Читать интересную книгу Лихорадка - Тесс Герритсен

– Но сейчас она необходима! – рявкнула Клэр. – Немедленно вызывайте!

– Приступ уже стихает, – возразила кассирша. – Через минуту все кончится.

Теперь конечности мужчины вздрагивали лишь время от времени, мозг выдавал последние вспышки бури. Наконец старик обмяк. Клэр снова проверила его пульс и обнаружила, что он ровный и стабильный.

– Вот видите, все в порядке, – заявила кассирша. – Он всегда отходит.

– Ему нужно наложить швы. И провести неврологическое обследование, – сказала Клэр. – Кто его лечащий врач?

– Раньше был Помрой.

– Да, но сейчас кто-то же должен прописывать ему лекарства, раз он нездоров. Кто-нибудь знает историю его болезни?

– Почему бы вам не спросить у самого Уоррена? Похоже, он очнулся.

Клэр перевела взгляд на старика и увидела, что его глаза медленно открываются. Хотя вокруг стояли люди, он смотрел вверх, на небо, как будто видел его впервые.

– Господин Эмерсон, – позвала она. – Вы можете посмотреть на меня?

Некоторое время он молчал; казалось, забылся, наблюдая за медленным дрейфом облака.

– Уоррен!

Наконец мужчина перевел взгляд на нее, и его бровь удивленно вздернулась, словно старик пытался понять, почему незнакомая женщина обращается к нему.

– У меня был приступ, – пробормотал он. – Верно?

– Я доктор Эллиот. «Скорая» уже едет, и мы отвезем вас в больницу.

– Я хочу домой…

– Вы разбили голову, нужно наложить швы.

– Но у меня кошка… кошка дома.

– С кошкой ничего не случится. Кто ваш доктор, Уоррен?

Казалось, припоминать ему было трудно.

– Доктор Помрой.

– Доктор Помрой скончался. Кто сейчас ваш доктор?

Старик покачал головой и закрыл глаза.

– Неважно. Это уже не имеет значения.

До Клэр донесся приближающийся вой сирены. «Скорая» притормозила у тротуара, и оттуда показались два санитара.

– О, так это Уоррен Эмерсон, – заметил один из них таким тоном, будто встречался с одним и тем же пациентом ежедневно. – У него что, очередной припадок?

– И довольно серьезная рана на голове.

– Ну что, старина Уоррен, – обратился к мужчине санитар, – похоже, тебе придется прокатиться с нами.

Когда «скорая» уехала, Клэр уже не могла сдерживать ярость. Она поглядела вниз, на кровь, которая застыла на асфальте.

– Это неслыханно, господа! – воскликнула она. – Неужели никто не попытался помочь ему? Неужели вам всем все равно?

– Они просто напуганы, – ответила за всех кассирша.

Клэр обернулась к ней.

– По крайней мере вы могли бы уберечь его от травмы. Припадок – это ведь не заразно.

– Мы не припадка боимся. А его.

Клэр недоуменно покачала головой.

– Вы боитесь старика? Да что он вам сделает?

Ее вопрос остался без ответа. Клэр вглядывалась в лица людей, но ни один из них не решился взглянуть на нее. И никто не проронил ни слова.

Когда Клэр добралась до больницы, врач реанимации, уже залатавший рану на голове Уоррена Эмерсона, царапал что-то на дощечке с зажимом.

– Пришлось наложить восемь швов, – сообщил Макнелли. – К тому же у него было незначительное обморожение носа и ушей. Видимо, долго находился на холоде.

– Минут двадцать как минимум, – сказала Клэр. – Как думаете, ему требуется госпитализация?

– Ну, его припадки – это хроническая проблема, а по неврологии у него вроде бы все в порядке. Но он здорово ударился головой. Трудно сказать, с чем была связана потеря сознания – то ли с приступом, то ли с травмой черепа.

– У него есть лечащий врач?

– В настоящее время нет. По нашим записям, последний раз его госпитализировали в 1989 году по предписанию доктора Помроя. – Макнелли поставил свою подпись в реанимационном расписании и поднял глаза на Клэр. – Хотите взять его себе?

– Как раз собиралась предложить, – ответила она.

Макнелли передал ей старую больничную карту Эмерсона.

– Приятного чтения.

В папке хранились записи о госпитализации Эмерсона в 1989 году и краткие отчеты о вызовах врачей «скорой», скопившиеся за несколько лет. Она открыла страницу, датированную 1989 годом, и узнала каракули доктора Помроя. Это была скупая запись, отразившая только основные факты:

«История: 57-летний мужчина, белый, случайно задел левую ступню топором, когда колол дрова пять дней назад. Рана воспалилась, пациенту больно наступать на ногу.

Физическое состояние: Температура 37,2°. На левой ступне резаная рана длиной два сантиметра, края затянулись. Кожный покров вокруг раны теплый, красный, мягкий. Увеличение лимфатических узлов в левой части паховой области.

Диагноз: панникулит.

Назначено: антибиотики внутривенно».

Не обнаружилось ни предыдущей истории болезни, ни записи о социальном статусе пациента – никаких свидетельств, что инфицированная ступня имеет отношение к живому человеку.

Клэр отыскала записи, сделанные врачами «скорой помощи». Двадцать пять страниц хранили историю двадцати пяти вызовов за последние тридцать лет, и все они были связаны с одним и тем же недугом: «Хроническая эпилепсия, припадки…», «припадок, травмирована кожа головы…», «припадок, рваная рана щеки…» Припадок, припадок, припадок. И каждый раз доктор Помрой выпускал Эмерсона из больницы без дальнейшего обследования. Она так и не нашла сведений о какой-либо диагностике.

Пусть пациенты любили Помроя, но в данном случае он явно проявил халатность.

Клэр зашла в комнату для осмотров.

Уоррен Эмерсон лежал на процедурном столе лицом вверх. На фоне новенького, сверкающего оборудования, которое его окружало, одежда старика казалась еще более ветхой и потрепанной. Ему частично сбрили волосы, на коже головы виднелись свежие швы. Услышав, что кто-то вошел, старик медленно повернул голову в сторону Клэр. Казалось, он узнал ее – слабая улыбка тронула его губы.

– Господин Эмерсон, – обратилась к нему Клэр. – Я доктор Эллиот.

– Вы были там.

– Да, когда у вас случился приступ.

– Я хотел поблагодарить вас.

– За что?

– Я не люблю приходить в себя в одиночестве. Я не люблю, когда… – Он замолчал и уставился в потолок. – Можно мне домой?

– Вот об этом я и хотела поговорить с вами. Поскольку доктор Помрой скончался, у вас теперь нет лечащего врача. Хотите, чтобы я стала вашим доктором?

– Мне уже не нужен врач. Мне уже никто не поможет.

Улыбнувшись, она потрепала его по плечу. Под пыльными слоями одежды его тело казалось усохшим, мумифицированным.

– Думаю, я смогу вам помочь. Прежде всего нам с вами нужно попытаться контролировать эти приступы. Как часто они случаются?

– Не знаю. Иногда я просыпаюсь на полу и догадываюсь, что это был приступ.

– А у вас нет домашних? Вы живете один?

– Да, мэм. – Он грустно улыбнулся. – Ну, если не считать кошки, Моны.

– А как вам кажется, часто ли случаются приступы?

Он заколебался.

– Несколько раз в месяц.

– И какие лекарства вы принимаете?

– Я уже давно отказался от них. Никакого толку от этих таблеток.

Клэр раздраженно вздохнула.

– Господин Эмерсон, вы не можете вот так запросто отказаться от лекарств.

– Но они мне больше не нужны. Я уже готов умереть. – Он произнес это тихо, без какого-либо страха, даже без намека на жалость к самому себе. Это была скорее констатация факта: «Я скоро умру, и с этим ничего не поделаешь».

Она уже слышала подобные предсказания от других пациентов. Их доставляли в больницу в далеко не безнадежном состоянии, и тем не менее они с тихой убежденностью говорили Клэр: «На этот раз мне не выкарабкаться». Она пыталась переубедить их, хотя и чувствовала леденящее душу приближение смерти. Казалось, пациенты всегда знали, что конец близок. Если они говорили, что умрут, то непременно умирали.

Глядя в спокойные глаза Уоррена Эмерсона, она снова ощутила этот холодок. Но, отбросив ненужные сомнения, продолжила осмотр.

– Я должна посмотреть ваши глаза, – сказала она, потянувшись за офтальмоскопом.

Он обреченно вздохнул и позволил ей исследовать сетчатку.

– Вы когда-нибудь обращались к невропатологу по поводу ваших припадков? Может быть, к нейрохирургу?

– Было дело, только очень давно. Когда мне было семнадцать. От удивления она резко выпрямилась и убрала офтальмоскоп.

– Но ведь прошло почти пятьдесят лет.

– Он-то мне и сказал, что у меня эпилепсия. И что это на всю жизнь.

– И с тех пор вы не были у невропатолога?

– Нет, мэм. Доктор Помрой – он наблюдал меня, после того как я вернулся в Транквиль.

Клэр продолжила осмотр, но никаких неврологических отклонений так и не обнаружила. Сердце и легкие были в норме, живот не вздут.

– А доктор Помрой никогда не делал вам компьютерную томограмму головного мозга?

– Делал рентген несколько лет назад, после того как я упал и ударился головой. Он подумал, что я мог разбить череп, но все оказалось в порядке. Похоже, у меня чересчур крепкая голова.