Теперь Рузвельт согласен выступить активным примирителем. Вот его совет Жюссерану: «Что необходимо сделать, так это удовлетворить избыточное тщеславие Вильгельма II, из-за которого, во многом, проистекают нынешние трудности». Рузвельт уведомляет германского императора, что французское правительство неофициально сообщило ему о своем согласии на созыв конференции. Он откровенно льстит кайзеру, восхищаясь его дипломатическим искусством, волей и решимостью, изображая едва ли не главным благодетелем рода человеческого. «Я раньше сомневался в том, что император сможет добиться согласия французов... Это дипломатический триумф первой величины».
Комплименты нужно оплачивать. Кайзер обещал: «В том случае, если на грядущей конференции между Францией и Германией возникнут разногласия, германская сторона поддержит то решение, которое Вы сочтете наиболее справедливым и практичным». Крайне польщенный, Рузвельт немедленно сообщил об этом французскому послу. Появление промежуточной инстанции в какой-то мере содействовало принятию Францией предложения о проведении переговоров.
Обе соперничающие стороны нуждались в поддержке США на открывшейся в январе 1906 года Алхесирасской конференции. Америка оказалась в выгодной позиции «выбирающего». Рузвельт сделал ставку на Англию и ее союзников. Он пишет 7 марта 1905 года кайзеру Вильгельму: «Если конференция закончится провалом из-за чрезмерного германского давления на Францию, общее мнение Европы и Америки будет для Вас неблагоприятным». В беседе с фон Штернбергом Рузвельт выражается определенней: среди его советников и в конгрессе укрепляется мнение, что Германия неспровоцированно стремится унизить Францию, это делает роль посредника для американского президента все более трудной. Далее последовала угроза опубликовать в случае провала конференции всю касающуюся ее переписку. Рузвельт желал тем самым обезопасить себя, указав на объективный характер препятствий, преодолеть которые ему как посреднику не удалось. На Берлин ужесточение позиции США, несомненно, оказало воздействие. «Сохранение доверия между Берлином и Вашингтоном, немедленное снятие всех недоразумений гораздо важнее, чем все марокканское дело», ― отвечает Рузвельту канцлер фон Бюлов.
В переписке с кайзером и в контактах с германским посольством Рузвельт выступал якобы тайным другом Германии. По существу же в марокканском кризисе он определился как защитник интересов англо-французской стороны. Документы свидетельствуют о его стремлении заработать политический капитал на поддержке в трудной ситуации Франции и ее союзников.
Обстоятельства созыва Алхесирасской конференции и участия США в ее подготовке говорят о полном торжестве тайной дипломатии. Маневрирование между Германией, Францией, Англией Рузвельт осуществлял практически в одиночку, и менее всего о его маневрах знали госсекретарь Дж. Хэй и послы в Берлине, Париже и Лондоне. Подобные методы были использованы при разрешении конфликта в другом регионе ― на Дальнем Востоке. Проведение Портсмутской конференции, положившей конец русско-японской войне, также явилось результатом политической деятельности крайне узкого круга лиц.
Соединенные Штаты имели свои интересы на Дальнем Востоке и назвать их бесстрастным наблюдателем было бы неверно. Рузвельт полагал, что стержнем развития событий в Азии является англо-русское соперничество и Англия наверняка «в конечном счете уступит России» (написано в 1901 году). Вначале Рузвельт относился к России с симпатией, считая ее «проводником цивилизации». В письме президенту Американской лиги заградительного тарифа А. Муру в 1898 году Т. Рузвельт пишет: «Россия и Россия единственная среди европейских держав была в прошлом неизменно дружественна нам». Можно с довольно большой степенью точности указать время изменения его взглядов. Это период, непосредственно предшествовавший его вступлению в Белый дом. Уже в экспозе, датированном июлем 1901 года, отдавая должное «цивилизаторской роли» России, он пишет: «Возможно, что, знай ранее больше о наших торговых нуждах в Китае и Азии вообще, я мог бы изменить свою точку зрения». Рузвельт все больше начинает смотреть на Россию глазами враждебных ей англичан. Это верно даже в прямом смысле. Едва ли не главным источником его знания о России была переписка со Спринг-Райсом, в то время аккредитованном при английском посольстве в Петербурге.
С Японией у Рузвельта произошла обратная трансформация. В 90-х годах она мешала американской экспансии на Гавайях. С тех пор как Япония смирилась с переходом Гавайских островов к США и переключила свое внимание на азиатский континент, Теодор Рузвельт становится более дружественным к ней. «Потребовалось бы очень небольшое поощрение со стороны Соединенных Штатов и Англии, ― пишет Рузвельту госсекретарь Хэй весной 1903 года, ― чтобы ввести Японию в соблазн насильственного решения вопроса... Если мы сделаем лишь намек, японцы сию же минуту бросятся к горлу России». Трудно не согласиться с американским историкомг. Билем, полагающим, что «антирусская, прояпонская политика администрации Рузвельта воодушевила Японию пойти войной против России».
Япония была слишком сильна, чтобы допустить вмешательство в свои дела, поэтому главным объектом притязаний Рузвельта в Азии стал императорский Китай. Именно китайский рынок, полагали американские финансисты и промышленники, является наиболее перспективным. Рузвельт в своих геополитических схемах считал, что США должны добиться признания Европы в отношении своего мирового статуса (этому, во многом, служила политика сближения с Англией), но с точки зрения получения непосредственных выгод Европа была закрыта для Америки. Словами Рузвельта (1905 год): «Наша будущая история будет больше определена нашей позицией на Тихом океане визави Китай, чем нашей позицией на Атлантике визави Европа».
Что до заселяющих бассейн великого океана народов, то им отводилась роль сырьевого материала. Презрение Рузвельта к Китаю видно повсюду в его переписке и беседах. Китайцам, по его словам, необходимо «выйти из состояния дикости». А помочь им в этом должны американские бизнесмены, создавшие в конце XIX века «Компанию развития Китая». В нее входили Дж. П. Морган, ставший к январю 1905 года главным держателем акций, президенты нью-йоркских «Нэшнл сити бэнк» и «Чейз нэшнл бэнк», железнодорожный магнат Э. Гарриман и другие тузы американского бизнеса. В 1898 году компания добилась права строительства стратегически важной дороги Ханькоу ― Кантон, протяженностью более тысячи километров. Компания находилась под непосредственным покровительством правительства, ей лично помогали государственный секретарь Дж. Хэй, посол США в Китае Э. Конгер и заместивший его в 1905 году Рокхилл. В длинном письме, адресованном Моргану, Рузвельт обещал помощь правительства в деятельности «Компании развития Китая»: «Правительство будет поддерживать вас любыми из достойных способов, чтобы вам в этом деле не сделали дурного ни китайцы, ни любая другая держава».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});