду ползет старик. Он остановился всего в метре от него, осторожничал, но протянул руку. - Обопрись об полынью и медленно выбирайся!

Лед трещал под ним, и Стас на миг испытал ужас. Сейчас они оба уйдут под воду и он не сможет вытащить своего отчаянного спасителя, потому что выбился из сил.

Цепляясь за протянутую руку, он уперся на край льдины и осторожно надавил, приподнимаясь. Старик тянул его, отползая на безопасное расстояние. Лед крошился. Тело занемело. Из последних сил Стас выбрался на твердую поверхность. Оба на четвереньках поползли к берегу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

-Чуть не померли, - выдохнул старик, переводя дыхание.

Стас молчал, смотря на прорубь.

-Зачем ты полез туда?

- Как это зачем? - удивился мужчина. - Ты ж тонул.

- Я сам виноват.

- Видел, - с осуждением посмотрел старик. - И радуйся, что я подоспел вовремя. Идем, мой дом неподалеку.

- Нет. Я сам, - выдавил Стас. Объясняться перед незнакомым человеком не было ни малейшего желания. Зубы стучали, тело трясло крупной дрожью. Еще никогда прежде он не был так слаб и духом, и телом. А показывать слабость Стас не привык.

- Куда? Ты окоченеешь, пока до города доберешься! Или задумал закончить начатое? - прищурился старик.

- Нет. Я оставил машину за поворотом. Мне не нужна помощь, - он неловко поднялся, долгим взглядом посмотрел на старческое лицо. - Спасибо. За то, что спас.

- На здоровье, - усмехнулся дед.

Стас кивнул и поковылял к машине. Но сделав несколько шагов, обернулся и спросил:

- Как тебя зовут?

- Илья.

- Я вернусь и отблагодарю тебя.

- Как знаешь, - обрадовался старик.

Стас натянуто улыбнулся, поняв, что радуется он вовсе не благодарности. Увидеть живым хочет и убедиться, что спас его не зря.

Добравшись до машины, Стас включил обогрев на слабую мощность и тронулся с места.

Он сожалел о своем поступке. Нельзя искушать судьбу, нельзя поддаваться душевным терзаниям, отбросив здравый смысл. Лера вынесла ему приговор, но он... он должен был доказать обратное, доказать, что достоин быть рядом с ней.  В душе его было спокойствие, в мыслях - ясность. В этот раз судьба была благосклонна к нему. И он знал, как распорядиться предоставленным шансом жить.

Стас переоценил свои силы, решив, что помощь ему не понадобится. Машину вести с каждой минутой становилось сложнее. Руль выскальзывал из обледеневших пальцев, ноги сводило судорогой. Понимая, что до квартиры он не доедет, он свернул к загородному дому.

Виталий помог ему выбраться из машины и без лишних вопросов проводил в тепло. Наскоро сняв холодную одежду, Стас закутался в несколько одеял и устроился на кухне с чашкой чая в руках. Этого мало. Уже вечером он сляжет с простудой. Найдя в аптечке таблетки, которые как ему казалось, помогут быстрее встать на ноги, он залпом выпил три штуки и тяжело вздохнул.

Попросив Виталия не беспокоить, он поднялся в спальню и ничком упал на кровать. Силы разом его покинули. Надо позвонить в клинику, узнать о состоянии жены, позвонить Лере и объяснить, почему прервался звонок, но он лежал, уткнувшись лицом в подушку и не шевелился. Завтра. Он займется всем завтра.

В той же позе Стас уснул и проснулся глубокой ночью. В темноте не сразу понял, где находится, а когда вспомнил, сон сняло как рукой. У него поднялся жар, но это мало волновало. Несколько таблеток, и организм полностью восстановится.

Сидеть без дела он не мог, поэтому прошел в кабинет и сел за стол, включая ноутбук. Переезд Леры беспокоил его. Он нещадно уменьшал шансы добиться ее благосклонности в такой короткий срок. С этим нужно что-то делать. И Стас знал, что именно.

К утру его идея окрепла, обрела реальные очертания.

Весь следующий день он мотался по городу, перебрав десятки объявлений об аренде торговых помещений. Стас верил в то, что у него получится воплотить в жизнь задуманное. Это придавало сил, позволяло не опустить руки вконец. Но результата не было. То, что он искал, так и не нашел.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Так прошла неделя. Забыв про сон, Стас погрузился в работу, не позволяя себе тратить время попусту. Он впервые после смерти Ренаты приехал в офис, ознакомился с делами конторы и убедился, что подобрал профессиональный персонал - отсутствие руководителя не повредило бизнесу.

Встречи с Лерой стали редкими, но Стас успокаивал себя, что вскоре наверстает упущенное время общения с ней. И понял, что окончательно теряет голову от чувств, которые она в нем пробуждает. Без нее жизнь тускнеет, затаскивает его в трясину угрюмых мыслей и душит, перекрывая глоток кислорода.