колет реакция Гая на незнакомку с фотомодельной внешностью. Таша хороша. Высокая, спортивная с объемными формами там, где это нужно, и осиной талией. Даже в джинсовых шортах и короткой майке, оголяющей полоску живота, она выглядит изящно и утонченно. Девушка определенно из тех, кто всегда остается настоящей леди, даже в мешке. Конечно, при виде такой красоты какой бы мужик не замешкался. Обида задевает, но я старательно ее давлю.
– Я Екатерина, а этот безголосый мужчина – Максим.
– Рада знакомству, ребят! – звучит абсолютно искреннее, а на миловидном лице вполне себе дружелюбная улыбка. – Я хотела вас попросить, вы не могли бы мне помочь? – И снова “бегают” между мной и Гаем щенячьи глазки, да еще и поразительно голубые, как безоблачное летнее небо. Цвет на несколько тонов ярче, чем глаза Макса, но неумолимо напоминающие его синие океаны. В какой-то момент даже ловлю себя на мысли – они чем-то похожи с незнакомкой.
Хорошая была бы пара – подумала и разозлилась.
– Нет. Просим нас простить, но… – начинает Макс, потянув меня за руку и явно спеша уйти, но я перебиваю своим упрямым:
– Да, конечно! Чем мы можем помочь?
– Фото, – одаривает меня голливудской улыбкой Таша, на шее у которой, я только сейчас замечаю, фотоаппарат. Явно дорогой и профессиональный. Возможно, она фотограф?
– Я начинающий фотограф, – подтверждает мои догадки девушка, – в конце лета организую свою первую выставку с летней тематикой, что-то вроде “лето – это маленькая жизнь”. Целый день сегодня гуляю по парку и ищу фактурных людей. Красивые пары, детишек и их родителей – в общем, меня интересуют все, кто смотрится гармонично.
– Кати, идем… – слышу недовольный шепот на ушко и чувствую, как мужская ладонь пробирается на мою талию и настойчиво тянет за собой. И вроде вижу, что Максу эта идея не особо по душе, но такой энтузиазм плещется в глазах новой знакомой, что отказаться язык не поворачиватся.
– Пожалуйста! – смотря на моего спутника, делает бровки домиком Таша. – Вы с женой идеально подходите на эту роль. Все пару минут и пару фото, очень прошу, – мелькает искренняя мольба в глазах девушки.
Меня же слегка заклинило, и в голове, на повторе, крутится: “вы с женой”, брошенное как само собой разумеющиеся. Во всем теле словно образовалась невесомость, а в животе вспорхнули тысячи бабочек. И я готова поклясться, что Макс, при этих словах сжал руку на моей талии еще сильней. Обозначил “свое”.
– Фото вашей пары правда стало бы одним из главных “экспонатов” выставки, – это становится последней убедительной “каплей” в море любезностей, и я киваю, соглашаясь. Да и, откровенно говоря, была бы не прочь иметь в своем арсенале одно совместное фото с Максом. А то какие мы тогда друзья?
Но Гаевский отчего-то все еще продолжает упрямиться.
– Я отвратительно выхожу на фото, давай, детка. Идем.
– Поверьте, молодой человек, я все сделаю за вас! Вам нужно просто быть самим собой в кадре.
Гай бросает на блондиночку крайне недовольный взгляд. Выражение на лице так и говорит о его готовности испепелить девушку на месте. Что за реакция? Это уже не похоже на интерес, но она ведь и ничего плохого нам не сделала, чтобы он так пренебрежительно и даже грубо вел себя. Неужели такая большая нелюбовь к фотографам?
– Да ладно тебе, Гай. Всего фото. Одно. С тебя не убудет, а человеку доброе дело сделаем! – улыбаюсь и тяну мужчину за руку.
Видимо, сообразив, что двоих ему не переспорить, Макс сдается. Усаживается на бортик у фонтана, куда указала Таша, и притягивает меня к себе на колени.
– Просто расслабьтесь и будьте собой! – лучезарно улыбается блондиночка и прячется за фотоаппаратом.
– Легко сказать, находясь по другую сторону объектива, – ворчит Макс, вопреки просьбе напрягаясь всем телом еще больше. Буквально ощущаю, как окаменели мышцы, и вижу, как застыла недовольная моська на лице.
– Это просто фото, Макс, ты чего так злишься, – укладываю ладошку на небритую щеку и тяну пальчиками уголки губ вверх, заставляя улыбнуться. – Так забавно, взрослый, а дуешься, как ребенок, – посмеиваюсь, краем уха улавливая торопливые щелчки фотокамеры. – Улыбнись, бука!
– Зачем ты нас в это ввязала? – шепчет мне на ушко Гай, слегка оттаивая, пока Таша крутится вокруг нас с фотоаппаратом, ловя удачный ракурс.
– Просто мне… – прикусываю губу и замираю. Кажется, даже дышать перестала, когда одной рукой Макс сильней обнимает, а второй медленно, едва касаясь подушечками пальцев, ползет вверх по моей руке. Он вырисовывает незатейливые узоры, двигаясь от запястья и до сгиба локтя, собирая следом за своей ладонью стройные ряды мурашек. А меня бросает в жар от такой невинной ласки, и я тяжело сглатываю вставший в горле ком, – что ты делаешь? – шепчу охрипшим голосом.
– Сказано же… – ухмыляется Гай, довольный, как черт, – быть собой. – И легонько целует в шею, невесомым прикосновением губ так умопомрачительно нежно. – Втянула меня в это, теперь сиди и наслаждайся, – еще шепоток, и Макс отводит мою упавшую на лицо темную прядь волос. Запускает свою пятерню и сжимает затылок, поднимая взгляд глаза в глаза, а там… гроза. Тучи, темные-темные наполненные желанием. Я в них тону. Падаю, словно в бездну. Вдоль позвоночника, будто пересчитывая каждый позвонок, пробегает холодок. Мы сидим друг к другу слишком близко, и стоит неимоверных усилий, сдержать себя от того, чтобы не наклониться и не поцеловать вожделенные губы. Губы, которые все эти длинные холодные ночи снились в снах. Губы, которые умели ласкать и доводить до неистовства. Всего пара сантиметров навстречу друг другу, и наше дыхание смешивается. Томительно, обжигающе горячо. Огонь, как лава, разливается по венам. Как под гипнозом, я все же наклоняюсь, забывая напрочь про фотографа и такие заветные снимки.
– Кати… – тихий вздох Макса, и я чувствую его дыхание на своих губах. Обхватываю его за шею и закрываю глаза, понимая, что одним движением сейчас взорву шаткую дружбу, что у нас есть. – Что ты делаешь, детка?
– Ловлю момент, возможно…
Целую. Пропадаю в наслаждении.
Я ведь намеренно не подпускала Макса все эти дни близко, хотя сама внутри сгорала от желания оказаться с ним, в его руках. Мне хотелось вновь ощутить его губы везде, как в тот вечер, когда я бесстыдно завалилась к нему домой. Я держала себя из последних сил, когда в голове как на повторе крутился поцелуй в машине. Уговаривала таким глупым: так нельзя, но, а как можно-то? Почему я должна отказывать себе в том, что хочу? Кажется, в этом заключалась его философия? Так вот моя “гармония”