Читать интересную книгу Встать! Суд идет - Анатолий Безуглов

Значит, брак между Федотом и Валентиной может быть признан недействительным. По моему убеждению, не только может, но и должен. Но решать это — дело суда. Я мог посоветовать Рябининой обратиться с таким иском в суд, но, исходя из конкретных обстоятельств, личности Валентины, ее молодости и неопытности, душевного состояния и возможных разговоров вокруг всей этой истории, решил воспользоваться предоставленным прокурору правом самому предъявить иск. Я так и поступил: направил в Зорянский районный народный суд иск о признании брака недействительным.

В качестве свидетеля по моей просьбе был вызван в судебное заседание невольный сообщник Бурмистрова — Георгий Панкратов, проживающий в Одессе. Он приехал.

Невысокого роста, с растерянными глазами, вихрастый, он произвел на меня впечатление застенчивого, скромного парня. На суде терялся, отвечал невпопад. Кто приводил его прямо-таки в смятение — это Валентина. Он извинялся перед ней, что явился виновником этого недоразумения, ввергшего ее в такую беду. Он признался судьям, что письма Валентины, которые получал Федот, вдохновляли его на творчество. Бурмистров их все читал Панкратову…

Мать Федота заявила встречный иск — о возмещении Рябининой расходов, связанных со свадьбой.

Суд, руководствуясь статьей 43 Кодекса о браке и семье, установил, что были нарушены условия заключения брака, предусмотренные статьей 15, и признал его недействительным. Иск Бурмистровой был оставлен судом без удовлетворения.

Обжалования решения не последовало…

И вот спустя год я получаю по почте письмо. Длинный голубоватый конверт. Из Одессы. В нем красочно оформленное, отпечатанное в типографии приглашение на свадьбу двух молодых людей — Валентины Рябининой и Георгия Панкратова. Выходит, неотправленные письма все же нашли своего адресата.

Помимо приглашения, небольшое письмецо, в котором Валентина просит обязательно приехать на свадьбу. Поехать на свадьбу я не смог. А пожелание долгих лет счастливой совместной жизни им послал.

Кольцо с бриллиантом

Это кольцо не было знаменитым. Не найдено в древнем захоронении, не оставлено в наследство, не сделано каким-нибудь прославленным мастером.

Оно сработано на московской ювелирной фабрике и куплено в магазине «Алмаз» в Москве за 789 рублей. Во всяком случае, данная сумма проставлена на бирке, хранящейся в ледериновом футляре, который имел на бархотке внутри явный отпечаток круглого предмета…

Посетительнице не более тридцати пяти лет. За окном теплый майский день, а на ней дорогой шерстяной костюм и импортные сапоги.

— Я носила кольцо на этом пальце, рядом с обручальным.

Она показывает мне руку, полную, ухоженную, наманикюренную.

Широкое обручальное кольцо с узорами, наверное, уже владелице не снять.

— Обручальное я надела двенадцать лет назад, — как бы оправдываясь, говорит она. — А то снималось легко… И двух годков не проносила. Подарок мужа.

Я вертел в руках футляр и пытался определить профессию женщины. Врач, инженер, экономист?.. Угадывать специальность — привычка, выработанная за долгие годы прокурорской работы.

Я остановился на зав. детсадом. Вообще лицо казалось знакомым. Впрочем, в нашем городе вряд ли останется незнакомым человек, если прожить в нем два десятка лет. Наверняка встречались в кино, магазине, больнице или еще где-нибудь.

Я слушаю посетительницу и невольно смотрю на календарь. Понедельник… Он всегда начинается с очереди в приемной. Приносит мелочные, скандальные дела, накопившиеся в воскресные дни…

Кольцо почти в восемьсот рублей. Не мелочь.

— Пожалуйста, по порядку, товарищ…

— Бражникова, Тамара Егоровна, — подсказывает она.

— Расскажите суть дела, Тамара Егоровна.

— Понимаете, товарищ прокурор, это подарок мужа к нашему десятилетнему юбилею совместной жизни. Куплено на честные трудовые деньги. Когда они даются собственным здоровьем и трудом, дороже вдвойне. Мой муж специально брался за сверхурочную работу, недосыпал, в субботу и в воскресенье пропадал на заводе, собрал мне на подарок и вот вам… Знаете, как обидно? И тебя же еще называют мошенницей…

— Где работает ваш муж?

— На трансформаторном. Бригадиром.

— Понятно.

Видать, сильно любит он свою жену, если из-за подарка не считался с отдыхом. И одета Бражникова дорого. Я знаю, такая обувь у нас дефицит и ее можно приобрести в основном с рук.

— Кому-то деньги легко даются. Конечно, подумаешь, кольцо… Но ведь нам все за трудовые мозоли, — она машинально показала руки ладонями вверх. Мозолей я не увидел. — За Митины мозоли, — поправилась Бражникова. — Я и сама работаю не за страх, а за совесть. Шутка ли дело — на плечах магазин. Честное слово, ухожу на работу к восьми и не помню, чтобы раз пришла домой раньше десяти вечера. И так каждый день. Ответственность.

Значит, заведующая. Только не детским садиком, а магазином. Бражникову тянет на эмоции. Мне же нужны факты. И я опять мягко, но все же настойчиво прошу:

— Тамара Егоровна, расскажите, как это произошло?

— Я и сама точно не знаю. В пятницу, то есть третьего дня, пригласили нас в гости Чупихины. Вы самого Чупихина, наверное, знаете, он директор Литвиновского парникового хозяйства.

Чупихина я не знал, хотя и слышал о хозяйстве. Поселок Литвиново в получасе езды от города. Там большой комбинат по производству овощей. Но подчинялся он не району, а области. В наши магазины продукция литвиновских парников не попадала. Выходит, семья директора жила в Зорянске, а он каждый день ездил на работу в район. Я попытался вспомнить, встречался ли с Чупихиным? Вполне может быть, на каком-нибудь совещании или заседании виделись. Но лицо не вспомнил.

— Валя задумала пельмени.

— Пожалуйста, называйте точнее имена.

— Валентина Федоровна Чупихина позвонила в четверг, говорит, достала парную свинину.

Пельмени из парной свинины. Моя Даша делает их, пальчики оближешь. Но достать парное мясо, да еще в мае… Это не многие позволяют себе в нашем городке. Выходит, Чупихины не из бедняков.

— Как принято? Приглашают на пельмени, обязательно и гости помогают.

«Не всегда», — подумал я. Даша никогда не заставляет наших гостей лепить пельмени. Пусть возится чуть ли не с утра, но делает все сама. Впрочем, она даже мне не доверяет. Что верно, то верно — каждый пельмешек у нее, как с картинки.

— Пришли мы к ним с мужем после работы.

— Поточнее, пожалуйста.

— Около семи.

Я не стал ловить ее на слове. Она только что уверяла: раньше десяти с работы не уходит.

— Наши мужики, — продолжала Бражникова, — засели за телевизор, футбол передавали. Мы с Валентиной — на кухне. Знаете как: тесто подмесить, фарш заправить. Валентина говорит: сними кольцо. Действительно, легко в тесте или в фарше оставить. Я сняла. Она говорит: положи в спальне на трельяж, а то, мол, в кухне всего навалено, легко смахнуть с мусором. Я пошла в спальню, положила кольцо в хрустальную вазочку. Там еще бусы лежали, сережки и запонки. Закончили мы лепить, я руки помыла, пошла кольцо надеть, а его нет.

— Сколько времени прошло, как вы его положили на трельяж?

— Минут сорок, наверное, прошло.

— Кто был в доме?

— Валя с мужем и мы с Митей.

— Больше никого?

— Нет, никого. Сын их еще из школы не вернулся. Во второй смене учится.

— Кто-нибудь за этот период в спальню входил?

— Из мужчин, не знаю. Мы дверь в кухню плотно закрыли, чтобы чад не прошел в комнаты. А Валентина выходила. Не знаю, была в спальне или нет. Кажется, была. Переоделась. На ней халат был, а после — платье.

— На каком этаже квартира?

— На третьем. Трехкомнатная квартира. В микрорайоне.

— Балкон или лоджия?

— Балкончик. Но на него выход из столовой. А там сидел мой муж и Василий Демидович, хозяин.

— Деревья большие под окнами есть?

— Дом новый.

Я и сам вспомнил. Микрорайон у нас строился на пустыре, за речкой. Красивые здания, а благоустраивать территорию только-только начали. Не скоро там зашумят деревья.

— Никто не заходил к Чупихиным? — спросил я. — Может, не слышали.

— Нет, не заходил. Это точно.

— Вы же говорите, плотно закрыли дверь в кухню?

— У них звонок. Сильный.

— Так… Ну, значит, вы обнаружили потерю кольца…

— И спрашиваю у Валентины: не видала, мол? Спокойно, не повышая голоса. Может быть, примеряла его, положила на другое место… Тем более, оно ей с самого начала нравилось. Даже просила продать.

— Что она вам сказала?

— Напустилась сразу: никуда оно из дому деться не могло, поищи, говорит, у себя в сумке. Но я ведь своими руками положила в вазочку. Я всю сумку, все карманы вывернула, а она говорит: посмотри лучше. Тут Митя зашел, Василий Демидович. Мы стали вчетвером искать. И на трельяже, и под ним, под кроватями, шкафом. Ковер подняли… Я уж думала, на кухне, может быть, оно. Как бывает: подумаешь сделать, а не сделаешь. Сначала-то я его там сняла. И кухню всю обшарили, ведро для мусора перевернули. Нету… Валентина говорит: не может оно пропасть, мол, подороже вещи лежат и не пропадают. Конечно, ей-то что: Вася купит, Вася достанет. За мужниной спиной хорошо, а когда сама бы трудовую копейку в дом несла, не так бы пела.