Читать интересную книгу Гарнизон - Игорь Николаев

— Не надо мне угрожать, — инженер — археолог говорил все также тяжело, но без малейшего страха. — Спрашивайте.

— Представим, что вам нужно уничтожить отдельно взятый дистрикт Танбранда. Полностью истребить. Как это можно сделать?

Э — э-э… мы принимаем во внимание жертвы среди городского населения? — очень вежливо поинтересовался инженер.

— Нет, — сообщил комиссар.

Губернатор зашипел, словно раскаленный радиатор 'Химеры', на который кинули пригоршню снега. Но инженер — археолог отозвался на удивление быстро и все с той же несуетливой рассудительностью:

— В Адальнорде есть три атомных заряда. Они остались с прежних времен, когда техники было мало. Тогда с помощью промышленных ядерных бомб проводили геологическую разведку. Определяли состав и местоположение пород по движению ударных волн в планетарной коре.

— В — в-вашу мать, — почти простонал губернатор. — Это же мой Город, чтоб вас, херовы поджигатели!..

— Сколько времени нужно, чтобы использовать заряды? — комиссар уже ухватил мысль и творчески развивал ее.

— Чтобы взять со склада, проверить готовность, доставить в Танбранд и активировать — пять часов. Если регламенты делались все и в срок…

— Долго, — подытожил арбитр. — Что еще можно сделать?

Археолог задумался. В динамиках участников импровизированной конференции потрескивали помехи и бурчал губернатор, который негромко и бессвязно матерился сразу на нескольких языках. Арбитр и комиссар терпеливо ждали.

— Есть другой способ, — наконец задумчиво протянул знаток городских коммуникаций. — Но тут все зависит от района. Подействует только на центр и прилегающие дистрикты.

— Что нужно сделать?

— На самых нижних ярусах рассредоточены топливные танки, они заглублены прямо в скалу. Это резерв, рассчитанный на месячное потребление всего Танбранда в условиях полной остановки добычи прометия. Тогда еще думали, что местные орки, это только авангард, за которым рано или поздно последует набег из космоса. Да и вообще — в то время Танбранд трясли аварии, подозревали культистов, диверсантов, манифестации хаоса… оказалось — банальные огрехи в проектировании и утрата документации со временем. Службу инженерной археологии тогда и создали…

— Дальше, — Боргар одним словом вернул историю в прежнее русло.

— Хранилища связаны независимой системой трубопроводов, которая имеет несколько точек выхода на общую энергетическую сеть Города. Если включить в определенном порядке насосы, а затем рвануть в нужном месте несколько зарядов… лучше всего мельта — бомб… то получится гигантский огнемет, который сгорит сам и выжжет все по вертикали.

— Время?

— Три часа. Я посмотрю схемы, может быть уложимся в два с половиной. Еще примерно полчаса на то, чтобы разгорелось. Через полтора часа с момента запуска в центре не останется ничего, более точно посчитать…

— Сойдет, — Боргар естественным образом принял общее командование. — Теркильсен, свяжитесь с башней астропатов, коли вы их там блокировали и заперли. Выбейте из них район, любой ценой, любыми способами. Я выдвигаюсь с севера к центру со своими.

— Нет, — сказал комиссар. — Не так. Держи север Танбранда, как и планировали. На полицию и так надежды мало, а будет еще меньше. На штурм пойдем мы.

— Если придется пробиваться с боем, то понадобятся все силы, — арбитр уже успел проникнуться кратким описанием боевых возможностей генокрадов всех разновидностей.

— Не здесь. Тут все решат быстрота и опыт. Твои энфорсеры хороши. Но они не имели дела с Пожирателем. А если у нас получится… Город пойдет вразнос. Окончательно. И не забудь про Чуму. Надо сохранить под контролем хотя бы основные позиции. Держи север и главный транспортный узел. Бент, на тебе и твоей гвардии юг плюс промышленная дорога. А мы пойдем поджигать.

Комиссар немного помолчал и закончил, прежде чем арбитр успел сформулировать возражение и критику:

— Надо понимать. Тот, кто пойдет к танкам и насосам, назад не вернется.

— Все так, — подтвердил Инженер — Археолог. — Если… когда загорится, брандеры попадут под выхлоп первыми.

— Танбранду понадобится каждый боец, — заметил комиссар. — Моя команда сильнее в схватке с нидами. Вы — лучше справитесь с городскими беспорядками. Так лучше. Не спорьте, времени нет.

Губернатор снова витиевато выматерился и отключился.

— Сможешь повести своих на смерть? Не дрогнут? — спросил Боргар, глухо и безнадежно. В воздухе повисло несказанное, но отчетливое "и пойдешь сам?.."

— Я достаточно пожил, — сказал комиссар. — А мои наемники — Савларские Псы.

— Понял. Действуем.

И после секундной паузы Боргар с неистовой верой в голосе проговорил:

— Мы не боимся зла, мы не боимся смерти, потому что что Сам Император направляет нас.

— Пройдя долиной смертной тени, не убоимся зла, — откликнулся комиссар. — Ибо Он с нами, Его клинок и воля Его укрепляют нас.

Как оказалось, голосовой синтезатор Комиссара позволял распараллеливать сигналы, поэтому одновременно с литанией Владимир услышал отдаленное:

"Васкез, Дрейк — хемоганы, в авангард. Хедсон и пулеметчики — по флангам."

* * *

"Душепресс", как после обозвал его Александров, закончился также внезапно, как и начался. Ушел, оставив Волт в состоянии, схожем с палатой буйно помешанных. Холанн заполз под стол и там тихо приходил в себя. А комиссар, маленький, растрепанный и злой, похожий на разъяренную крысу, ринулся наружу с пистолетами наголо — восстанавливать порядок и дисциплину.

Загрохотала под его шагами металлическая клепаная лестница, проходящая снаружи, по стене радиорубки. Где‑то на краешке сознания Уве зародилась неприятная, назойливая мысль о том, что после всех его недавних возмущений статус коменданта просто обязывает тоже что‑нибудь сделать. Или по крайней мере изобразить деятельность. Но делать ничего не хотелось. Хотелось лежать на боку, поджав ноги, как ребенок под одеялом, и наслаждаться болезненным состоянием не — болезни и не — здоровья. В голове свинцовая тяжесть, желудок словно выкрутили на прессе, руки и ноги ватные, но по сравнению с недавними страданиями это просто блаженство, как у святого, прильнувшего к Золотому Трону.

Медленно, с большим трудом Холанн перевернулся на живот, удержал подкативший к горлу ком. Встал на четвереньки и подполз к двери, которую Тамас только прихлопнул, но не закрыл на штурвальный запор. Упершись мокрым горячим лбом в холодный металл, Холанн переждал очередной приступ тошноты. Сглотнул, насколько мог, горько — кислый привкус во рту и трясущимися пальцами толкнул дверь.

По лестнице он скорее скатился, нежели сошел. Кое‑как выполз на более — менее чистый, не очень утоптанный снег и сел. Волт потихоньку приходил в себя. Комиссар орал так, что его, наверное, было слышно до середины трассы между Базой 13 и Танбрандом. Временами даже стрелял в воздух, очевидно полагая, что громким незлобливым словом и пистолетом можно добиться больше, чем просто словом. Кто‑то о чем‑то рапортовал, кто‑то получал короткие указания и односложно вопил "слушаюсь". Уве прямо шкурой чувствовал, как Волт возвращается к привычному режиму, перекручивая и пережевывая недавнюю панику, как мясорубка жует брикет низкосортного протеинового концентрата. И Холанн здесь был не нужен. Он был лишним.

Ветер усиливался, он резал невидимым лезвиями открытое лицо, леденил мокрый от пота лоб. Суточная щетина и мышиная челка коменданта подернулись инеем с крошечными кристалликами льда. Холанн набрал в ладонь горсть рассыпчатого, хрусткого снега и обтер лицо. Одинокая слеза скатилась по щеке, за ней другая. Сидя в снегу, Уве заплакал.

Ветер жег лицо холодом, а слезы — огнем, словно капли горящего прометия. Здесь и сейчас, видя (точнее главным образом слыша), как Хаукон Тамас приводит в чувство свою маленькую крепость, счетовод — комендант в полной мере осознал, насколько он смешон и нелеп. Особенно со своими претензиями на какую‑то "комендантскую" роль. В одном мизинце Тамаса оказалось больше смелости и воли, чем Холанн мог бы собрать за всю свою жизнь.

Уве припомнил все свои нехитрые достижения за минувшую жизнь, присовокупил к ним комендантство на Базе 13 и зажмурился, тихо, со всхлипом выдохнув. Если еще немного посидеть, если не думать о том, что нужно дышать…

Тихо, спокойно… даже тепло… Серое забытье обволакивало его, неспешно и мягко уносило куда‑то вдаль.

— Господин комендант… Комендант… Холанн!

Уве вздрогнул, осознав две вещи, одну за другой. Первое — он замерз. По — настоящему, до потери чувствительности в пальцах. Слезы на лице обледенели и болезненно стянули кожу. Скосив глаза, Холанн заметил, что кончик носа у него стал снежно белого цвета. Второе — что его довольно резко трясут за плечо.