Читать интересную книгу Звёзда II - Дмитрий Бочарник

— К сожалению, интуиция не позволила ей уклониться от «Поцелуя Иуды».- прошептал Гога.

— Не надо требовать от неё полной универсальности, Гога. В конечном итоге далеко не все, как оказалось, интересуются в ней, в нашей Виктории, только разрешённым и доступным. Некоторым хочется прорваться за флажки. И её телесная красота здесь значит не меньше, чем интуиция, знания и работоспособность. Последние три фактора воспринять полностью дано надлежащим образом, к сожалению, далеко не всем. Вот некоторые и сконцентрировались на более доступном. Помнишь скандал с облитием кислотой картины «Даная»? — Леплевский ходил по комнате как маятник, заложив руки за спину и не глядя на друга.

— Ещё как. Слава богу, историю земных культур мы не так давно учили. Многие облизывались, нашёлся же подлец, который и испортил. — Гога облокотился о спинку третьего кресла и сложил руки на груди.

— Испортил он не только картину. Он испортил её фон. Психологический. Тогда об этом мало говорили и мало знали. Не то что теперь. И ножичком добавил. Ценитель хренов. — возмущенно сделал ударение на последнем слове Вердан Леплевский.

— Да уж ценитель в кавычках. Дело давнее, приняты достаточные меры. Но рецидивы будут. К сожалению будут, Вердан, всё время пока существует человечество.

— Но это не значит, что не будет противодействия таким преступлениям и наказания. — ответил Вердан.

— Будет. Ладно. Давай посмотрим план заседания Мужского братства по плану «Сумерки».

— Давай.

Виктория Белова сразу поняла, что произошло. Она никогда не строила никаких иллюзий относительно своей физической привлекательности. Пользуясь психосферой, она знала расклад похищения посекундно, могла бы описать любого из похитителей в деталях. К счастью, они успели только её похитить и увезти за сто пятьдесят километров, но были схвачены едва лишь Виктория оказалась распростёртой на койке в полутёмном подвале. С неё успели сорвать перевязь с кобурой и кинжалом, но это было последнее свободное действие похитителей. Свет, заливший помещение означал, что планы похитителей провалились. Через десяток секунд все пять субъектов уже были парализованы сотрудниками Службы Безопасности России, а ещё через десять секунд Виктория крепко спала на мягчайшем покрывале на носилках, бережно уносимых в чрево медицинского вертолёта Российской Службы Катастроф. Винтокрылая машина быстро доставила её в Кризисный центр Медслужбы страны, теперь она лежала на мягкой иммобилизирующей подушке в отдельной палате.

— Прошу нас всех извинить. У Виктории жесточайшая психотравма и никаких свиданий и посещений мы пока давать не имеем права. Одно могу сказать совершенно точно: физически она не пострадала. И, более того, не так давно мы получили информацию, что она сама начинает работу по своему восстановлению в психической сфере. Естественно, наши специалисты и сотрудники тоже участвуют в этом процессе. — лечащий врач был окружён немедленно прибывшими в Кризисный центр одноклассницами Виктории плотным кольцом, но пока что не выказывал желания немедленно исчезнуть из поля зрения посетительниц.

— А как с её отношением… — задала вопрос одна из девочек.

— Пока что могу сказать одно — психотравма исключает допуск всех лиц мужского пола на контакты, превышающие служебные. — врач не изменился в лице. — Естественно, это не касается братьев и родителей. Но всех остальных касается в первую очередь. К сожалению, она будет почти всю жизнь испытывать сильную насторожённость ко всем мальчикам, юношам и мужчинам, если те попытаются выйти за рамки служебного общения. Словом, взглядом, любым действием или бездействием.

— Попала Вика… — прозвучал голос из задних рядов.

— По последним данным — да. Но сейчас Виктория уже в безопасности. Так что давайте предоставим возможность спецслужбам делать их работу надлежащим образом. Всё. Прошу всех вернуться в зону для посетителей. Мне надо пройти на пульт, посмотреть результаты часового мониторинга.

— Понимаем. — одноклассницы поспешно ретировались. Дверь за ними закрылась, но через минуту открылась снова. На пороге стоял мальчик, затянутый в дорожный комбинезон, сверху которого была надета госпитальная стерильная пелеринка.

— Простите. Я…

— Вы — Ричард? — врач уже повернувшийся к открывшемуся проему, моментально узнал визитёра.

— Да. Можно…

— Да. Вам — можно. — Врач жестом разрешил визитёру встать рядом и повёл его по длинному коридору. — Мы идём в пультовую мониторинга, Ричард. Сразу скажу: никакого изображения палаты и изображения самой Виктории там нет и быть не может. Там — только цифровая и графическая информация о её состоянии.

— Знаю. В Дальневосточном Кризисном центре я бывал. Там похожая аппаратура. — Ричард вошёл в просторный зал пультовой, приветственно коротко кивнул медикам, сидевшим у мониторов. — Могу я присесть?

— Можете. — врач пододвинул посетителю кресло. — Как видите, никаких изображений, только схемы, диаграммы и графики.

— Вижу. Скажите…

— Я могу лишь подтвердить то, что уже вам, Ричард, должно быть, известно. Виктория пострадала психически. Физически она — та же, что и раньше. Служба Безопасности успела до того момента, как к ней прикоснулись по-грязному. Но с неё уже успели сорвать перевязь с оружием… Вся процедура до этого момента, если взглянуть на нее в комплексе, избила её психосферу до состояния искорёженности.

— Бедная Вита… — проговорил Ричард.

— Она со своей стороны уже пытается восстановиться. Так говорят показатели глубинного мониторинга. Мы, врачи и специалисты Психокорпуса делаем то же, что должны со своей стороны. Вы видели в холле как я говорил с одноклассницами Виктории?

— Да. Одноклассники сами отказались приезжать. Вита бы их учуяла за сотни метров. И тогда…

— Да, Ричард. К огромному сожалению состояние психосферы Виктории сейчас таково, что мы практически убеждены в том, что нам многое не удастся.

— Что именно?

— Нам не удастся вернуть её психосферу в зону полной стабильности. Она никогда не сможет воспринимать никого, кто принадлежит среди людей к мужскому полу, иначе как коллег по работе и просто по жизни. Понимаете?

— Понимаю. Но ведь это явно ненормально. Вита из многодетной семьи, она запрограммирована родом на многодетность. А тут волей-неволей придётся…

— Именно. Время, возможно, сумеет сгладить остроту неприятия мужчин как нормативных, подчеркиваю, нормативных, а не насильственно-преступных партнёров по сексу, но теперь Виктория будет проводить такой многоступенчатый отбор кандидатов, что любой конкурс детской забавой покажется.

— Вы считаете, что у нее в душе будет…

— Маячок глубокого личностного горя, Ричард. Жёлто-оранжевый, тревожный. Он прекрасно читается всеми нашими современниками. Даже не имеющими особой психологической подготовки. Естественно, как девушка, Виктория будет вынуждена интересоваться юношами, искать среди них того, кто сможет преодолеть запрет, налагаемый этим маячком, искать того, кто не испугается неизбежной высоты требований Виктории. Иными словами, Ричард, теперь Виктория закрыта в таком панцире, что любой известный ныне скафандр — просто вуалька. Теперь единственным, кто сможет преодолеть этот маячок, станет молодой человек, способный на полный, самый полный, поистине маячный свет своей собственной души. А таких, Ричард, согласитесь, в жизни каждого человека Земли не так много бывает. Единицы, но никак не десятки.

— Соглашусь. Доктор, а…

— Единственное, что могу сказать, Ричард, вам лично: вы не относитесь к числу мужчин, для которых Виктория недоступна. Насколько я разобрался в сложившейся ситуации и в её, Виктории, настроении — вы почти единственный из молодых людей, которым она разрешит прикоснуться к себе физически и непротокольно.

— Но это не означает…

— Не означает, что вы будете в числе её возможных главных друзей по жизни, Ричард. Вы сами знаете о том, что первая любовь не предполагает подобного уровня доступа.

— Знаю, доктор.

— Мы за неделю проведем санацию психосферы, подлатаем что сможем. Всё это время мы продержим её во сне. Сон, к счастью, ненасильственный, почти естественный — это для Виктории возможность и самой провести определённую работу по восстановлению самой себя своими собственными силами. Возможно, нам удастся создать оркестр из наших и её усилий, что обеспечит определенный успех. Только вот о деталях я пока говорить не буду. О деталях этого успеха. Всю эту неделю палата будет полностью автономна и изолирована. А потом… потом мы пригласим её родителей и потом — вас, Ричард. Не считайте нас жестокими, но так сложилась ситуация, что сначала она увидит именно родителей, потом сестёр, потом, к счастью, если ничто не будет мешать этому — братьев. А потом — вас.