Читать интересную книгу Золотой берег - Нельсон Демилль

Беллароза рассмеялся.

— Придется заказать бланки для Доминика. Но тогда у вас действительно появятся накладные расходы.

— Возможно, вам стоит заказать для него и печать.

Беллароза был, очевидно, в веселом расположении духа: он снова расхохотался.

— О'кей. Вам, наверное, нужно иметь документ на тот случай, если вы будете продавать эту недвижимость? Угадал? О'кей. Без проблем. Слушайте, а что это за чудную карточку вы мне передали?

— На ней указана только фамилия, — сказал я. — Таким образом, вы знаете, что она моя.

— Да. Но здесь еще написано: Стенхоп Холл. А где номер телефона, индекс и так далее?

— Это визитная карточка.

— Не понимаю.

— Я тоже не понимаю. Просто это традиция.

— Да?

— Так вот, — продолжал я, возвращаясь к главной теме. — Я еще хотел вам сказать, что Доминик произвел впечатление настоящего профессионала, с ним было очень приятно общаться. — «Так что не убивайте его», — добавил я мысленно.

— Да-да. Он спец по цементу и кирпичам. Это у него в крови. Знаете что? Вы слышали о термах Каракаллы? Это впечатляет. Сейчас такое ни за какие деньги не построят. Им две тысячи лет, мистер Саттер. Как вы думаете, все эти местные дома простоят две тысячи лет?

— Посмотрим. Что касается лошадей, то мы вам очень благодарны, но на время ремонта мы поместим их в платный манеж…

— Зачем? Зачем выбрасывать деньги на ветер? У меня тут есть прекрасная конюшня. В ней все приготовлено, все вычищено. Я однажды отдал свою собаку в платный приют, так она там сдохла.

— Но мы с вами тоже были в платном интернате, — напомнил я. — И ничего, до сих пор живы.

Он оценил мою шутку. Не знаю почему, но в разговорах с ним меня все время тянет на шутки. Наверное, оттого, что смех у него очень заразительный.

Его смех еще булькал в трубке, когда он сказал:

— Нет, я должен обязательно пересказать это моей жене. Послушайте, мистер Саттер, не думайте, у меня не осталось неприятного осадка после того разговора. Бизнес это бизнес, а наши отношения — это наши отношения.

— Вы правы. — Я оглянулся на Сюзанну. Она читала местную газету, расстелив ее на столе. — Моя жена и я благодарим вас за вашу помощь.

— Не за что. Кстати, почему это в названии усадьбы есть имя вашей жены?

Я замялся, затем ответил:

— Это ее собственность. В моих владениях сейчас ремонт.

— Ха-ха-ха! — Вероятно, он записал себе это для памяти. А я, будучи на пятьдесят процентов уверенным, что наш разговор подслушивают, отчетливо произнес:

— Если стоимость работ окажется больше запланированной, я настаиваю на том, чтобы оплатить разницу. Я не могу принять от вас подарка, мистер Беллароза. Я ничем не обязан вам, вы ничем не обязаны мне, давайте и дальше придерживаться этого правила.

— Мистер Саттер, вы ничего не взяли с меня за хороший совет, который дали мне на днях. Так что я ваш должник и просто отдаю долг.

Я понял, что мне нужно тщательно подбирать слова в разговорах с ним, так как он, оказывается, мастерски умеет припоминать, что было сказано раньше. Мое неосторожное слово может быть использовано против меня самого.

— Так теперь мы в расчете? — спросил я.

— Да. Если только вы разрешите мне использовать конский навоз для моего участка. Но, послушайте, у меня есть телефонная карточка — системы NYNEX. Что за карточка у вас? Вот она передо мной. Что с ней делать?

— Это… это трудно объяснить… В наше время такие почти не используют. — Мне было стыдно, я подшутил над бедным Домиником. Но это Сюзанна виновата, она первая начала. — Это вроде… вроде рукопожатия, — промямлил я.

На другом конце линии воцарилось молчание — Беллароза пытался переварить услышанное.

— О'кей, — наконец сказал он. — Передайте привет вашей жене. Всего доброго, мистер Саттер.

— И вам всего доброго, мистер Беллароза. — Я повесил трубку.

Сюзанна оторвалась от чтения газеты.

— Что это — «вроде рукопожатия»?

— Визитная карточка.

Сюзанна сделала недовольное лицо.

— Но это же не совсем так, Джон.

— Тогда сама объясни ему. — Я не стал присаживаться, а взял свою чашку со стола. — Мне это не нравится.

— Но ты же сам варил кофе, Джон.

— Я имею в виду наше положение, Сюзанна. У тебя что-то с головой?

— Не смей меня оскорблять. Кстати, ты тоже не следишь за своей речью, ты употребляешь слишком много местоимений. Я тебе уже об этом говорила.

Я почувствовал, как у меня начинает болеть голова.

Сюзанна смягчила тон.

— Послушай, я понимаю все твои опасения. В самом деле. И я совершенно согласна, что не стоит работать на этого человека. Но, Джон, мы не можем полностью игнорировать его. Он наш сосед.

— Сосед? Мы живем в поместьях, каждое из которых имеет площадь в двести акров. На Манхэттене люди не знают, как зовут их соседей по лестничной клетке.

— У нас здесь не Манхэттен, — сообщила она мне. — Мы знакомы со всеми нашими соседями.

— Неправда.

— Ну хорошо, скажем, я с ними знакома. — Сюзанна встала и подлила кофе в свою чашку. — Кроме того, я не хочу, чтобы нас считали… да-да, расистами. Если бы он был негром и мы избегали бы его? Как это, по-твоему, выглядело бы?

— Он не негр. Он итальянец. И недавно переселился в наш округ. Так что же, мы не можем относиться к нему так, как хотим? Он нам не нравится. Не важно, негр он или белый. Пойми, именно эта возможность свободно выражать свои чувства делает Америку великой страной.

— Но он же тебе нравится. — На кухне воцарилась тишина, было слышно только тиканье таймера. — Я же твоя жена, Джон. Я все вижу.

— Скажем так, я его не ненавижу. — Я сделал паузу. — Но он же преступник, Сюзанна.

Она пожала плечами.

— Это слова. А если бы он не был преступником, он бы тебе нравился?

— Возможно. — Я вовсе не расист и не такой уж большой сноб. Многие мои друзья — католики. Некоторые из них — итальянцы. В клубе «Крик» половина членов — итальянцы. Можно сказать, что сейчас сметены многие этнические барьеры и предрассудки. Это хорошо, так как новые люди внесли свежую струю в затхлую жизнь этой страны. Это как переливание крови. Но я должен заметить, продолжая это сравнение, что переливать слишком много чужой крови — это тоже опасно. Кроме того, донорская кровь должна быть совместимой с кровью больного.

В нашем кругу допускаются только определенные занятия, определенные увлечения. Гольф, теннис, яхтенный спорт и верховая езда — это приемлемо. Театры, концерты, изящные искусства и все такое — это тоже приемлемо, но несерьезно, если только вы не еврей. Белые англосаксы-протестанты очень следят за соблюдением традиций.

Как вы понимаете, мы не против католиков и иудеев, если они подчиняются определенным правилам. Гарри Ф.Гугенхейм, в свое время один из богатейших людей Америки, друг Чарлза Линдберга, был ярым республиканцем и при этом евреем. Семья Гугенхеймов приоткрыла доступ в наш круг евреям.

Перед последней войной у нас было много уважаемых католиков с французскими фамилиями — Бельмонты, Дюпоны. С ирландскими католиками тоже не возникло проблем, если они говорили о себе, что они шотландско-ирландские протестанты. Не было проблем и с итальянцами, имеющими герцогские или графские фамилии или, на худой конец, фамилии, слегка напоминающие благородные.

В наши дни мы принимаем в наши ряды итальянцев, славян, испанцев и даже негров. Но на индивидуальной основе. Все эти новые иранцы, арабы, корейцы и японцы пока стоят в стороне. Кто знает, будут с ними проблемы или нет.

Но в одном я абсолютно уверен: Фрэнк Епископ Беллароза никогда не будет принят в наши ряды.

— Проблема не в личностях, — объяснил я Сюзанне, — а в профессии. В том деле, которым он занимается.

— Это понятно, — кивнула она. — Я начинаю для себя открывать, что он, оказывается, очень известная фигура. Его все знают. Наш сосед — знаменитость.

— Повезло нам. — Я прикончил свой кофе. — Кстати, если тебе доведется говорить с ним по телефону, помни, что все его разговоры прослушиваются сразу несколькими спецслужбами.

Она поглядела на меня с удивлением.

— В самом деле?

— На сто процентов не уверен, однако, судя по всему, это так и есть. Но поскольку вы не собираетесь вести разговоры о продаже наркотиков и о наемных убийствах, просто помни о том, что не следует говорить вещи, которые впоследствии могут использовать против тебя.

— Что, например?

— Откуда я знаю? Например, о визитных карточках или о новом названии для «Альгамбры». Что-то вроде этого.

— Теперь поняла. — Она задумалась. — Никогда бы не догадалась, что его телефон может прослушиваться. Я такая наивная.

Сюзанна иногда использует это слово. Вероятно, в этом безумном мире богатая, укрытая от житейских забот женщина в самом деле может оказаться наивной. Но когда Сюзанна общается с людьми, ей нет равных. Она все схватывает на лету и очень уверена в себе. Сказывается хорошее воспитание.