салфетку и нагнулась, чтобы поднять, и увидела, что под столом, рядом с детишками сидит кот в состоянии «ожидания».
Подняв салфетку, Ирина заговорщицки улыбнулась, и подумала:
— Всё-таки нормальные дети!
После завтрака рассказала Марфе, что собирается в больницу, а потом в аптеку. Марфа сильно заинтересовалась идеей Ирины выпускать средства для женской красоты и взяла с Ирины обещание, что та обязательно ей первой всё расскажет.
Ирина подумала, что это хорошая идея, начать с местного общества, Марфа пригласит женщин, а Ирина расскажет им про свою новинку.
В больницу поехала в сопровождении охраны, которую Никодим выделил ей в сопровождение вчера вечером.
Решила в больницу заехать с «чёрного» крыла, чтобы идти к Путееву с предметным разговором, если вдруг окажется, что ничего не изменилось.
Первое, что удивило Ирину, возле «чёрного» крыла не было людской очереди, зато появилась небольшая пристройка. Ирина подошла к пристройке и оказалось, что это своеобразно организованный «приёмный покой». По бокам у стен стояли лавки, на них расположились люди, в торце стояла ширма, за ширмой вёлся осмотр пациентов.
Увидев Ирину, люди начали вставать с лавок и кланяться, даже какой-то мужчина с перебинтованной ногой попытался встать.
— Сидите, — громко произнесла Ирина и на звук её голоса из-за ширмы показалось лицо одного из студентов-практикантов.
— Ирэн Леонидовна, — радостно произнёс парень, — а мы, здесь, вот…и показал вокруг себя руками. Помните меня? Я Назар.
Ирина не помнила, чтобы в прошлый раз он называл имя, но кивнула, потому как это был тот студент, который проводил её на «белую» половину. Запомнила его по улыбке.
Ирина подошла к ширме и увидела, что Назар там не один, а в глубине ведут приём ещё двое.
— У нас теперь очередь не скапливается, Николай Ворсович ещё четверых взял, говорит появилось откуда платить, — парень отчего-то смотрел на Ирину с восхищением, и Ирина поняла, что они связали увеличение денежной дотации с её появлением.
У нас теперь здесь и кухню организовали, — вдруг раздалось из другого угла, — спасибо вам.
— Ой, а вы, наверное, к Николаю Ворсовичу? Так давайте я вас провожу! — Назар поднялся, решив «бросить» своего пациента.
Ирина оглянулась, и, хотя толпы не было, но почти все места на лавках были заняты, и отказалась:
— Ведите приём, я сама дойду, — кивнула охране и прошла вглубь здания
Прошли по тёмному коридору мимо дверей в палаты, и Ирина решила заглянуть, проверить, а как там в палатах?
Остановилась, толкнула дверь, и порадовалась, увидев, что картина изменилась по сравнению с прошлым разом. В палате так и стояло восемь коек, застеленных серым бельём, но полы были чистые и воздух не был спёртым, хотя, конечно, пахло не очень приятно.
Ирина уже развернулась обратно к двери, когда один из охранников остановил её и показал назад. Резко повернувшись, Ирина увидела, что с койки ей машет рукой человек с перебинтованный головой.
Ирина подошла к койке и ахнула, там лежал Павел Овчинников, лицо у него было всё в синяках, голова перемотана вместе с одним глазом, одна рука, по всей видимости была сломана.
— Паша, — Ирина даже присела на край койки, настолько не ожидала увидеть Павла в таком плачевном состоянии, — что случилось?
Павел попытался рассказать, но было видно, что ему сложно говорить. Тогда Ирина приказала ему молчать, а сама понеслась организовывать перевод Павла в платную палату.
Николай Ворсович оказался у себя, настроение у доктора было прекрасным. Ирину он встретил как родную.
— Ирэн Леонидовна, ну что же вы, предупредили бы, я бы вас встретил, — доктор Путеев улыбался так, что его выдающийся нос становился ещё больше.
— Николай Ворсович, сейчас мы с вами всё обсудим, но у вас в «чёрном» крыле лежит мой деловой партнёр, ювелир Павел Овчинников, я бы хотела его перевести сюда в платную палату.
Выяснилось, что Павла привезли сутки назад городовые. Павел был без сознания, сильно избит, ему оказали помощь и определили в «чёрное» крыло. Никто не знал кто он и что он ювелир.
Путеев отдал указание перевести пациента в «белое» крыло, а пока они с Ириной сели поговорить.
— Ирина Леонидовна, я вам благодарен и не только за то, что вы выбрали меня вашим партнёром для тоноскопа. Но и за ваши советы. Вы видели, мы везде поставили воду, чтобы мыть руки. За последние недели все доктора, включая студентов начали мыть руки, и я нанял двух человек, которые моют полы. И может пока рано говорить, но у меня в больнице снизилась смертность. Я связываю это с вашими советами про гигиену.
Ирина поразилась, что всегда саркастично-снисходительный Путеев, разговаривает с ней как с равной и действительно рад, что она его заставила внедрить эти новшества.
У себя в поместье Ирина несколько раз интересовалась…спиртными напитками. В основном в деревнях делали наливки, у Пелагеи тоже был запас. А вот крепкого алкоголя Ирина не встречала. Решила пока у Путеева не спрашивать, а уточнить у аптекарши. Если получится, то можно будет внедрить ещё и спиртовую обработку. Интересно, а местный «Писториус»* уже изобрёл свой аппарат?
(*Иоганн Генрих Леберехт Писториус — первый самогонный аппарат изобрел немец. Патент на изобретение был выдан в 1817 году. В документе стоит «изготовление и использование оригинального аппарата для перегонки и дистилляции высокоградусного алкоголя»).
Путеев также рассказал, что через месяц собирается в столицу на ежегодную встречу с медикусами и хотел бы заказать подарочные варианты тоноскопов.
Наконец в кабинет зашёл один из студентов и сообщил, что Павла разместили в палате.
Ирина вместе с доктором Путеевым поспешила к нему.
Путеев, увидев Павла, сказал Ирине, что у парня перелом челюсти, сильный вывих руки и сильно отбиты внутренние органы. Городничие тоже просили им сообщить, когда тот придёт в себя, чтобы узнать, что произошло. Сказали, что его нашли на улице, рядом с домом, где он жил, лавка его разгромлена. Но вряд ли бедняга сможет вам что-то рассказать в ближайшие несколько дней.
Павел открыл глаз, который не был забинтован, увидел Ирину и попробовал улыбнуться.
Ирина наклонилась к нему:
— Не надо, Паша, лежи, выздоравливай
Но Павел здоровой рукой показал, что хочет что-то написать. Ирина попросила, чтобы принесли перо и бумагу.
Здоровая рука у Павла была левая, да и видно было, что у него слабость, но он старательно выводил букву за буквой.
Ирина прочитала: — Абруаз.
Воскликнула, немного громче, чем надо:
— Это был Абруаз, это он напал?
Павел написал ещё одно слово: люди и цифру пять
— Это были люди Абруаза, пять человек?
Павел закрыл здоровый глаз, подтверждая.
Ирина беспомощно