Читать интересную книгу Каждый день декабря - Китти Уилсон

тон, но сердце бешено колотится – атака неминуема и уже на подступах. Отчаянно хочется курить. Это автоматическая реакция при звуках его голоса. До сих пор? Черт возьми, мне уже тридцать!

– Ну, я дома. Готовлюсь к безалкогольному Рождеству. Жду не дождусь возможности ощутить тепло любящего семейства.

Трезвость не уменьшила его сарказма.

– О’кей. Буду рада с тобой увидеться.

Лгу, как дышу. Человеку, которому ложь дается с трудом – я не вижу в ней смысла, – подобный защитный механизм в разговоре с отцом должен внушать тревогу. Ан нет, я не чувствую ни малейшего беспокойства по поводу лжи. Или это моя готовность угодить и получить его одобрение берет верх над стремлением к полной честности?

– Могла бы повидаться со мной в любое время. Последнюю неделю я был в Бристоле.

Ну вот, началось.

– Я бы с радостью, папа, но работаю. Очень много. А иначе бы пришла. А что, мама и Роузи навещали тебя?

Не знаю, что со мной не так. Почему я переключаюсь с самозащиты на нападение? Мне известно, что Роуз не стала бы его навещать.

– Мама, конечно, приходила, а Роуз, как тебе известно, очень занята. Она должна быть рядом с Джеком – работа, которую они выполняют, имеет большую общественную значимость.

Общественную значимость, вот как? Очевидно, терапия прошла не совсем зря.

– Последнюю неделю я была весь день загружена в школах города, а еще трудилась на двух работах с частичной занятостью, папа.

Неужели он не может понять, что я работаю не покладая рук? Что я становлюсь профессионалом. Что кое-чего достигла за этот месяц и могу собой гордиться. Что после долгих лет работы смогла заработать на своем шекспировском проекте.

– Пффф!

Ладно, может, и нет. Я стою прямо перед «СвитМартом», и внезапно мое желание купить ему много-много необычных специй и приправ идет на убыль.

Это ночь веселья. Люди требуют[39].

Двадцать третье декабря

Рори

– Таких вечеринок, как у Луизы, больше нигде не бывает, так что приготовься! – смеется Белл, когда мы останавливаемся у дома ее подруги.

Дверь холодного серо-зеленого оттенка украшена венком и выглядит гостеприимно – сейчас я с той, кому здесь всегда рады. Я поворачиваю голову и улыбаюсь ей в ответ.

– Не сомневаюсь. Ожидаю увидеть эльфов на роликовых коньках, подающих вкусный глинтвейн.

– Смотри-ка, мистер Уолтерс, как изменился твой настрой. Похоже, мой метод привить тебе любовь к Рождеству работает. Стокгольмский синдром не дает осечки.

– Возможно. Хотя я разочарован, что ты не надела свою светящуюся шапочку.

Это моя первая рождественская вечеринка после той ночи пять лет назад. С тех пор я их избегаю, опасаясь того, что атмосфера веселья, рождественская музыка и снующие туда-сюда принаряженные люди станут для меня триггером. Что моя скрупулезно выстроенная реальность рухнет, и я полечу вверх тормашками в безысходную печаль, буду себя корить и осуждать.

Выходя из машины, я на мгновение закрываю глаза. Воспоминания вернулись. Одна за другой мелькают картинки: мы с Джессикой вопим друг на друга в столовой, а в это время наши друзья и родные находятся в соседней комнате. Я теряю контроль и испытываю недоумение, не понимая, что она мне говорит, что имеет в виду. Она фурией выносится из дома с ключами от машины, а я ощущаю свою беспомощность и ору ей, что садиться за руль опасно. Она настолько не в себе, что, стоя под проливным дождем, с невероятной остервенелостью кричит: «Провались ты пропадом, Рори, мать твою!» Я выбегаю из дома следом за ней, но не догоняю. Она уезжает в ливень. Машина, врезавшаяся в дерево; судмедэксперт, констатирующий смерть в результате несчастного случая.

Я делаю глубокий вдох, затем другой.

– Тебе известно мое отношение к той шапке. Я не осмеливаюсь ее носить на людях. Эй, ты в порядке?

Сквозь ткань пальто я чувствую нежное прикосновение ее руки.

– Да, конечно, – заверяю я.

Ее лицо напоминает мне о том, что сейчас другое время и другой период моей жизни. Белл предстоит пережить два непростых дня. Последние три недели она поддерживала меня, а теперь я должен подставить плечо и отплатить ей добром за добро. Ее отец вернулся из реабилитационного центра – преждевременно, – и я знаю, насколько ее угнетает мысль о Рождестве в кругу семьи. У меня в этом году будет замечательное Рождество – если, конечно, я и дальше буду держать своих демонов на цепи. Мы с мамой и Дейвом наконец-то будем общаться лично, а не по Skype, и радоваться ее выздоровлению. Это Рождество станет для меня особенным, и я уверен, что отныне я буду гораздо чаще приезжать домой в праздничный сезон – мне под силу пережить это время, а благодаря Белл теперь у меня появились приятные воспоминания.

– Ты уверен? Мы не обязаны туда идти.

Мы стоим на пороге. Из дома доносится пульсирующая музыка и взрывы смеха. Она такой надежный товарищ! Люди, которых она любит больше всего, за этой дверью празднуют ее любимое время года, но если я попрошу, она уйдет вместе со мной – я искренне в это верю.

– Нас ждет самая лучшая вечеринка. – Я беру ее под руку. – Готова?

Она кивает, и мы одновременно стучим в дверь.

* * *

Я смотрю на часы в углу, большие старые дедушкины часы, и с удивлением понимаю, что прошло уже три часа. Я-то думал, что пробуду здесь час, максимум – два, если будет очень хорошо.

Я выпил гораздо больше сидра, чем следовало, и меня это почему-то не беспокоит. Сегодня я вернусь домой на такси. Я смотрю на Белл, которая танцует почти всю ночь. Сначала ее вытащила в круг Марша, и мы втроем танцевали до упаду. Потом Белл подхватила на руки свою полусонную крестницу, кивнула Луизе, и мы понесли малышку наверх – уложили в кровать и положили ей на подушку шарик со снегом. Марша уснула, не дослушав «Рождественские злоключения кота Мога».

Сейчас мы с Белл снова внизу, и она полностью растворяется в музыке. Это уже не играющие фоном рождественские песенки, а композиции, звучащие из стереосистемы, которую Реми, специалист по этой части, включил в гостиной. Белл вскинула руки над головой и движется в идеальном ритме с бас-гитарой. Я и забыл, как она замечательно танцует. Насколько мне помнится, в колледже она гораздо больше танцевала, чем училась. Я радуюсь тому, что, став старше, она не утратила этой своей любви.

– Ну вот, узнаю твою улыбку. – Луиза останавливается рядом. – Почему не танцуешь?

– Не очень хочется.

– А раньше любил.

Это правда. Когда я только поступил в университет, я танцевал со страстью, но это было до отношений с Джессикой. Куда пропало это желание?

– Мы были моложе, – говорю я.

– Мы и сейчас молодые.

– Я знаю.

Она права. Я вдруг понимаю, что живу как старик. Я не могу припомнить, когда последний раз танцевал по-настоящему – вскинув руки, самозабвенно, отдаваясь музыке. Это было замечательное чувство.

– Слышала, ты частенько встречаешься с нашей Белл.

Говоря это, Луиза прислоняется к стене. Вид у нее рождественский, хмельной.

– Да. Она замечательная.

– Это верно. И очень жаль, что твой знакомый этого не понял.

– Мне тоже жаль. И я до сих пор не знаю, почему у них не сложилось. Но она и без него справилась – отряхнулась и пошла дальше. Нашла работу, а потом другую.

– Да, она молодец. Она очень не уверена в себе, и поэтому ее пример действительно вдохновляет.

– Да.

Это самое правильное слово. Белл идет по жизни, постоянно натыкаясь на препятствия и не желая сдаваться. Она борется за то, чтобы осуществить свои мечты, и поддерживает тех, кто рядом, заботится о них и делает их жизнь радостнее. То, как она держится с Маршей, как скрасила мой приезд и вернула улыбку на лицо моей мамы в день операции – это просто потрясающе.

– Ее пример действительно вдохновляет.

Белл танцующими шагами подходит к нам.

– О чем это вы тут шепчетесь, точно заговорщики? Так, мне нужно воды.

Она тянется за стаканом и сует его под кран.

– О тебе, – говорю я.

– Ничего особенного, – встревает Луиза. – Я рассказывала Рори о новом гриль-домике в скандинавском стиле с костровой чашей.

– Звучит заманчиво, – говорю я.

Мне действительно нравятся костры.

– Я так рад, что ваша мечта осуществилась. Вы так давно этого хотели. Домик полностью укомплектован?

– Да. И ты обязан в этом лично убедиться, – с энтузиазмом говорит Луиза.

– Непременно, – отвечаю я.

Это меньшее, что я могу сделать в ответ на ее гостеприимство. Реми запускает ремикс «Последнего Рождества».

Мы с Белл переглядываемся.

– Не-е-е-т!

– Это наша песня.

Такого проказливого выражения, какое появляется у нее на физиономии, еще поискать!

– У вас есть песня?

Будь у Луизы возможность поставить уши торчком, как это