"Я не могу больше, Дьен… я не могу".
Так было уже тысячи раз — с тех пор, как она жила на Земле.
"Ты знаешь, почему я дал тебе такое имя?"
"Всегда ломала голову. Ведь совсем не похоже…"
"Похоже. Ты этого не хочешь признать, но это похоже. Алейн Нежная. Не Крылатая, не Звездная, не еще какая-нибудь Грозно-Прекрасная. Не радуга, не звезда. Нежная".
"Я думала, это потому, что я так люблю тебя".
"Да, поэтому тоже. Но ты ведь и вообще такая. Нежная. Если одним словом".
"Я не гожусь для этой работы?"
"А знаешь… может быть, для этой работы только такие и годятся. Ты слишком нежная, чтобы все это терпеть. Ты не можешь закрыть глаза и так жить. Ты чувствуешь эту горошину через любые слои перин. У тебя это все равно будет болеть. Может, за это я тебя и полюбил… Но правда и в том, что боец из тебя никакой".
"А что делать, Дьен? Какой боец из Роситы? Из того двенадцатилетнего пацана, Маурисио?"
"Ты Нежная. Понимаешь, Аль, ты нежная. Тебя надо взять на руки и унести. Далеко-далеко отсюда. На берег теплого океана. И там тихонько гладить и прижиматься к тебе. И любоваться, как цветком, потому что ты — красивая. Самая красивая во Вселенной. Нежная. Чудесная. А ты… ты здесь. И я ничего не могу с этим сделать. Почему Создатель дал мне именно тебя? Нет, я благодарен Ему за это. Ты единственная во Вселенной. Без тебя моя жизнь была пуста. Лучше тебя просто не бывает. Но… это так тяжело иногда. Когда тебе — вот так… а я далеко".
"Знаешь, наверное, это неправильно. То, что я вот так слушаю тебя… и мне так хорошо. И я думаю о себе. А другие в это время… вспомни только то, что я видела сейчас, в Сьерра-Бланке. Можно после этого думать о себе? Ведь стыдно".
"Но девочка, если ты совсем не будешь слушать меня… ты ведь забудешь, что такое любовь. Ты потеряешь свой компас. Перестанешь отличать добро от зла. Верь мне, я ведь прошел все это — я все это хорошо знаю".
"Только с тобой тогда не было рядом человека, который вот так бы поддерживал. И ты ничего не перепутал и не потерял компас".
"Со мной был Союз Тайри. У меня были близкие друзья-эльтар. Мой наставник. Но было время… долго… когда ничего этого не было. Когда надо мной был экран. Я был один. Но разница в том, что мне тогда практически не нужно — и невозможно было действовать. Только ждать, и я ждал".
"Я не знаю, верю ли я в Создателя… Но Дьен, если Он есть, я так ему тоже благодарна — что он дал мне тебя".
* * *
Лисицын быстро шел по коридору, Марченко неторопливо вышагивал за ним длинными ногами. Полковник открыл дверь.
— Вот, посмотри…
Целитель вошел и остановился. Его прозрачные странные глаза медленно, будто сканируя, скользили по стенам.
Квадратная комната, четыре на четыре метра, была пуста, если не считать стула в центре. Стены обшиты металлическими листами, и в каждом углу на высоком треножнике — прибор, похожий на рентгеновский аппарат, развернутый горизонтально. Поверх металлических листов на стенах еще натянута тонкая проволочная сетка.
— Все заэкранировано, как ты говорил.
У Лисицына слегка свело челюсть. Вся эта ситуация была ему неприятна, потому что он не понимал — зачем и для чего. Что именно должно быть заэкранировано? Радиоволны, электромагнитное поле, это ясно… а что еще? Зачем тройная защита, хватило бы и листов из никелевого сплава (а как трудно было доставать все эти материалы!) Зачем асбест, например?
Правда, приборы, построенные по непрофессиональному наброску Марченко, и спрятанные сейчас за этими самыми асбестовыми прослойками, вызвали живейший интерес Лисицына. Это бы физикам показать… хотя скорее всего, ерунда. Но не могут ли такие вот простые приборы изменять гравитационное поле?
Точно так же по наброску и указаниям Марченко были собраны и четыре излучателя. Техники страшно матерились, пока разобрались, что от них требуется, сами сделали нормальный чертеж и построили приборы. Но говорят, интересно. Новое слово в технике. Правда, непонятно, кому и за каким хреном может понадобиться такая штука, сразу четыре вида излучений, и они должны еще подаваться как-то дозированно.
— Ну как? — спросил Лисицын. Марченко едва заметно кивнул.
— Правильно. Можете начинать.
— И… будет результат?
Марченко чуть пожал плечами.
— Если все верно сделали, будет.
Лисицына иногда раздражало это непрошибаемое спокойствие.
— Слушай, Евгений… ты ведь говорил, облучать надо мозг. Вся штука в мозгу. Так может, пацана поместить, допустим, в свинцовый контейнер, голова наружу. Пусть только голова облучается. Зачем ему лишние рентгены? Тем более, лейкоз уже был.
Марченко чуть пожал широкими плечами.
— Облучайте голову, — сказал он безразлично. Лисицын отвернулся, считая про себя до десяти. С этим надо жить, полковник. Ничего не поделаешь. Объяснений этот гад не дает никогда. Вообще никогда. А его спокойное согласие может означать "делайте, как хотите, но тогда результата я не гарантирую". За годы общения Лисицын уже достаточно изучил целителя.
Ладно, будем облучать целиком, решил он. Доза не опасная в общем-то. Лучевой болезни не будет.
— Облучать надо в течение получаса, — сказал Марченко, — если после этого не будет результата, дальше бесполезно.
— А сам мальчик? Он ведь изменится?
— Да, он может очень сильно измениться, — подтвердил целитель, — если что-то необычное… да в любом случае обязательно покажите его мне.
Лисицын припарковал свой "Опель" на пятачке, до сих пор еще свободном. Только роскошный "Мерс" местного кавказского авторитета, владельца сети закусочных, занимал полплощадки. Впрочем, офисный планктон с работы поедет позже. Лисицын просто захотел побыть в одиночестве. Посмотреть еще раз на схему. Нервы слишком расходились.
"Охота на вурдалака". Подходящее название для какой-нибудь фантастики или боевика в глянцево-пестрой обложке. С мрачным мужиком, сжимающим в руках автомат. Лисицын про себя называл свою операцию, может быть, главную в жизни, просто "Контакт".
В глубине души он не верил, что все получится.
Логически все сходилось верно. Он давно вычислил эту силу, мягкую, исподволь влияющую на мировые события. Отделил ее действие от действий других сил, неизвестных, но легко просматривающихся за канвой событий. Но… поймать ее? Не может же она быть сосредоточена в одном человеке? Хотя, пусть один. Только бы получить его в руки — и можно допросить (хотя наверняка они как-то защищены от допросов), можно изучать и обследовать, можно шантажировать остальных. Если выдержит экранировка, конечно… Что именно выдержит? Идиотская ситуация. Лисицын совершенно не представлял, с чем ему придется иметь дело.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});