— Приняла ли я меры, чтобы надеть на Миха браслет. Ну то есть…
— Спала ли ты с Михом. Понятно. Что ты ответила?
— Соврала, что время не подходящее.
— Соврала? А реально подходящее?
— Да.
— А отец?
— Проворчал, дескать, я «упустила свой шанс» и убежал, велев сидеть и ждать. И комм утащил.
— Паршиво, но ты молодец. Сейчас подключаюсь к системе прослушивания звонков и постараюсь разобраться. И наверное, Миху не следует ехать в город.
— А как же его мама?
— Решим потом. Пока я только выяснил, что комм его матери заблокирован на центральном узле, причем за две минуты до его звонка.
— То есть когда папа был на посту охраны?
— Получается, так.
М-да. Неуютно и мерзко. Папа для меня всегда был — папа. А сейчас? То самое «или-или», о котором меня столько предупреждали? Почувствовав боль, обратила внимание на изгрызенный ноготь. Нервы. Да что же такое творится-то?
— Бри, ситуация в общем понятна. Твой отец с коллегами выясняют, кто из дочерей работников посольства может «залететь» прямо сейчас. Подбирают двоих девушек, намерены перехватить Миха в городских переулках, вколоть ему «огонька» и организовать браслеты.
— Но зачем?
— Пока совместное предприятие не оформлено и ваши трудовые договора недействительны, вы подчиняетесь законам Основы. Соответственно, полиция легко наденет на Миха браслеты, и потом это так и останется. Защита работников совместного предприятия обратной силы не имеет. А два браслета — это три четверти дохода. Наверное, они думают, что смогут таким образом контролировать Миха.
— И что делать? — Я уже успела призвать на свою глупую голову все громы и молнии мира.
— Пока успокоиться. Рафа успела его предупредить и Мих не сел на паром, хотя билет уже купил. Сейчас быстро идет на виллу. Там на него напасть довольно сложно.
— Уф… а что делать мне?
— Спокойно ждать отца. Как будто ты ни о чем не в курсе. И еще подумай, может, тебе действительно стоит завести от Миха ребенка. Ты же хотела маленького?..
— Я кошратика хотела. От тебя…
— Это не получится. Биологически — никак. Разве что с Рафой договоришься.
— С Рафой?
— Ну да. Не исключаю, что она задумывается о том же, только о человечке от Миха. Но лучше спроси сама.
— Спрошу… Рафа. Рафа, ты меня слышишь?
— Да. Только мне тут родители мозги полощут, так что я не очень внимательно…
— Я коротко. Мне Багир предложил детеныша от Миха завести. Ты что об этом думаешь?
— Ой! Классно. Я ему помурчать смогу…
— Да? А я вот у Багира хвостатого мелкого просила. А он говорит — никак.
— Э-э… Ага. А давай меняться? Будет тебе «мелкий хвостатый». Только лучше не одновременно, со сдвигом хоть на полгодика, а то ожидается аврал, и если мы обе будем сильно заняты, нашим мужчинам придется трудно.
— Давай. Но только — ты обещала. И надо еще как-то Миха убедить.
— Не напрягайся, с Михом я об этом договорюсь. И пусть у вас будет все вкусно. Извини, мне тут опять что-то мяукнуть надо…
— Дочь, держи свой комм. — Судя по выражению лица, отец не просто зол, а очень зол. — Твой Михаил не поехал к матери, а смылся в эту вашу кошегостиницу. Абсолютно безответственный молодой человек. Я настоятельно предлагаю тебе идти сейчас к нему и выяснить, почему он пренебрег вызовом матери.
— Па, а как же наша мама? Она же беспокоится.
— Сейчас поеду домой и все ей объясню.
— Я тоже хочу домой… — изображаю канючащую девочку. Насколько достоверно получается, не знаю. На папу, конечно, не действует.
— Не капризничай. Кстати, можешь взять Михаила и привести его к нам в гости. Мама очень хотела познакомиться с твоим партнером.
— Да, папа, я его позову, — не знай я о происходящей игре, точно бы согласилась… Так что вариантов нет — играю правдоподобное.
— Вот и умничка. А теперь беги…
Да уж бегу, бегу. Уношу ноги подальше. Как же гадко все-таки, казалось, что у меня есть родители, дом. Впрочем, дом есть. Здесь, с моей семьей. А вот родители… В голове все перемешалось и запуталось, да еще это предложение Рафы об «обмене». Ох, где ты, моя крыша…
Глава 14
Рафела
— Рафа, нам следует срочно поговорить. Идем. Маева ждет нас с тобой к завтраку.
Папа ухватил меня за руку и повлек за собой. Я остановилась и аккуратно высвободилась:
— Па. Подожди, я сперва договорюсь…
— Я же сказал, срочно. Все остальное потом.
На отца иногда «находит» и он ломится вперед как носорог, ни на кого не обращая внимания. Придется не сходя с места разобраться, где чей мех:
— От срочного ты меня увел. А остальное как раз потом.
Папа резко остановился, обернулся ко мне:
— Родители — тоже «потом»? Мы чем-то тебя обидели?
— Нет, — заглядываю в глаза, — вы же родные мне. Ближний круг, но не личный. Понимаешь, пап? «Все остальное потом» мне могут говорить только они.
— Багир, Мих, Бри… Родители на разговор утаскивают.
— Если что — я с тобой, — предупреждает Баг.
— Да брось, ну поругают немного. Или ты знаешь еще о чем-то?
— Предполагаю. Посмотрим.
— Впрочем, это не имеет значения, — продолжаю на одном дыхании, — мои не возражают. Пойдем, — беру отца за руку, — я так по маминому печенью соскучилась!
— Какой же ты все-таки ребенок. Печенье ей. Тут мир с ног на голову переворачивается, а ты даже не понимаешь…
— Я очень даже понимаю: переворачивается. Мир — он на чем стоит? На печенье к чаю, на ночной ласке, на том, чтобы обернуть любимого хвостом во сне. На том, комфортно ли Бри в Багировой рубашке…
— Печенье и Багирова рубашка.
Папа, наклонив голову, медленно и мягко ступает по парковой дорожке. Слишком неторопливо для объявленного «срочного разговора». Хочет обсудить что-то без мамы? У родителей бирета и подобные «секреты» возможны. Странно, у нас с Багиром тоже бирета, но и в голову не приходит обсуждать что-то в стороне. Потому что я знаю еще и дуату? А может — потому, что родителей только двое? В нашей семье информация ходит причудливыми путями и есть только один осмысленный стиль поведения — полная прозрачность. Но что же он хочет обсудить? Вопросительно смотрю на отца и наконец дожидаюсь:
— Как думаешь, Рафа, почему мы с Маевой остались на Основе?
— Здесь остались те семьи, кто сохранил надежду на возможность построения общей с людьми цивилизации, — осторожно отвечаю я. — А… разве нет?
— Общая цивилиза-ация… Ну конечно. Лозунг и флаг. Идея изучать мир с двух разных точек, в глубине и объеме. Ключевой интерес, на котором когда-то возник клан посланников. Хотя уже в первое десятилетие жизни на Основе всем стало ясно, что никакой общей цивилизации не будет. Почти всем… осталось несколько упрямцев, вроде Теодрана и его семьи, которые считают, что если не получается общего, надо уходить, но при этом остаются, на что-то надеясь. — Он прижал и вновь выпрямил уши. — А большинство бывших романтиков вернулось на Тош и отменили генетические изменения для своих детей.
— А к кому ты относишь вас с мамой? К упрямцам? — ловлю руками кончик хвоста, прищуриваюсь. Мне совсем не нравится, когда папа становится таким серьезным. В эти моменты он бывает жестоким… и говорит глупости. О чем сам потом жалеет. Встряхнуть бы его… но на мое мелкое баловство он не ведется, и продолжает:
— Нет. Мы остались по другой причине. Не хотелось бы, чтоб эта информация ушла к людям… но ты же все равно расскажешь Михаилу.
— Расскажу.
— Ладно. Может, посмотрит на вас с Багиром другими глазами. — Он дернул носом. — Ты знаешь, что падение численности людей ускоряется? И если так пойдет дальше, спустя три поколения люди исчезнут с Основы? Полностью, конечно, не исчезнут. Когда нынешняя цивилизация скатится в дикость, воспроизводство восстановится. Но люди будут уже просто дикари, а не хозяева мира. И планета станет свободна. Вот зачем мы остались. И сохранили изменения для тебя. Чтобы, когда придет время твоих внуков, им досталась практически свободная планета.
— Пап, — морщу нос, — вот ты сейчас надеялся, что Мих узнает, и станет иначе относиться ко мне? Или Березка — к Багиру? Ты правда на такое рассчитывал?
— Не то чтобы серьезно, — признает он. — Но стоило попробовать.
— Прогноз будущего людей мы и так знаем. Без всяких секретов. Достаточно посмотреть вокруг глазами людей. И нас это не устраивает. Меня и Бага, в частности.