Так было оптимально, шов в этом положении я почти не чувствовала, и шанс получит удар детской ручкой по животу сводился к минимуму.
— Вот, а ты ещё хотела дома отлёживаться. — проворчал муж, — Точно швы бы разошлись.
Я дальше Максима не слушала, ко мне подполз сопливый Витя и уткнулся мокрым личиком в лицо. Очень напоминало неуклюжий поцелуй. Сердце зашлось в нежности, прижала к себе сынишку.
— Неделю не видела, а так они выросли. Кажется, что меня полгода не было.
— А видео? Я тебе каждый раз новое снимал, как ты могла их не видеть? — удивился Максим спустив на пол всех мальчиков, осталась только Юля, но её он на пол спускать не торопился, да и она была спокойна на папиных руках.
— Такие маленькие, а всё понимают. Соскучились, узнали!
— Ты боялась, что не узнают?
— Да. Думала могут забыть.
— Они маму даже твою не забывают, хотя видят её крайне редко.
— Угу. — буркнула я, больше говорить не хотелось, только закрыть глаза и дышать своими малютками, балдея от того, как они любопытно исследуют ручками моё лицо, дёргают за волосы.
Я просто растворилась в своих детях на мгновение, ловя кайф от каждой секундочки. Ведь с ними этот миг не повторится больше, дети так быстро растут, завтра они уже будут совсем другие.
Максим
Пока Синичка нежничала с Гномами я развлекал Царицу. Старался сейчас побольше времени проводить именно с ней ведь она единственная не говорила папа.
Сел на диванчик с ней и начал играть в жабу. Надувая щёки, ждал, когда Юляша их лопнет. Она хлопала меня ручками по щекам и звонко хохотала в момент их лопанья.
— Сим! Сим! — улыбаясь кроликом, дочь шлёпнула меня по щекам.
— Таня, ты слышала? Она сказала сим-сим. Это из сказки про сим-сим откройся, что ли? — недоумевал я, вроде, такого мы детям ещё не читали, рановато.
— По-моему, она тебя назвала Максимом. Сокращённо Сим. — лениво предположила Таня, у неё, вообще, было разомлевшее личико, казалось, что вот-вот заснёт.
— Эй! Доча, я папа, вообще-то! — возмутился, но на самом деле в душе такое творилось.
Фейерверк самый настоящий хоть и ни папа, а Сим-Сим. Но назвала же. Хоть как-то.
— Мы тебя Максимом зовём все, вот она и запомнила.
— А мальчишки? Они же меня папой называют. — возразил полный теперь сомнений, что Юля меня назвала как-то, а не просто детский лепет.
Ведь дети беспрерывно тренировались в речи и что-то галдели как маленькие галчата, беря друг с друга пример.
— Ну она же ребёнок наоборот. — хохотнула Синичка и взглянула на часы. — А что с расписанием? Уже детей пора кормить. Полдник. — напомнила мне, я и забыл совсем, и дети счастливые от маминого возвращения не капризничали, требуя кормёжки.
— Точно! Тогда нужно подгузники поменять и в столовую всех унести. — первой на пеленальный столик отправилась Юля.
Дети сейчас вошли в такой вертлявый возраст, что застегнуть липучки на одноразовых подгузниках стало сложной задачей. Пока переодел Юлю она сесть успела семь раз, покусать меня за руку и скинуть присыпку с маслом. Раньше за это время я справлялся с тремя детьми, теперь столько же уходило на смену одного подгузника.
— Давай перейдём на подгузники трусики. Они такие на резиночках, одел, и всё. Можно к горшку приучать. — предложила Таня.
— Давай. Но я заказал сегодня коробку подгузников с липучками.
— Ай! Быстро уйдут. — махнула рукой жена.
И то верно. Львиная доля денег уходила на эти средства гигиены. На пятерых детей в месяц уходило больше семисот штук подгузников, четыре с половиной коробки.
— Хорошо, сама выберешь какие, я в этом не особо разбираюсь. Ещё пришлют как в тот раз, ароматизаторы.
После смены подгузников я по очереди унёс всех детей в столовую. Как только они сели, мы их начали приучать к питанию за столом и начали вводить другие продукты кроме смеси. Конечно, вручать им ложки было смешно, они только размазывали овощное пюре по своим лицам и соседу доставалось, но Ольга Леонидовна настояла. Сказав, что так они быстрей научатся есть самостоятельно.
— Что у нас на полдник? — поинтересовался у бабули, за питание в нашем доме отвечала она.
— Тыква с яблоком. — ба прошлась вдоль ряда стульчиков выложив в тарелку каждому по большой ложке яркого жёлтого пюре.
Выглядело красиво, но аппетита у меня лично не вызывало, но детям нравилось. Неуклюже они пытались загребать ложками еду и толкать в рот. Получалось не очень. Всё мимо в основном. Откровенный перевод продуктов, но и покормить всех разом было нереально, а так они хоть отвлекались.
— Максим иди на тот конец, я Витю буду докармливать. — велела Синичка, подходя к сыну.
Витя у неё был всегда на первом месте, хотя она и старалась не выделять кого-то из детей.
— Может пусть сначала сами повозякаются, а потом докормим? — предложил жене и полез в карман за телефоном.
За время Синичкиного отсутствия я подсел на эти видео с детьми. Они самое лучшее что стоит снимать на камеру.
— Ладно. — согласилась жена, но успела подсунуть Вите ложку пюре.
Неисправимая моя птичка.
Татьяна
На следующий день к нам в гости пришла мама и я сразу вспомнила слова Полины Максимовны. Я перебирала вещи в комоде, мама водилась с Юлей.
— И что ты теперь даже детей на руки взять не можешь? Но их пятеро и каждого нужно брать на ручки. Сдалась твоему Максиму эта операция. — ворчала мама, которая в начале внуков и трогать не решалась, теперь же активное участие принимала в их жизни.
Не знаю, что с ней случилось, но она явно была не в себе при этом. Нервная и раздражительная. Всё не так и не эдак. Особенно задевало меня её цепляние к Максу. Моему идеальному мужчине, который жилы рвёт, чтобы у нас с детьми всё было. Можно по первому впечатлению решить, что всё свалилось на нас с неба благодаря Виктору, но это было в корне не так. Максим за каждую копейку вкалывал как проклятый, забыв про любимую профессию. Но маме казалось всё в ином свете, и она торопилась высказать это мне.
— Мама, эта операция сдалась мне. Я хочу красиво выглядеть, и к тому же этот живот доставлял мне массу неудобств. Что с тобой происходит? — наконец-то спросила, ведь давно заметила её нездоровое раздражение, раньше она такой не была.
Мама посадила Юлю в манеж, дала ей игрушечный банан и села на диван спрятав лицо в ладонях. Она заплакала, но я это поняла не сразу, лишь когда мама начала всхлипывать.
— Мамочка что случилось? — подсела к ней и обняла, услышав сдавленный выдох.
Она не ответила, только убрала ладони от бледного лица, глаза красные и полные слёз. У меня сжалось сердце, я ведь давно заметила, что с ней что-то не так, но предпочитала не придавать этому значения.
— В чём дела? Ну скажи мне! Мам! — потрясла её за плечи.
— Я сама не знаю. — дрожащим голосом сказала.
— Что-то с твоим мужем? — маминого мужа Андрея я давно уже не видела, но на мои редкие вопросы о нём мама всегда непринуждённо отвечала, что тот работает и у них всё хорошо.
— Нет. Нет с Андреем всё прекрасно, он просто много работает, но у нас всё хорошо. Это со мной что-то не так. Я сама так от этого устала. — она вновь заплакала, — Меня всё раздражает, и я сама себя порой ненавижу. — утирая лицо, призналась мама, быстро говоря при этом.
Она словно давно хотела излить душу, но было некому.
— Может быть, тебе стоит обратиться к врачу? — взяла маму за руку и сжала крепко, чтобы дать ей понять, я с ней и в обиду точно не дам, как бы противная она не была.
— Психиатру? — настороженно уточнила мама, вызывая во мне неподконтрольный смех.
— Нет же! К терапевту и эндокринологу. Тебе необходимо проверить гормоны. Знаешь, как это порой влияет на характер? Так что и сам себе не рад бываешь, уж я-то точно знаю.
— Хорошо, я схожу. Завтра же. — честно пообещала мама.
— Мамочка я тебя очень люблю. — прижалась к ней, обняв за плечи.
Пусть она не идеальная, но моя самая родная и любимая мама. И она выполнила своё обещание. С гормонами у неё действительно оказалась беда, но вполне поправимая с помощью лекарственной терапии. Она после неё стала в сто раз милей и даже внешне, набрав несколько недостающих килограмм. Совсем не лишних, добавивших маме румянца на округлившихся щеках, в которые её так звонко целовали внуки.