Вспоминает вдова Владимира Макарова Алла: «12 августа к нам в пансионат неожиданно приехал работник Госкомспорта Узбекистана. Он сообщил, что случилась неприятность: во время обеда вся команда якобы чем-то отравилась и попала в больницу.
Мы все быстро собрали вещи. Но в самолете я почувствовала неладное. В большом лайнере находились только мы! Когда мы прилетели, мне показалось, что сотрудники аэропорта смотрят на нас слишком напряженно. Я подошла к одной женщине и попросила сказать, что случилось. Она взяла меня за руку и тихо сказала: „Они разбились“…»
Вспоминает вдова Сергея Покатилова Ирэна: «Утром 12 августа – телефонный звонок. Я кормлю ребенка, из трубки голос: „А разве ты не знаешь?..“ Кровь бешеными скачками забилась в голове. Дальше все, как в тумане, непослушные ноги и руки, рваные мысли и решения… Ребенка соседке, сама еду в Спорткомитет. Кто-то заслонил солнце гигантским фильтром, в ушах вата – почти нет звуков. Но нет, скорей, скорей, сейчас все выяснится, сейчас наше футбольное начальство развеет страшную новость… Стоп. Выбрасываю себя из машины. Почему так беспомощно стоят у дверей Толик и Ахмат? Преодолеваю последние метры, пытаюсь поймать их взгляд, шепчу: „Это правда?“ Но… Чьи-то руки подхватили сразу ослабевшее, чужое тело… И все, ночь…»
Рашидов узнал о трагедии одним из первых – уже спустя час. Ему сообщил об этом сам руководитель Спорткомитета Узбекистана Мирза Ибрагимов. Сказать, что Рашидов был в шоке, значит ничего не сказать – он был просто раздавлен. «Пахтакор» был его детищем, родной командой, многих игроков из которой он по-человечески искренне любил. Они ковали славу Узбекистана на спортивных аренах многих континентов и были настоящими любимцами не только Рашидова, но и всей республики. И вдруг всего в одну минуту нацию лишили ее кумиров. И Рашидов никак не мог понять, за что Провидение так поступило с его родиной. Говорят, больше часа Рашидов сидел в своем кабинете в ЦК и никого к себе не впускал – не хотел, чтобы кто-то посторонний видел его состояние.
Чуть позже, узнав о том, что в гибели «Пахтакора» может быть повинен кто-то из секретарей ЦК КП Украины, Рашидов связался с одним из руководителей КГБ Узбекистана и попросил выяснить подробности катастрофы. «Узнайте всю правду и лично доложите мне об этом», – попросил Рашидов. Однако скрыть эту просьбу от Москвы не удалось. И уже спустя несколько часов информация об этом дошла до Андропова.
В те дни в высшем кремлевском руководстве царила привычная для этого времени года пора, именуемая мертвым сезоном. Практически вся политическая верхушка страны во главе с генеральным секретарем ЦК Леонидом Брежневым находилась вдали от Москвы, догуливая последние дни перед началом нового политического сезона. И только два члена Политбюро, оставшиеся в столице «на хозяйстве», были вынуждены раньше остальных впрягаться в работу: Андрей Кириленко и Юрий Андропов. Особенно много работы было у шефа КГБ, которому приходилось анализировать информацию сразу из двух регионов – Афганистана и Китая, где события приобретали для Советского Союза тревожный оттенок. Как вдруг в субботу 11 августа на плечи Андропова свалилась еще одна неожиданная ноша.
В тот субботний день около двух часов дня, когда шеф КГБ находился на своей даче в Подмосковье, ему позвонили по спецсвязи из Москвы. Взволнованным голосом один из помощников Андропова сообщил, что полчаса назад в небе над городом Днепродзержинском произошла авиакатастрофа с многочисленными жертвами. «Столкнулись два самолета, – сообщал помощник. – В одном из них находились футболисты ташкентской команды „Пахтакор“, летевшей на очередную встречу в Минск. Проверяются две версии: диверсия и халатность диспетческих служб, которые вынуждены были работать в авральном режиме». «Почему в авральном?» – спросил Андропов. «Воздушный коридор освободили для „главного борта“ и сразу несколько самолетов оказались в одном коридоре». «Кто был „главным бортом“, установили?» Дежурный ответил утвердительно и назвал фамилию не украинского функционера или лидера монгольских коммунистов, а… члена Политбюро Константина Черненко, который должен был вылететь к Брежневу в Крым. В итоге с утра 11 августа авиадиспетчеры держали открытым один из трех воздушных коридоров, оставив на маневр остальным самолетам только два. Выслушав информацию, Андропов распорядился, чтобы его постоянно держали в курсе происходящего, и положил трубку.
За те 12 лет, что Андропов занимал кресло шефа КГБ, на его памяти было более десятка разного рода авиа-ЧП. Среди них было несколько террористических актов, а остальные – стандартные авиакатастрофы. Поэтому с недавних пор подобного рода инциденты перестали быть для Андропова чем-то особенным. Но последнее происшествие резко выделялось из обычного ряда не только масштабами жертв (по приблизительным подсчетам, в обоих самолетах могло находиться до двухсот человек), но и тем, что могло нести в себе политический подтекст. Ведь команда «Пахтакор» была любимым детищем хозяина Узбекистана Шарафа Рашидова, который всегда слыл страстным футбольным болельщиком. Впрочем, он был не одинок в своем увлечении.
Андропов прекрасно знал страсть Рашидова к футболу (сам шеф КГБ больше тяготел к хоккею с шайбой) и всегда поражался тому, как ему хватает времени и терпения нянчиться с любимой командой. Рашидов заботился о «Пахтакоре» так, как иной отец не станет нянчиться со своим любимым дитятей. И вот теперь это детище у Рашидова отняли. И где: в небе над Днепродзержинском, который был родным городом для Леонида Брежнева. Плюс в этом же городе начиналась партийная карьера нынешнего хозяина Украины Владимира Щербицкого, который, по злой иронии судьбы, считался одним из давних недоброжелателей Рашидова. Поэтому первое, что могло прийти в голову людям, знавшим об этом, – что гибель «Пахтакора» не случайна. Подумал об этом же и Андропов. «Эта катастрофа может серьезно расшатать нервы Рашидова, – размышлял шеф КГБ. – И это в тот самый момент, когда нам нужно от Рашидова совсем другое: концентрация воли и характера. Ведь в случае дальнейшего обострения ситуации в Афганистане именно на плечи его республики выпадет одна из главных миссий – военная».
Уже к вечеру того субботнего дня по Москве поползли слухи о гибели «Пахтакора». Как мы помним, именно в тот день в столице состоялся финальный матч на Кубок СССР по футболу между динамовцами Москвы и Тбилиси. И уже в процессе игры среди зрителей стала гулять версия о том, что в гибели «Пахтакора» повинен Брежнев. Дескать, он летел с Крыма, где отдыхал, в Москву и стал невольным виновником аврала в небе Украины. Андропову доложили об этих разговорах тем же вечером. И он в очередной раз поразился феномену народной молвы: казалось бы, при абсолютной закрытости советской печати слухи распространялись по стране с поразительной быстротой. Между тем Андропов точно знал, что Брежнев никаким боком к этой трагедии причастен не был, поскольку в тот субботний день 11 августа у него было железное алиби – он встречался с лидером монгольских коммунистов Цеденбалом, с которым обсуждал тревожную ситуацию на границе с Китаем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});