Читать интересную книгу Подранок - ответный удар (Бумеранг - 2) - Владимир Капитонов

Работяги закончили трапезу и, по-прежнему не обращая на парня ни малейшего внимания, гуськом отправились в мастерские. Цепочку замыкал Стас.

Пять месяцев назад откинувшийся из колонии общего режима, в которой отбывал срок за хранение наркотических средств, Глеб Сараев, не собирающийся спрыгивать с иглы наркоман со стажем, время даром не терял. Воспользовавшись полным одиночеством, закатал правую штанину изодранных джинсов, оттянул верх не первой свежести носка и ласково извлёк оттуда разовый медицинский шприц - верный спутник наркомана. Оттуда же появились на свет маленький флакончик из-под антибиотика, в котором уже плескался готовый "живительной силы нектар" - раствор далеко не чистого героина и десятка таблеток "Димедрола". Глеб выбрал всё содержимое флакончика в цилиндр шприца. Затем, закинув ногу на ногу, пережал вены голени и вонзил в тонюсенький, еле заметный сосуд иглу. "Контролька" показала точность попадания, и раствор растёкся по жилам. Мозг мгновенно окутал опийный туман, который скрывал на какое-то время все обыденные проблемы. Всё тело охватила вожделенная нега, Глебу стало хорошо и спокойно. Он пребывал в мире опийного кайфа, сущность которого невозможно объяснить на словах непосвящённому...

Стасу зачем-то понадобилось вернуться в хату, и он застал наркомана в таком состоянии, в котором когда-нибудь и предполагал застать. В состоянии наркотического "зависания": блаженно закатанные глаза, широко раскрытый рот и неритмичные покачивания туловища. Предположение Стаса полностью подтвердилось. Но разговаривать в данный момент с "ужаленным" наркоманом не имело никакого смысла. И поэтому Громов оставил его наедине с самим собой. Кстати, тот и не заметил присутствие постороннего - по-прежнему "общался с космосом".

Работяги Глеба в свой круг не приняли. А он по этому поводу особо и не переживал. Целых два дня отсыпался на лежаке Кочанова и ни с кем в разговоры не вступал. На третий день запас наркоты иссяк, и Сараев начал беспокойно метаться из угла в угол. Наступил момент контакта. Громов не преминул им воспользоваться. Стасу необходимо было на сто процентов быть уверенным, что положение дел в наркобизнесе за время его отсутствия не изменилось. Выцепив наркомана, Стас вывел его на хоздворик и предложил познакомиться.

- Вот ты уже третий день среди нас, а как звать тебя не знаю, - доверительным тоном начал Громов.

- Глеб. - Сараев неохотно подал руку.

- Стас, - ответил рукопожатием Громов. - Куришь? - В руках Стаса появилась пачка "Примы".

Сараев вытянул из помятой пачки сигарету, размял её пальцами и сунул в рот. Стас поднёс к её кончику зажжённую спичку. Глеб сделал несколько больших жадных затяжек и немного подобрел.

- Вижу, Глеб, хреновато тебе, - всё тем же тоном продолжал Стас. - Ломки, по ходу, скоро накатят.

- Какие ломки? - театрально подавился дымом и закашлялся Сараев.

- Дурочку не валяй, - хлопнул его по плечу Громов. - С самим такое было. Я ведь всего полгода, как с "кокса" спрыгнул. Переболел конкретно... - Далее не менее получаса Сараеву пришлось выслушивать сказку о Стасе-наркомане, в которую он, кстати, поверил. И проникся к бывшему "коллеге" полным доверием, чего тот и добавился.

- Слышь, Глеб, а ты на чём сидишь? - позже ненавязчиво поинтересовался Стас-"наркоман".

- На "герике", - печально выдохнул Сараев.

- По чём сейчас доза?

Глеб назвал стоимость дозы наркотика и непонимающе взглянул на Стаса.

- А тебе зачем? Ты же на "коксе" сидел. Или хочешь "дядю Герасима" попробовать?

- Нет, не хочу. Есть желание тебя угостить.

- Тогда давай вечерком до точки пробежимся, - загорелся Сараев. - Я знаю, где более-менее чистым шинкуют.

- Лады, - согласился Стас.

Стасу вновь пришлось потратиться на пойло работягам. Чтобы уж конкретно быть уверенным, что они, упившись, и не вспомнят - были в хате парни или их не было.

К часам десяти вечера работяги, напоровшись халявной водки, дружно вырубились. А Стас и Глеб отправились на героиновую точку. По дороге Глеб охотно рассказал своему новому "корешу", что наркоту и сейчас держат Питерские Воры. До гибели Сафрона контроль вёлся через него, а сейчас, скорее всего, следят за всем сами. Стас выяснил то, что и хотел знать. "Отлично! - порадовался он за себя. Пора вводить план в действие..."

"Точка" располагалась в старой полувыселенной двухэтажке на северной окраине города. Только в одной квартире этого дома в этот час горел свет. Стасу не составило труда вычислить дверь даже отсюда.

- Ты постой здесь, - у подъезда попросил Стаса Сараев. - Ты чужой. А при чужих могут и дверь не открыть. Кстати, бабки давай.

- Держи. - Громов вытащил из кармана двадцать долларов. - Этого хватит?

- Нормально, - несказанно обрадовался наркоман и скрылся в тёмном чреве подъезда.

Вернулся минут через пятнадцать. Он прямо светился от счастья.

- Всё. Погнали. - Он спешно взял обратный курс.

Глупый, он был неопровержимо убеждён в том, что его новый "кореш" будет сдаивать из своего кармана зелень на "лекарство" другу до тех пор, пока в нём не загуляет ветер. Наивный. Больше от Стаса не увидеть ему и гнутого цента. Громов собрал нужную для себя информацию, и Глеба-наркоши для него больше не существовало.

Начало операции было назначено на завтрашнюю ночь...

Глава 25.

Наркобизнес города Н полностью контролировался Питерским сообществом Воров в Законе, и, конечно, львиная доля доходов оседала в воровском общаке. Пока на месте Смотрящего восседал Сафрон, все проблемы по этому хлопотному и опасному делу разрешать приходилось ему. Лишь раз в две недели он отчитывался перед истинными хозяевами по спутниковой связи. И если нужна была помощь, она ему оказывалась серьёзными покровителями. Теперь же, когда грешная душа Сафрона поджаривалась в кипящем масле на адской сковороде, обязанности временно перешли к его сорокалетней любовнице некой Снегирёвой Надежде Ивановне. И не потому, что она заслуживала у Питерских Воров особого доверия. Просто уследить за работой полсотни наркоточек города самостоятельно сообщество не могло физически. Как только кресло Смотрящего за городом Н займёт достойный коллега по цеху, всё встанет на круги своя. Пока же было так.

Надежда Ивановна Снегирёва всю свою сознательную жизнь провела за прилавком. Во времена доброго СССР заведовала отделом женской одежды в универмаге. После развала Великого Могучего ударилась в самостоятельный бизнес и держала несколько палаток на центральном рынке всё с тем же ассортиментом товара. Но очень скоро с возросшей конкуренцией её бизнес начал заметно увядать. Если бы Надежда Ивановна выглядела как заурядная рыночная торгашка - этакая неопрятная дама с необъятной талией, бюстом последнего размера и прокуренным голосом, то в век бы ей не стать любовницей самого Сафрона. Но Снегирёва тщательно ухаживала за собой. Вела здоровый образ жизни, соблюдала диету, посещала шейпинг-класс и сумела к сорока годам сохранить очень сексуальную фигуру и привлекательную внешность. К тому же она не была обременена семьёй и никогда не выступала в роли матери. Их первая встреча состоялась, как "стрелка" хозяйки с новой "крышей". Сразу после неё был шикарный ужин в ресторане, плавно перешедший в гостиничный номер люкс. Сафрон не стал задаривать свою новую пассию дорогими подарками и не собирался содержать её. Он просто предложил ей хорошую работу с приличным заработком. Надежда Ивановна не страдала комплексами общечеловеческой морали. И плевать ей было на то, что торговать она будет не безобидными тряпками, а смертельным зельем. Главное - достаток. Надо признать, что Снегирёва, в отличие от многих её "коллег", товар не "буторила" - не мешала героин с тальком и детской присыпкой. Потому её точка слыла среди клиентов самой надёжной и была, соответственно, самой посещаемой. За полгода работы Надежда Ивановна купила себе двухкомнатную квартиру с обстановкой, престижную иномарку и была вполне довольна жизнью. После смерти Сафрона всё могло измениться в худшую сторону. Но хозяева из северной столицы не только не изгнали её из этого бизнеса, но ещё, к её великому удивлению, назначили временно поверенной в этом деле.

Эта ночь была обыкновенной рабочей сменой Снегирёвой. Торговала она далеко от дома, в съёмной квартире на северной окраине города. Открывала свой "ларёчек" в восемь вечера и захлопывала ставни в пять часов утра. Часы на облезлой стене показывали четверть двенадцатого ночи, когда в дверь постучали. Причём сигнал резко отличался от условного - два коротких, один длинный. Просто пробарабанили, как придётся, и всё. Надежда Ивановна давно перестала бояться возможных инцидентов, ибо её вера в надёжность "крыши" была непоколебимой. Но всё-таки она не поленилась выглянуть в дверной "глазок". Субъект, ссутулившись, стоял спиной к двери. Угадать в нём постоянного клиента или какого-то "разового" было практически невозможно. Снегирёва, проигнорировав колыхнувшуюся в глубине души тревогу, щёлкнула замком...