его всецелой истиной.
Существовала связь активного словесного обмена -
Рынок обыденных решений, мыслей:
Жизнь прекращалась рано, невольник тела – разум -
Казался бриллиантовым венцом деяния Природы, при этом
620. Крошечные эго воспринимали мир как средство кратковременного
Насыщения желаний скоротечных и вожделений низких, а в переходе,
Завершающемся смертью, лишь видели начало и окончанье жизни,
Словно безвыходный тупик был признаком творения,
Как будто бы как раз для этого душа возжаждала рождения
625. В стране чудесной мира самотворного,
Среди возможностей бескрайнего вселенского Пространства.
Это создание в своем всепоглощающем стремлении к выживанию
Себя сковало мыслями ничтожными без широты какой-либо
И нуждами телесными, восторгами, мученьями;
630. Этот огонь, произрастающий на смерти выгорающего тела,
Рос только потому, что делал своей собственностью всё, схваченное им:
Это создание сбирало и взрастало, но никому себя не отдавало.
Оно лишь уповало на величие в своей берлоге,
На удовольствие, победу в малых границах силы,
635. Завоевание жилого места для себя, своей родни,
Как некое животное, границы возводящее для места своего кормления.
Оно не знало в своем жилище о Бессмертии;
Оно не обладало более глубоким и великим мотивом для жития.
Оно было могущественным только в своих границах;
640. Внимательное, чтобы видеть истину только для зримой пользы,
Всё знание его являлось инструментом тела;
Увлекшееся мелкими делами тюремного жилища своего,
Оно вращалось вокруг одних и тех же дел,
В одной и той же сфере интересов и желаний,
645. Но мыслило себя хозяином своей темницы.
Не для познания его создали, но, главным образом, для действия -
Мысль в нём была вершиной или верхним краем его канавы жизни:
Оно осознавало образ только мира внешнего и видело
Лишь только «я» поверхностное, большего не зная.
650. Из медленного путанного и мятущегося поиска «я» истинного
Тот разум прорастал к непревзойденной точной ясности; тянулся он
К любому проблеску, что изнутри невежества инертного лучился.
И в руководстве ограниченном такого узкого мышления,
Привязанного к повседневности земной, обычной,
655. Пристегнутого к миру замкнутому и ему привычному,
Средь множества сюжетов жизни побудительных,
Её актеров разных и обилья масок
Жизнь эта была игрой однообразной, монотонной.
Там не было ни взглядов глубочайших в будущее духа,
660. Ни скорого пришествия блаженства неизвестного,
Ни золотых глубин освобождения обширного.
Всё в этом царстве узком похоже было на наши человеческие дни,
Но установленные в вечности не изменяемыми навсегда:
Движение мгновения любого обречено было тянуться сквозь века.
665. Существование как мост перекрывало бессознательные бездны,
Как полуосвещенное строение, затянутое легкой дымкой,
Что восставало перед взором из Очертанья пустоты
И выдавалось в пустоту Души.
Неяркий свет родился в темноте великой,
670. Не знала Жизнь, куда она идет и своего источника, откуда появилась.
Вокруг всё оставалось ещё во мгле неведенья.
Конец Песни четвертой
Песнь пятая
БОЖЕСТВА НИЗШЕЙ ЖИЗНИ
Застывшая и ограниченная сила в неизменяемых и косных формах -
Таким увидел царство низшей жизни Ашвапати:
Несчастный закоулок в вечности.
На грани Мысли существовал он
5. И защищен был скорлупой Неведенья.
Тогда, познать пытаясь тайну мира, пред ним лежащего,
Он эту скудную обочину окинул взглядом,
Чтоб вывести из темноты на освещенную поверхность
Ту Силу, которая мир этот двигала, и Мысль, которая его создала,
10. Навязывая малость Бесконечью самому,
Чтобы увидеть дух, который правит этой малостью,
Божественный закон, что предоставил ему право быть
И требовать себе Природу и потребность для неё во Времени.
Он погрузил свой взор в осаду мглы,
15. Которая покрыла этот плохо освещенный островок,
Повсюду окруженный облаками и морями полного неведенья,
И охраняла его от Истины и Света, и «Я» всевечного.
Как если бы прожектор грудь слепую Ночи насквозь пронзил
И проявил как будто в Пустоте открывшиеся глазу
20. И хижины людские, и деревья, и самих людей, -
Так из-под своих покровов проступило скрытое,
И в ярко-белой вспышке виденья оно пред ним предстало.
Лишенные покоя, примитивные, снующие без остановки, людские массы
Кишели там неясными, непримечательными толпами.
25. Под пеленою тайны, окутывающей сцену мира,
Низшие божества деяний низших Времени,
Трудившиеся в стороне от надзирающего глаза Неба,
Плели интриги втайне от творений, которыми они играли,
И маленькие заговоры в королевстве своем мелком,
30. Попутно развлекаясь измышленьями, несбытными надеждами,
Недолгими опасными шагами и путями маловажными,
Валянием души продажной в темноте и грязи
И раболепием, бесчестием холуйствующей жизни.
Пугливая и пестрая толпа привиделась ему -
35. Кружение странное магических мастеровых,
Формующих пластичную ткань жизни,
Какое-то семейство эльфов, какой-то вид элементалей14.
Свечением непривычно ярким пораженные, в тенях возникли,
Как будто были присущи тем теням, лихие чертенята
40. С кривыми лапами и лицами звериными резными
И сказочники-лешие, иссохшие как гоблины и ростом с маленькую фею,
И джины беспристрастные, но низкие, бездушные,
И потерявшие приют небесный падшие существа,
И странствующие божества, охваченные пылью Времени -
45. Опасные, заблудшие, несведущие, но владеющие силой,
Полуживотные с полубожественным настроем и обличьем.
Из этой серости шум трудно различимый раздавался,
Были слышны нашептыванья, невнятная бродила сила;
Гулкая мысль иль слово громкое осознается разумом:
50. Согласие сердца притягивает жало влеченья их.
В Природе низшей они свою работу делают,
Тревогой смутной наполняя силы и творения.
Из зерен радостей своих они растят плоды страдания,
Дыханьем заблуждений гасят скудный свет сознания
55. И оборачивают истины поверхностные к ложным целям.
Эмоции их побуждают, а страсти направляют и ведут
В трясину, грязь иль прямо в пропасть;
Или прокладывают курс они кнутом сильнейшей жажды вожделений,
Пока дорогами окольными, что в никуда ведут, трясется
60. Жизни колесница, из этого неведенья не находя пути.
Шутить с добром и злом – таков закон у них;
И предрекая неудачу или бессмысленный успех,
Они решения свои нарочно искажают или плутуют с их мерилами:
Познание превращают они в отраву, а добродетель – в образец тупой;
65. Желанья цепи бесконечные они несут к неотвратимой катастрофе
Сквозь внешнее подобие
Случайности счастливой или плачевной вовсе:
Всё происходит там под их влиянием.
Такая, вот, империя и роль такая их не только в этом царстве:
70. Везде, где жизни существуют без руководства и разум без души,
И в каждом смертном теле всё определяет только маленькое «я»,
Везде, где нет ни света, ни любви, ни широты душевной,
Эти кривые костюмеры примеривают к телу только свой костюм.
Их царство утверждается во всех полусознательных мирах.
75. Сердца людские там подгоняют такие, вот, божки;
Природы нашей сумерки – их место потаённое:
Здесь