— А кто мешает нарожать детей в договорных браках? А любить любовниц?..
От такого дерзкого вопроса я сама покраснела и смутилась. Я-то, например, на месте василисковой женщины ни за что не стала бы рожать детей от нелюбимого мужчины. Но… это ж я. А василиски, говорят, более свободных нравов. И Рейялар кивнул, подтверждая мои мысли:
— Дело в том, что из-за высокой продолжительности жизни нашего вида фертильность у наших женщин наступает, скажем так, очень редко. Когда общая численность василисков была высока, это не имело особого значения. Муж с женой, искренне любящие друг друга, могли десятилетиями пытаться зачать ребенка, и рано или поздно у них получалось. Теперь же, когда в силу необходимости браки начали заключаться не по любви, дети стали рождаться еще реже. Тогда наши ученые определили, что фертильность василисков повышается из-за всплеска неких гормонов, случающегося исключительно в процессе влюбленности. В общем…
— Дети у вас, как правило, стали рождаться только по любви, — закончила я за него.
— Именно, — подтвердил мужчина. — И вот здесь вступает в действие редкое правило истинных пар. Когда два василиска, мужчина и женщина, идеально подходят друг другу и влюбляются, в их организме происходит некая гормональная перестройка, которая активирует спящий змеиный ген идеальной пары. Внешне это проявляется в виде выступившей чешуи, а внутренне – в виде готовности создать наследника, продолжение рода.
У меня по спине пробежала волна мурашек. То, что рассказывал Рейялар о чешуе, выступившей у меня на груди, признаться, было прекрасно. Почти все в этом моменте было прекрасно...
Мы шли по улице открыто, как влюбленная парочка, и я невольно краснела, когда случайные встречные бросали на нас любопытные взгляды. В этот миг я понимала, что, несмотря на внешние различия, на очевидное несоответствие в положениях, Рейялар не стесняется меня. Иногда по его коротким улыбкам и блестящим глазам мне даже казалось, что он гордится тем, что мы идем вместе. Что сейчас он почему-то счастлив.
Это было очень непохоже на высокомерного лорда, которого я встретила буквально пару недель назад. На вредного и противного василиска, который мечтал утащить меня в самый дорогой ресторан Унтара, но при этом скрыть нас пологом невидимости, чтобы не показываться на улице с кричащей истеричкой.
Теперь он рассказывал мне о сокровенных тайнах своего рода и… улыбался так, словно мне все это когда-нибудь понадобится. Но ведь:
— Рей, я-то не василиск, — попыталась напомнить я чересчур веселому следователю. — Готова поставить на это что угодно. Вряд ли врачам в монастыре не довелось заметить при многочисленных осмотрах, что они имеют дело не с человеком.
И… Рейялар снова кивнул.
— Я знаю, что ты – человек. Это ощущается в строении твоего тела, в запахе, в особом зрачке, структуре ногтей и волос, — говорил он тоном профессора так, что мне даже стало неловко.
— Надеюсь, я не пахну неприятно? — покраснев, переспросила, зацепившись за фразу.
Мужчина усмехнулся, сворачивая на узкую улочку, по которой нам осталось идти совсем недолго. Я уже видела вдали крышу доходного дома шелье Наэрна…
Но отвлекаться было рано.
— И вот тогда я начал копать глубже, – продолжал рассказ Рейялар. — Бывали ли случаи связи между человеком и василиском ранее возникшего запрета. И каковы были последствия.
— И что? — переспросила я, чувствуя, как сердце замерло, будто предчувствуя ответ.
— Как оказалось — такие случаи были, — ответил мужчина, и глаза его будто бы начали сверкать из самой глубины. — Более того, несмотря на то, что дети между нашими видами не рождаются, я нашел одно-единственное упоминание о таком ребенке.
— Правда? Кто же это был? Давно?
Я сама не заметила, как крепко сжала руку василиска.
Примерно в это время солнце окончательно зашло за горизонт, и путь мы продолжили лишь под светом нескольких тусклых фонарей. Здесь, поблизости от кладбища, будто нарочно было темнее, чем в других частях города. Чтобы люди не забывали, где они находятся. Что рядом мертвые...
— Это случилось и впрямь очень давно, — стал рассказывать василиск гораздо тише. Словно тоже почувствовал скрытое напряжение, разливающееся в этом тихом районе Унтара. — Точного временного промежутка мне найти не удалось. Но сказано, что “ребенок родился от Крови и Смерти. Смерть погибла во время родов, а Кровь вырвал дитя из рук света, оставив змеиному народу лишь его имя – Элрон”.
— Кровь и Смерть? – переспросила я, нахмурившись. — Что это еще за глупость?
— Полагаю, что это как раз легко разгадать. Кровь — это мужчина, обладающий пятым плексом Крови. А Смерть — это женщина, обладающая четвертым плексом Смерти. Женщина, видимо, была из рода василисков, и она погибла при родах. Мужчина же забрал ребенка себе, и тот более никогда не появлялся на землях василисков.
— А Элрон? — спросила я негромко, когда мы подошли к воротам кладбища. — Неизвестно, что с ним стало? Ведь, судя по всему, он по наследству должен был перенять пятый плекс отца.
Мой плекс...
— Ты задаешь правильные вопросы, Матильда, – кивнул василиск и мрачно посмотрел на меня, открывая тяжелую металлическую калитку. — Я решил проверить, что это за Элрон. Ведь не могла исчезнуть вся информация по единственному плоду союза василисков и людей. Но в анналах истории нашего вида о таком мальчике ничего больше найти не удалось.
— Как жаль…
Мы ступили на чистые дорожки кладбища, и я думала, что история на этом кончится. Но нет.
— Тогда я решил копнуть немного человеческой истории, Матильда, – продолжил Рейялар, все сильнее мрачнея. — И наведался в королевскую библиотеку.
Звук наших шагов и голос главного следователя неожиданно оказались единственными, разносящимися по округе. Внезапно это стало казаться очень зловещим в окружающем мраке.
— Примерно шесть сотен лет назад появилось первое упоминание о дворянском роде Элронеров, которые непосредственно участвовали в создании королевства Унтар.
У меня внутри что-то тихонько обрывалось. С каждым словом василиска картинка в голове будто начала складываться.
— От рода Элронеров появилось еще четыре, — продолжал мужчина.
И мне стало еще страшнее, потому что фамилии этих родов я уже слышала недавно:
— Морвейны, Наоры, Эдкары… — набатом в ушах стоял голос василиска, который совершенно не замечал моей реакции.
А ведь прямо сейчас он называл те самые рода, к которым сперва относил меня Алиас, пытаясь разгадать тайну моего плекса. Но он просчитался. Получается, был еще один род, к которому я могла принадлежать, являясь обладателем пятого плекса Крови.
— ...и Ливейны, — закончил василиск, окончательно выбив меня из колеи.
— Но Ливейны — это же королевская династия, — прошептала я еле слышно.
— Все верно, — кивнул Рейялар мрачно. — И вот так, если мы не ошибаемся насчет Элрона, то приходим к интересному факту о том, что, учитывая гибель Морвейнов, Наоров и Эдкаров, представители королевского рода Ливейнов оказываются среди людей не только единственными известными носителями пятого плекса Крови, но и абсолютно уникальными наследниками крови василисков.
— То есть… — хрипло заговорила я, так крепко сжав руку Рейялара, что он даже вынужден был остановиться прямо посреди тропинки. Тусклый свет единственного фонаря на кладбище освещал его мрачное лицо, давая мне понять, что он абсолютно серьезен. Никаких шуток быть не может. — Но при чем тут я, Рей?..
— Ты ведь уже и сама поняла, да? — тихо спросил он, ласково погладив меня по щеке. — Все складывается, Матильда. Ты – маг пятого плекса. Наследница рода Ливейнов, принцесса и человек со спящей кровью василисков. Поэтому на тебе проступила чешуя василисков, хотя фактически ты – человек. Поэтому в твоей памяти одеяло, на котором изображен таинственный и никому не известный герб. Это герб Элронеров, которые давно исчезли как фамилия. Тебя скрывали в приюте, потому что, похоже, твое происхождение – незаконное, а существование – опасно для короны. Среди женщин королевского рода твоей родительницей может являться только одна. Это Ивалия – мать Таредина Пятого, и тогда ты – поздний ребенок, претендующий на трон. Поэтому тебя и прятали все эти годы. Если его величество узнает, что у него есть родная незаконная сестра, да еще и маг Крови, тебе конец.