А я живу и ничего не знаю. Сколько раз он мог убить меня, решив, что я этого заслужила, изменив ему? Нет, он бы так не поступил. Теперь бы не поступил. Тогда, будучи молодым, он поддался эмоциям, убил из чувства мести, он был готов пойти на что угодно, согласился стать киллером ради того, чтобы отомстить. Но столько лет посвятив этому делу, став в нем профессионалом, подчинив свою жизнь тому, чтобы отбирать ее у других, делая это искусно и ловко... Он бы не прокололся так глупо, он бы придумал идеальное убийство. Можно сколько угодно писать на моей фотографии, что я скоро умру, кидать в нее дротиками, но смерть моя выглядела бы так, что никто никогда не связал бы ее с ним.
"О чем я вообще"? – растерянно подумала я, заходя во двор. Непроизвольно взгляд метнулся в сторону детской площадки, я замедлила шаг. За кустарником, густо разросшимся вокруг качелей, стоял мужчина. Низко сдвинутая кепка и опущенная голова не давали разглядеть его, к тому же листва мешала. Я остановилась. Он не двигался с места, поднял руку и быстро приподнял кепку в знак приветствия. Точь-в-точь как той ночью, и мои сомнения отпали. Вместо страха напала злоба и отчаянье, повинуясь импульсу, я бросилась в сторону детской площадки. Мужчина, развернувшись, быстро удалялся из двора. Я прибавила скорости, он побежал, завернул за угол. Когда я оказалась там, смогла обозреть дорогу с притулившимися на обочине машинами и мерно прохаживающимися людьми. Пометавшись по сторонам, я констатировала, что мой наблюдатель исчез.
"Никуда он не исчез, – шепнул внутренний голос, – затаился и наблюдает за тобой. Возможно, прямо сейчас. Ждет."
— Чего? – прошептала я и похолодела от пришедшей мысли: ждет случая, чтобы разделаться со мной.
Роме хватило взгляда, чтобы понять, что мне плохо. Неудивительно, поймав свое отражение в зеркале, я первым делом отметила, что бела, как полотно.
— Что случилось? – испуганно спросил он, я истерично сказала:
— Он хочет меня убить.
— Кто?
— Тот человек, он следит за мной.
— Так, – Рома потер лоб рукой, – для начала разуйся, – он присел, помогая мне снять туфли, – теперь пошли в комнату и расскажи все по порядку.
— Тот мужчина, которого я видела в окне, он был во дворе и сделал мне приветственный знак кепкой, как в ту ночь.
— Ты уверена в этом?
Его вопрос меня рассмешил.
— В чем?
— Что это был тот же самый человек? И что ты не придумала его, сама себя запугивая.
— Он бросился бежать, как только я пошла в его сторону.
Рома задумался, откинувшись в кресле. Через некоторое время, которое я сидела, созерцая стену, спросил, с беспокойством на меня поглядывая:
— И что ты думаешь?
— Что он меня изводит. Мучает, понимаешь? Дает понять, что может напасть в любой момент, и не нападает, ходит, как хищник вокруг добычи.
— Но… зачем? – помявшись, спросил Рома, я обхватила себя руками.
— Не знаю, – прошептала, устало закрывая глаза, – я ничего не знаю. Откуда мне знать? – быстро открыв глаза, уставилась на него, на мгновенье испугав. Рома смотрел с сомнением.
— Только не надо делать такое лицо, словно по мне психушка плачет, – усмехнулась я, – я уверена, что за мной следят. Я не выдумала этого человека, да, пока я не знаю его целей, но от этого не легче. Я нахожусь в опасности.
— Может, обратиться к следователю? – предложил Рома. – Учитывая убийство отца, они могут заинтересоваться твоими... словами.
Немного подумав, я кивнула, но все же спросила:
— А если это связано с девочками?
— Месть?
— Например, – кивнула я.
— Отец мертв, вряд ли ему важна сейчас его репутация. Есть дела поважней.
Слова эти прозвучали зловеще, я поежилась.
— Как думаешь, что там?
— Где? – не понял Рома.
— После смерти. Ведь что-то есть.
— Я думал, ты атеистка.
— Я... не знаю. Никогда не думала об этом серьезно. Матушка, помнится, верила в бога, держала дома иконы, крестилась, но все это шло мимо меня, а с Женей эти вопросы не поднимались. Но... Мне всегда казалось, есть нечто большее, чем этот мир. Какая-то сила, которая все создала, и что мы ее часть, и со смертью ничего не кончается...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Рома долго молчал, вздохнув, сказал:
— Я не знаю. Разговаривать о вещах, находящихся за границами нашего понимания – сотрясать впустую воздух.
— Я бы хотела, чтобы он был.
— Кто?
— Бог, – сказала я, глядя перед собой, – это означало бы, что в жизни есть хоть какой-то смысл, и умирать не так страшно.
— Прекрати эти разговоры, – рассердился Рома, поднимаясь и легонько меня встряхивая. Я посмотрела на него виновато. – Рано тебе умирать.
— А Жене не рано было?
— Да что же это такое? – процедил Рома, легко меня подхватив, потащил в ванную. Раздел и сунул под душ, включив холодную воду.
— Ты с ума сошел? – взвизгнула я, но надо сказать, это привело в чувство, по крайней мере, дало связь с реальностью. Помывшись, я вышла из ванной, кутаясь в халат. Рома курил в кухне.
— Чтобы я больше не слышал подобных высказываний, – сказал коротко, туша окурок в пепельнице. Несмотря на ситуацию, я улыбнулась, он вздохнул.
Ночью я проснулась словно от толчка, Рома спал рядом, лицо его в темноте выступало черными очертаниями. Немного посмотрев на него, я поднялась и, на мгновенье застыв, направилась к окну. Но не стала резко светиться, а аккуратно прошла вдоль стены и замерла. Выдохнув, выглянула в окно: площадка перед домом была абсолютна пуста. Сколько я ни всматривалась в кусты, ожидая появления мужчины в кепке, ничего не происходило.
— Так и с ума можно сойти, – раздался сзади голос, от неожиданности я вскрикнула, подскакивая на месте, Рома сидел на кровати.
— Ты меня напугал, – выдохнула я, чувствуя, как быстро стучит сердце. Включив настольную лампу, Рома поднялся и подошел ко мне, качая головой, взяв в руки мое лицо, сказал:
— Перестань думать об этом, иначе точно свихнешься. Я в туалет, а когда вернусь, ты должна быть в постели.
Я кивнула, улыбнувшись, Рома вышел, проводив его взглядом, я сделала шаг к кровати, но бросила взгляд в окно. Он был там. Мужчина в кепке стоял на том же самом месте, что в прошлый раз. Я не могла отвести от него взгляда, он тем временем поднял руку и провел ребром ладони у себя по шее, после чего направил в мою сторону указательный палец. Я еле держалась на ногах, но не могла сдвинуться с места. Услышав, как хлопнула дверь туалета, бросилась из комнаты. Рома, увидев меня, опешил.
— Он там, – возбужденно крикнула я, хватая его за руку и таща в комнату. Площадка перед домом была пуста. Рома посмотрел на меня с опаской.
— Он был там только что, – настойчиво повторила я, – он угрожал мне, – я повторила жест. Рома, еще раз посмотрев на меня, перевел взгляд на улицу.
— Ты... ты уверена? – задал вопрос, не поворачиваясь, я захлопала глазами, но через мгновенье истерично рассмеялась.
— Считаешь, я реально свихнулась? – поинтересовалась, отходя в глубь комнаты, – что никакого мужчины нет, и я все придумываю?
— Лиза, я не то хотел сказать, – смутившись, Рома, стал приближаться, а я выставила руки вперед.
— Я не сумасшедшая. Я не знаю, чего хочет добиться этот псих за окном, вот уж кого действительно следовало отправить в клинику лечиться, но я не дам себя запугать. Завтра я иду к Никулину и все ему рассказываю, – я пошла из комнаты, Рома, чуть поколебавшись, направился следом.
— И что ты планируешь сказать? – поинтересовался осторожно, наблюдая за тем, как я наливаю себе воду и залпом пью.
— Правду, – я грохнула стакан об стол, – про вторую квартиру и ее содержимое, про мой роман с Сережей, Женя мог кого-то нанять еще при жизни, понимаешь? Чтобы тот мучил меня, а потом убил, вот этот псих и отрабатывает свои деньги.
— А как же разоблачение на даче?
— Откуда я знаю? К тому же, о разоблачении мы знаем только со слов Сережи. Что под этим понималось? Мне кажется, он хотел так меня измучить, чтобы я сама призналась ему в измене, – выпалила я, Рома нахмурился. – Чтобы в страхе и слезах приползла к нему на коленях, вымаливая прощение. А он бы еще подумал, стоит ли меня прощать. Он хотел превратить мою жизнь в ад, слышишь? И ему это удалось, хоть и после смерти.