- Сейчас, - говорил он, - в мире есть нечто, что заставляет меня оптимистически смотреть в будущее, несмотря на все наши английские неприятности. Это нечто - вы. Советский Союз... Вы знаете, я не во всем согласен с тем, что вы у себя делаете, но это имеет второстепенное значение. Главное - это то, что вы существуете. Самое ваше существование меняет мир, меняет климат мира, и от этого выигрывают все трудящиеся земли... Я уверен, разрыв не будет продолжительным. Мы скоро вновь будем встречать советское посольство.
Комната, в которой мы сидели, была светлая, мебель в ней была светлая, в окна били яркие лучи солнца, лица людей за нашим столом горели оптимизмом и надеждой... Так этот прощальный завтрак в Сохо остался в моей памяти, как луч света, сверкнувший в темных тучах англо-советской бури.
В начале 1927 г. я познакомился со знаменитым писателем Гербертом Уэллсом, и наши отношения стали быстро крепнуть.
Накануне отъезда из Англии я зашел к Уэллсу попрощаться. Он был глубоко возмущен действиями британского правительства, ругал последними словами Болдуина, Чемберлена, Джойнсона Хикса, Биркенхеда. Но больше всего он возмущался лейбористами.
- Я еще могу понять консерваторов, - говорил писатель, - они открытые враги Советской России и поступают как враги, хотя это глупо и вредно для нас самих... Но лейбористы!.. Ведь они со всех крыш кричат о своей дружбе с вашей страной, о большой заинтересованности рабочих в развитии англо-советской торговли, о том, что они сочувствуют успеху "социалистического эксперимента в России"... А что они сделали для предотвращения разрыва? По существу ничего! Нельзя же в самом деле считать серьезной борьбой против разрыва те робкие словесные протесты, которые они время от времени позволяли себе в парламенте. Я совершенно убежден, что, если бы Макдональд, Сноуден и другие лейбористские лидеры действительно хотели предотвратить разрыв, они сумели бы это сделать, но они не хотели!
- Почему? - спросил я.
- Да просто потому, что лейбористская верхушка - это мещане, которые больше всего хотят прослыть "респектабельными" англичанами. А массы это терпят.
Я слушал Уэллса и думал: "В его словах содержится немало горькой правды... Разве не о том же говорит история всеобщей стачки?"
Прощаясь с писателем, я сказал:
- Сейчас, когда политические и экономические связи между нашими странами, не по нашей вине, будут разорваны, особая ответственность ложится на представителей культуры обеих сторон. Надо хотя бы в этой области сохранить общение между Англией и СССР. Я надеюсь, мистер Уэллс, что Вы лично приложите все усилия для осуществления такой задачи. Вам тут и книги в руки.
- Вы совершенно правы, - тепло откликнулся Уэллс, - обещаю, что за мной дело не станет!
Отъезд полпредства из Англии состоялся 3 июня 1927 г. (за день до окончания предоставленного нам 10-дневного срока для ликвидации дел) и превратился в большую политическую демонстрацию. На вокзале Виктория нас провожала огромная толпа народа, состоявшая главным образом из лидеров лейбористов и тред-юнионистов. В числе других здесь были Артур Гендерсон, Джордж Ленсбери, Уолтер Ситрин, Бен Тиллет и др. Но не было ни Макдональда, ни Сноудена. При появлении советских дипломатов на платформе раздались шумные рукоплескания и громкие возгласы: "Да здравствует Советская Республика!" Потом кто-то запел "Интернационал". Сотни голосов его подхватили, и звуки пролетарского гимна Советского Союза долго перекатывались под сводами вокзала капиталистической Англии. Советские женщины были засыпаны цветами. Эмоциональный Ленсбери вдруг бросился мне на шею, и мы к изумлению присутствующих англичан обменялись поцелуями. Эти поцелуи стали потом сенсацией прессы, непривычной к столь "русской" форме выражения дружеских чувств. Когда раздался свисток кондуктора и поезд начал медленно двигаться вдоль перрона, раздался чей-то громкий крик: "Вы скоро вернетесь назад!" Толпа гулко поддержала: "Да, да, вы скоро вернетесь назад!" Это было торжественно и многозначительно. Описывая отъезд советских представителей из Лондона, даже сугубо "твердолобая" "Морнинг пост" писала: "Лейбористские друзья устроили им (т. е. русским. - И. М.) такие проводы, какие устраивают хорошим и героическим союзникам".
Пройдена была важная веха в истории англо-советских отношений. Прощальный возглас на вокзале оказался пророческим: два с половиной года спустя, в конце 1929 г., посольство Советского Союза вновь появилось в Лондоне с тем, чтобы уже больше никогда не исчезать.
Частья вторая.
Снова в Англии. Обстановка и люди
Возвращение в Лондон
Прошло пять лет.
В англо-советских отношениях произошли большие перемены, на этот раз к лучшему. Правительство Болдуина, разорвавшее связи с СССР, потерпело поражение на летних выборах 1929 г. На смену ему пришло второе лейбористское правительство Макдональда. Оно аннулировало разрыв 1927 г. между Лондоном и Москвой. Осенью 1929 г. происходили переговоры между лейбористским министром иностранных дел Артуром Гендерсоном и советским послом во Франции В. С. Довгалевским, командированным специально для этой цели в Англию, и дипломатические, а также экономические отношения между обеими странами были полностью восстановлены. Теперь, не в пример 1924 г., советский дипломатический представитель получил ранг чрезвычайного и полномочного посла. А затем отношения между обоими правительствами нормализовались, свидетельством чего было заключение между ними в 1930 г. торгового соглашения, построенного на принципе наибольшего благоприятствования...
В моей личной судьбе за эти пять лет также произошли большие изменения. Около двух лет я провел в Японии, где работал р. качестве первого советника посольства СССР в Токио и в течение нескольких месяцев был поверенным в делах за отсутствием посла. Потом три года я занимал пост советского полпреда в Финляндии. Это было очень трудное время в советско-финских отношениях, но зато я приобрел чрезвычайно ценный дипломатический опыт.
И вот теперь, 27 октября 1932 г., в хмурый осенний день, я пересекал воды Ла-Манша, чтобы приступить к исполнению своих обязанностей посла СССР в Англии...
Пароход осторожно входил в Дуврский порт. В Дувре нас с женой встречали торжественно. Капитан парохода проводил нас на берег по специальному трапу, где нас ждал начальник порта и окружении всех местных властей. Минуя таможню и паспортный контроль, мы сразу прошли в вагон лондонского экспресса. Спустя несколько минут принесли наш багаж, пропущенный, конечно, без досмотра. Вместе с нами в вагон сел первый секретарь советского посольства в Лондоне С. Б. Каган, приехавший в Дувр пас встретить. Я знал его по Москве и был рад встрече с ним.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});