— А мое мнение кого-нибудь интересует? — удивился я.
— Не особо, — криво усмехнулся Константин. — Его Сиятельство маркграф Александр Ранк, — голос его стал до омерзения официальным, — приглашает сквайра Гарна Велька на дружескую беседу…
— Отказ, как я понимаю, не принимается?
— Правильно понимаешь, — подтвердил он. — Но ты можешь попробовать. Всякие чудеса в мире случаются. Возможно, мой дед и не обидится.
— Поехали, — обреченно кивнул я. Перед смертью все равно не надышишься. Так чего откладывать неизбежное? Да и любопытно посмотреть на второго Железного маркграфа. Может сын и уступает отцу, но это не делает его слабым игроком в начинающейся игре. Как герцог Инадра неофициальный лидер Севера, так и маркграф Александр Ранк — лидер пограничья. Правда, необъявленный союз маркграфов — структура довольно рыхлая. Если задевают кого-то из них — встают стеной. Но в разборки старых фольхов стараются не лезть. Да и между собой в Спорных землях нет-нет, а схлестнутся. Но по мелочи. И до Малых войн стараются не доводить.
Глава 17
Горный лев
Коляска привезла нас к хорошо знакомому мне поместью. Но если прежде это был тихий, спокойный уголок, с минимумом слуг и одним единственным жильцом, то теперь окружающая обстановка разительно изменилась. А поместье превратилось в нечто среднее между крепостью и военным лагерем.
У ворот стояли не какие-то там латники, а сержанты. Голова белого вепря — герб рода Ранк, ярким светлым пятном выделялись на черной броне двухметровых самодвижущихся доспехов. А вот оружие подкачало — обычные револьверные винтовки. Я ожидал чего-нибудь более эффектного вроде огнеметателей, «траншейных метел» или «слонобоев».
Как рыцари являются недомагами, так и сержанты числятся недорыцарями. Их скромных магических сил хватает только для управления самодвижущимся доспехом.
Рыцари посматривают на сержантов свысока. Но с другой стороны, полноценные маги точно так же посматривают и на самих рыцарей. Это они настоящие аристократы — элита. А все остальные — пыль, по прихоти судьбы посмевшая возвыситься до благородного сословия.
Для простолюдина, пробиться в сержанты — большая удача, с неплохими возможностями карьерного роста. После десяти лет выслуги они получают титул сквайра, а к отставке — наследное дворянство. Впрочем, многие выслуживают дворянство гораздо раньше, став офицерами в линейных частях императорской армии или родовых дружинах. Основу офицерского корпуса чаще всего составляют именно сержанты.
Константина узнали, и останавливать нас не стали, позволив нанятому извозчику заехать на территорию поместья. Не то чтобы тот горел желанием это сделать, но Константину лень было пройти эти несколько метров от ворот до крыльца и водителю лошади пришлось подчиниться диктату родовитого аристократа.
В небольшом парке было не протолкнуться от слуг и охраны. К вопросу своей безопасности старый маркграф подошел с основательностью. Да и врагов за долгую жизнь нажил немало.
— Это со мной, Его Сиятельство в курсе, — сообщил Константин стражам у входа в поместье и те оказались так любезны, что тут же распахнули перед нами дверь.
Я ожидал увидеть в передней еще больше охраны. Если не из сержантов, то хотя бы из латников. Но тут было на удивление пусто.
— Тебе туда. Он ждет, — Константин указал подбородком в сторону распахнутых дверей курительной комнаты.
— А ты не составишь мне компанию? Не поддержишь?
— Не-е-е, — отрицательно протянул он. — Тут каждый сам за себя. Так что извини. Но мысленно я с тобой!
С этими словами он отсалютовал мне сжатым кулаком и тихо ускользнул в боковой коридор с противоположной стороны зала.
Оглядываюсь.
Слуг все еще нет, как и охраны. Да и вообще в доме довольно тихо и пусто, как при Константине. Обеспечив охрану внешнюю, Александр Ранк решил пренебречь охраной внутри поместья? А говорят, что маркграф тот еще параноик! Впрочем, я всегда считал умеренную паранойю скрытым достоинством, а не недостатком.
Идти в курительную комнату, ставшую логовом горного льва, как называли Александра Ранка враги, не хотелось. Но иного выхода не было. Сделав несколько шагов к двери, я невольно замер, не решаясь зайти.
— Проходите, молодой человек, не стойте на пороге, — проскрипел со стороны камина старческий голос. — Я не такой страшный, как меня описывают.
И не такой безобидный, каким хотите казаться, — мог бы добавить я, но разумно промолчал, проходя в комнату.
Должен признать, маркграф Александр Ранк выглядел полной противоположностью тех устрашающих, а порой и ужасающих слухов, что ходили о правителе Железной марки. Я подсознательно ожидал увидеть кого-то внушающего ужас одним своим видом. Но в кресле у камина сидел сухой и довольно низкий старичок, слабый и безобидный.
Несмотря на все еще стоявшую жару, он не только сидел довольно близко к огню, но еще и кутался в толстый плед, полностью скрывший не только его ноги, но и всю левую половину тела. С грозным прозвищем его роднила разве что густая грива вьющихся, но совершенно седых волос, волной спадающих на плечи.
— Сквайр Вельк, я полагаю? — спросил маркграф, подслеповато щурясь.
— Мое почтение, Ваше Сиятельство, — поклонился я, чувствуя себя крайне неловко. Почему-то создавалось ощущение, что в левой, спрятанной от меня пледом руке Александр Ранк сжимает пистолет.
Что-то я стал слишком мнительным. Везде ищу угрозу. Такие люди как маркграф, не убивают, а держат при себе людей, которые делают это за них.
Старик посмотрел на меня почти приветливым взглядом, хотя где-то в глубине его темных глаз таилось что-то непонятное. Но мне могло и показаться.
— Так вот ты какой, — сказал он, указав на соседнее кресло. — Присаживайся.
— Благодарю, Ваше Сиятельство.
— Можно просто ласс Ранк, — разрешил он, продолжая изучать меня цепким, внимательным взглядом и посетовал, проведя тонкими пальцами по пледу: — Старость! Холод Железных гор так глубоко проник в мои кости, что я постоянно мерзну.
Насчет холода — вранье. Климат в Железной марке немногим менее мягкий, чем в Тирбозе. И снег зимой выпадает крайне редко. Снег в империи вообще событие. Разве что на севере у Голодного нагорья и на побережье моря Ветров, когда ветер приносит через море холод с северных пустошей.
— Расскажи о себе Гарн? — попросил маркграф, продолжая что-то выискивать на моем лице. Как же нервирует этот добрый взгляд темных глаз.
— Что именно? — уточнил я, поерзав в кресле.
— Все, что посчитаешь нужным.
Какая опасная фраза. А что обо мне уже знает Александр Ранк? Не посчитает ли он, что я что-то умалчиваю? Ладно, перескажу ему мою краткую биографию. Благо там и рассказывать то особо нечего.
— Родился я, судя по всему, в Хоронге или его окрестностях. В первый или второй месяц осени восемьсот пятьдесят шестого года.
— Почему такой разброс, — заинтересовался маркграф.
— Меня нашли перед входом в храм всех богов пятнадцатого числа второго месяца осени, но мне было несколько недель отроду, так что возраст установили примерно. А датой рождения записали дату, когда нашли.
— Понятно, — кивнул маркграф. — Продолжай.
— Сначала находился на попечении храма. В возрасте пяти лет во мне обнаружили дар и отправили в имперский приют при Первой гимназии Хоронга для одаренных детей.
В детстве, как и все сироты, я мечтал, что родители потеряли меня случайно. Что ищут и обязательно очень скоро найдут. Наивные мечты. Но что кроме них у меня было? К моменту поступления в академию всеми моими мыслями завладело желание сделать карьеру рыцаря. О бросивших меня людях я более не думал. Не пытался их найти или хотя бы узнать, кем они были. Хоть порой и задавался вопросом, отказались бы они от меня, знай, что во мне пробудится пусть слабый, но дар?
— И что же ты замолчал?
Вот ведь настырный старик.
— Да нечего больше рассказывать, — пожал плечами я. — Закончил гимназию, магического резерва оказалось достаточно для поступления в рыцари. Поступил в академию Тирбоза, учусь.