Под сенью различных растений, не уступающих по величине: деревьям умеренного пояса, виднелись, словно настоящие заросли живых цветов, целые изгороди из зоофитов, над которыми пышным цветом цвели меандрины с извилистыми бороздками, желтоватые звездчатые кораллы — кариофиллии — с прозрачными щупальцами, и — в довершение аналогии с наземным садом — рыбы-мухи перелетали с цветка на цветок, как рой колибри, а из-под ног у нас поднимались, как стаи бекасов, желтые леписаканты, летучие петухи и моноцентры.
Около часа дня капитан Немо дал сигнал к отдыху. Мы растянулись на дне под сенью аларий, длинные стебли которых вздымались кверху, как шпили готического собора.
Этот отдых был чрезвычайно приятен. Не хватало только, возможности поболтать. Но ни говорить, ни слушать нельзя было. Я довольствовался тем, что приблизил свою большую медную голову к такой же голове Конселя, и увидел, что глаза моего славного товарища блестят от восторга. В знак своего полного удовлетворения он комично завертел головой внутри металлического шлема.
Меня очень удивило, что после четырехчасовой прогулки Я не испытывал голода. Почему желудок проявлял такую умеренность, я не знал. Но зато мне нестерпимо хотелось спать, как это бывает с водолазами. Веки мои смежились под толстым стеклом, и я отдался дремоте, которую до тех пор преодолевала только ходьба. Капитан Немо и великан-матрос первые подали пример и быстро уснули на песчаном ложе.
Не могу определить, сколько времени я проспал. Когда я очнулся, капитан Немо уже был на ногах. Я только начал потягиваться, как вдруг заметил в нескольких шагах от себя огромного морского краба, ростом в целый метр; пяля свои раскосые глаза, он, повидимому, хотел напасть на меня. Хотя мой скафандр был достаточно плотным, чтобы защитить меня от его укусов, я все-таки не смог сдержать дрожи ужаса. В эту минуту проснулись Консель и матрос с «Наутилуса».
Капитан Немо указал на отвратительное животное, и матрос тотчас же убил краба ударом приклада.
Встреча с огромным членистоногим навела меня на мысль, что в этих темных глубинах могли обитать и другие животные, более страшные, против которых мой скафандр не явится достаточной защитой.
Я решил быть настороже.
Я думал, что этот отдых означает конец прогулки, но оказалось, что я ошибся, — вместо того чтобы повернуть к «Наутилусу», капитан Немо снова пошел вперед.
Дно постепенно все больше понижалось, и, идя по его покатости, мы уходили все дальше в глубь моря. Было, вероятно, около трех часов пополудни, когда мы достигли узкой ложбины, расположенной между двумя отвесными скалами на глубине в сто пятьдесят метров. Благодаря совершенству наших водолазных костюмов мы опустились уже на девяносто метров ниже того предела, который природа, казалось, установила для подводных экскурсий человека.
Я определил глубину нашего погружения в сто пятьдесят петров, хотя, конечно, никаких инструментов для измерения расстояния от поверхности воды у меня не было. Но я знал, что даже в самых прозрачных водах солнечные лучи не могут проникать глубже. Между тем на той глубине, на какой мы находились, царил полный мрак. Но вдруг впереди вспыхнул довольно яркий свет. Это капитан Немо зажег свой электрический фонарик. Его спутник последовал этому примеру. Тогда Консель и я также зажгли свои фонари: мы повернули выключатель, и змеевидная трубка, наполненная газом, засветилась от действия электрического тока.
Свет наших четырех фонарей осветил море в радиусе двадцати пяти метров.
Капитан Немо продолжал углубляться в темный лес. Деревья становились все реже. Я заметил, что растительная жизнь исчезала быстрее, чем животная. Мы уже почти не встречали морских растений, тогда как зоофиты, членистоногие, моллюски и рыбы продолжали еще кишеть вокруг нас.
Мне пришла в голову мысль, что электрические фонари должны были привлечь к нам внимание морских обитателей. Но если они и приближались к нам, то все-таки оставались на почтительном расстоянии, недостаточном для успешной охоты.
Несколько раз я видел, как капитан Немо останавливался и вскидывал ружье к плечу. Но, прицелившись, он опускал ружье, не стреляя.
Наконец, около четырех часов пополудни мы дошли до цели нашей чудесной прогулки. Перед нами вдруг выросла огромная гранитная стена, величественное нагромождение скал, изрытых темными пещерами; стена эта была почти отвесной. Это было подножие острова Креспо. Это была земля.
Капитан Немо остановился. Жестом он предложил нам последовать его примеру, и как мне ни хотелось одолеть эту стену, но пришлось остановиться. Здесь кончались владения капитана Немо. Он не хотел перешагнуть их границу.
За этой чертой начинался другой мир, в который он не хотел вступать!
Мы тронулись в обратный путь. Капитан Немо снова стал во главе нашего маленького отряда и повел нас вперед, не колеблясь. Мне показалось, что мы возвращались к «Наутилусу» другой дорогой.
Эта новая дорога, очень крутая, а следовательно очень утомительная, быстро приблизила нас к поверхности моря. Однако возвращение в верхние слои воды было не настолько быстрым, чтобы грозить нам неприятными последствиями: как известно, мгновенное изменение давления вызывает в человеческом организме выделение из крови азота — вскипание крови.
Эта опасность угрожает всем неосторожным водолазам, быстро поднимающимся на поверхность из больших глубин.
Вскоре мы снова вошли в освещенные слои воды. Так как солнце уже стояло низко над горизонтом, и его лучи, преломляясь, опять зажгли радужный ореол по краям растений.
Мы шли на глубине в десять метров, окруженные стаями самых разнообразных рыбешек; но до сих пор ни одно водяное животное, достойное ружейного выстрела не попалось нам в глаза.
Вдруг я увидел, что капитан Немо снова вскинул ружье к плечу и стал прицеливаться в какое-то движущееся в подводном кустарнике существо. Он спустил курок. Послышался слабый свист, и в пяти шагах от нас свалилось какое-то животное.
Это была морская выдра[35] — единственное морское четвероногое. Мех этого животного, имеющего полтора метра в длину, темнобурый на спине и серебристо-белый на брюхе, очень высоко ценится на русском и китайском рынках. Я с интересом рассматривал этого зверька с длинным плоским телом, на коротких ногах, с плоской головой, тупой мордой, маленькими круглыми ушами, сильно развитой перепонкой между пальцами и длинным сплющенным хвостом. Это драгоценное хищное животное, за которым усиленно охотятся рыбаки, стало за последнее время очень редкой добычей. Оно встречается теперь только в северных частях Тихого океана, и, вероятно, недалеко то время, когда оно совершенно выведется.