спорили о степени прожарки стейка. Она улыбнулась в ответ, пытаясь проглотить мясо, казавшееся сырым и холодным.
В субботу она уговорила Гранта пойти всей семьей в Музей естественной истории. Они продирались через толпы туристов с видом знатоков. Грант в тот день был просто душкой. Он посмеивался над экспозициями, демонстрировавшими вымерших животных, и играл с Хоуп. Время от времени Уитни замечала, что взволнованные мамы со Среднего Запада со своими огромными баулами поворачивались, чтобы взглянуть на их троицу с завистью или восхищением. Она схватила руку Гранта, поцеловала ее и любезно подсказала дорогу какой-то семье, которая не могла отыскать большого синего кита. Хоуп внимательно рассматривала динозавров, и Уитни читала ей описания на музейных табличках. Мозг ребенка впитывает знания как губка. Возможно, через несколько лет Хоуп будет готовиться к экзамену по истории по этой теме и легко все выучит, а заодно прочувствует, насколько она умна, хоть ей и приходится расти в мире, который слишком щедро раздает девочкам шансы почувствовать себя полными дурочками.
Вечером, когда Грант и Хоуп, вымотавшиеся после прогулки, заснули, Уитни опубликовала семейное фото в «Инстаграме». Затем она сидела и смотрела, как начали появляться комментарии. По мере того как росло количество подписчиков, время от времени у нее стали появляться и негативные комментарии: «богатая сучка с другой планеты», или «ахаха, у тебя слишком много свободного времени, вернулась бы на работу», или, что хуже всего, комментарии типа «малышка возненавидит тебя, когда вырастет, потому что ты транслировала ее детство онлайн». Это тролли, говорила она себе, или завистливые, глубоко несчастные люди, которые хотят испортить ей настроение. Уитни всегда удаляла такие комментарии сразу одним движением пальца, сообщая о приговорах в эфире.
Посты с Грантом обычно пользовались популярностью среди ее подписчиков, в основном женщин. Он очень фотогеничен. Но сегодня Уитни напряглась, внезапно забеспокоившись, что у какого-нибудь комментатора в подвале Де-Мойна может случиться неожиданная вспышка озарения. Она приготовилась услышать что-то типа «готова поспорить, у них не было нормального секса вот уже несколько лет» или «слишком уж она старается».
Нет, сегодня все сплошь сердечки и подписи «такие милашки» и «#идеальная семья». Она выдохнула, глядя на Гранта, а затем на свое сияющее лицо на фотографии. Может быть, она действительно так счастлива, как выглядела.
Но в понедельник Кристофер прислал ей сообщение, и Уитни поняла, что она вовсе не так уж счастлива. «Похоже, у тебя были насыщенные выходные, — написал он, — я бы рекомендовал массаж в среду». Она не ответила. Однако за всеми занятиями по дому, за играми с Хоуп Уитни слышала, как предательское сердце отбивало единственный ритм, его имя: Кристофер, Кристофер, Кристофер. Она чувствовала себя подростком, который с размаху бьется лицом о плакат Джастина Бибера — внешне выглядит нелепо, но внутри плещется почти священное, незнакомое доселе желание.
Во вторник на встрече прогулочной группы Гвен подняла тему дошкольного образования, и когда Уитни сказала, что еще не начала заниматься этим, Гвен прочла целую лекцию, дескать, надо бы пораньше обо всем позаботиться, а то лучшие места займут, и если ребенок не попадет в нормальное дошкольное учреждение, это поставит его в невыгодное положение в начальной школе, что, в свою очередь, повлияет на старшую школу и в итоге полностью испортит жизнь при поступлении в колледж.
— Я начала подыскивать садик для Рейганы еще пару недель назад, — сказала она, и Уитни захотелось ее задушить.
Когда мамочки покинули ее квартиру, она рысью побежала к компьютеру. «Думаю, ты прав насчет массажа. Мне он позарез нужен».
В этот раз Кристофер открыл дверь, уложил ее на постель и никуда не торопился. Он расстегивал платье так медленно, что она чуть не сошла с ума от предвкушения. Слава богу, от былой дряблости не осталось и следа, подумала Уитни, когда он стянул платье с ее плеч по длинным стройным рукам. Она лежала совершенно обнаженная, но Кристофер не торопился снимать брюки. Вместо этого в потоке дневного света из окна он принялся целовать ее, опускаясь все ниже и ниже.
Сердце Уитни забилось быстрее. Через месяц после родов она осмотрела вагину в зеркало и чуть не заплакала от увиденного. Это просто уродство, нежные лепестки в стиле Джорджии О’Кифф[22] превратились в распухшие помятые губы хоккеиста после драки на льду.
Грант не особо баловал ее оральным сексом. Лишь в редких случаях муж шел на этот подвиг, да и то в качестве прелюдии. Пара минут невнятного лизания, чтобы она достаточно намокла для основного мероприятия. А после рождения Хоуп он никогда не предлагал даже этого, она и не просила. Что ж, в любом случае Уитни не испытывала особых восторгов по поводу орального секса, чтобы переживать его потерю. Но теперь Кристофер направлялся туда, и Уитни охватила паника оттого, что он мог увидеть или учуять. Что, если она вспотела или, не дай бог, пахнет рыбой?!
Она приподнялась на локтях.
— Это необязательно. Правда.
Она потянулась, чтобы поласкать его через ткань брюк и отправить в другом направлении, но Кристофер перехватил ее руку, посмотрел прямо в глаза и, к ее удивлению, засмеялся.
— Не глупи. Я хочу этого.
Он положил руку ей на грудь, прямо в ложбинку. Уитни посмотрела на его пальцы. Он всегда снимал обручальное кольцо к ее приходу. Почему-то этот символический жест заставлял ее вспыхивать. Это дань уважения Гвен или ей? Но прежде, чем она успела додумать эту мысль, Кристофер толкнул ее на кровать, так чтобы она распростерлась перед ним на спине.
Светильник на потолке излучал теплый кремовый свет. Никакой тебе милосердной тьмы, которая скрывала бы изъяны. Пока Кристофер рассматривал самый сокровенный уголок ее тела, Уитни напряглась.
— Эй, расслабься, — велел он, проводя пальцем по внутренней стороне бедер. Подождав секунду, он добавил: — Нет, ты не расслабляешься.
— Боюсь, у меня там все обвисло и воняет рыбой. — Порыв честности удивил ее саму.
— Хм… — Он сделал глубокий вдох, а потом аккуратно развел губы и посмотрел прямо туда. — Никакого запаха рыбы. И вообще, это самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видел.
— Да неужели? — сказала она едким тоном, хотя от его слов у нее задрожали ноги.
— Именно так. А теперь прекрати болтать и дай уже мне довести тебя до оргазма.
Уитни выдохнула, полностью погрузившись в мягкие простыни на кровати, когда Кристофер начал водить языком вверх и вниз, поначалу едва касаясь. Его язык становился все более настойчивым, и она взглянула на него, ожидая увидеть, как он сморщился, как это делают все, кому приходится