— Хорошо, — сухо обронила Катя и отключилась.
Не попадет она сегодня к Максиму, а он так умолял ее заехать! Ему-то путь к ней до выходных заказан. Не будет же он оставаться у Кати на ночь, когда Соня дома.
Настроение резко испортилось. Она предупредила Глашку, что в офисе сегодня не появится, забрала дочку из школы и поспешила домой.
Катя мечтала успеть сегодня подготовить малый зал к лекторию. Придется все делать завтра впопыхах!
Она взглянула на часы. Следовало поторопиться, а то не успеешь оглянуться, как нагрянут нежданные гости. А у нее в прихожей пол грязный, не успела утром протереть!
Ровно в четыре часа в дверь позвонили. «Какая точность! — усмехнулась про себя Катя. — Надеюсь, они не задержатся надолго. Я вообще не представляю, что от меня требуется!»
Она включила свет на крыльце и распахнула входную дверь.
***
На крыльце стоял мужчина. Кате показалось, что он шагнул прямо из американского фильма про гангстеров. Высокий, широкоплечий, в кожаном пальто и в шляпе, в дорогих элегантных туфлях. И что туфли не из дешевых, она догадалось сразу. Лицо мужчины она разглядела плохо.
— Здравствуйте! — поздоровался он мягким баритоном и уточнил: — Вы Екатерина Юрьевна Озерова?
От растерянности Катя промолчала.
— Проходите в дом, — наконец, кивнула она, отступив вглубь тамбура. — Сергей Андреевич меня предупредил о том, что вы приедете. — А где ваш сын? — поинтересовалась она, вглядываясь в сумеречное пространство позади гостя.
— Извините, я забыл представиться. Золотарев Кирилл Алексеевич, — он слегка замялся. — Дема в машине, я сейчас приведу его. — Было видно, что он озабочен. — Я надеюсь, вы согласитесь нас выслушать…
— Зачем вы ребенка в машине держите?! — возмутилась Катя. — Ведите его быстрей сюда!
— Быстро не получится, — ровно произнес Кирилл Алексеевич, но в голосе промелькнула напряженность. — У Демы проблемы с ногами. И я сначала должен был удостовериться, что вы, Екатерина Юрьевна, не откажетесь принять нас…
— Не откажусь, — ответила она уверенно. Сердце ее болезненно сжалось. — Пойдемте, я помогу вам.
— Мы сами, — мягко возразил Кирилл Алексеевич. — Идите, пожалуйста, в дом, а то вы без куртки замерзнете!
— Хорошо, — согласилась Катя.
Через несколько минут, показавшихся ей вечностью, в тамбуре послышалось странное мягкое постукивание, как будто кто-то прибивал войлок. Дверь распахнулась и через порог, опираясь на костыли-подпорки, перенес свое тело мальчик. Он был невысокий и плотный, на вид лет десяти. Он попытался вытереть ноги о половичок и делал это так старательно, что у Кати защемило сердце. С круглого лица на Катю дружелюбно смотрели серые глаза в обрамлении густых ресниц. «Господи, какое горе, — простонала про себя Катя. — Вот где проблемы, так проблемы! А у меня, их можно сказать и нет».
Она постаралась придать голосу приветливость без тени удивления и жалости.
— Раздевайтесь, проходите в детскую, — дверь Сониной комнаты была открыта и оттуда уже высунулась ее удивленная мордашка. — Дема, сейчас я тебя познакомлю с Соней. Соня — это Дема. Дема — это Соня. Пообщаетесь, а мы в гостиной поговорим с твоим папой.
Катя с Кириллом Алексеевичем немного постояли в дверях и посмотрели, что будет.
Через некоторое время Соня уже показывала Деме что-то в своем ноутбуке. Соня смеялась, разговаривала с виртуальным другом Андре. Дема глядел на нее восхищенными глазами и сдержанно улыбался.
Кирилл Алексеевич взглянул на Катю.
— Пройдемте в гостиную, пусть пообщаются без нас, — предложила она.
Катя усадила его в кресло, сама села напротив.
На нее с умного, с резкими чертами лица смотрели серые Демины глаза.
— Простите мне бесцеремонную настойчивость, но как вы видите, мой сын болен. Он перенес несколько операций, последнюю — в Германии. Врачи обещают, что скоро он сможет ходить самостоятельно. А пока, — Кирилл Алексеевич вздохнул, — мы обучаемся на дому. Развлечений у нас немного. Деме очень нравятся французские комедии. Представляете, он увлекся французским! Даже что-то там пытается по интернету изучать самостоятельно. Но без языковой практики и помощи взрослых навряд ли у него что-то выйдет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Катя слушала, не перебивая. В ее душе шла борьба. Искреннее желание помочь больному ребенку боролось с невозможностью осуществить это желание из-за острой нехватки времени.
— Я хорошо вам заплачу, очень хорошо! — сорвался на умоляющий тон Кирилл Алексеевич. — Только позанимайтесь немного с Демой. Скажите мне, какие у вас программы? Я поставлю такие же. Вы поможете Деме разобраться в них?
Он не сводил с Кати внимательного взгляда.
— Хорошо. Но поймите меня правильно. Я не педагог! — Она вздохнула. — Знания у меня на уровне гимназии с углубленным изучением французского. Ну и чуть владею разговорным. Это все.
— Так вы согласны?!
— Да, — кивнула Катя и твердо добавила: — При одном условии — денег я не возьму.
Кирилл Алексеевич протестующе вскинул голову, но взглянув Кате в лицо, отвел глаза и промолчал.
Она около часа позанималась с Демой У него от радости горели глаза. Вскоре гости засобирались домой. Договорились, что Кирилл Алексеевич будет привозить Дему два раза в неделю, предварительно созвонившись.
После их ухода Катя ощутила себя смертельно усталой. Душу томили беспокойно-тягучие мысли о Максиме. «Я не заехала к нему, а обещала! Обидится!» — ей вдруг остро захотелось плакать.
Она спохватилась, что надо срочно готовить ужин, проверить у Сони уроки, а потом укладывать ее спать.
— Мам, а Дема приедет к нам еще? — спросила дочка за ужином. В ее глазах плясали веселые огоньки. Катя давно не видела Соню такой оживленной и радостной.
— Приедет, — с улыбкой подтвердила Катя. — Скучно тебе в ближайшее время не будет. Ты не бросай его, ладно? Он мечтает научиться французскому языку.
— Я помогу ему, мам, — вдруг очень серьезно ответила Соня и, восхищенно округлив глаза цвета зеленого гороха, добавила: — Ты даже не представляешь, какой Дема умный!
***
Катя с трудом выползла из ванной. Она была вымотана до предела. Соня в детской давно спала.
В Димину комнату после бурной ночи с Максимом Катя не заходила. Не могла себя заставить. Нестерпимый жгучий стыд ошпаривал ее с головы до пяток. «Не сейчас, позже, позже!» — лихорадочно твердила она себе.
Катя сразу прошла в спальню. Скинула банный халат, раскрутила полотенце с волос, досушила их феном. Переоделась в ночную сорочку с легкомысленным рисунком из раскиданных букетиков цветов. Щелкнула выключателем и с уже слипающимися веками блаженно юркнула под одеяло.
И вдруг… В окне замельтешило всполохами яркого света, как будто кто-то отбивал им бешенную, страстную морзянку. По Катиному лицу, рукам, стенам, потолку комнаты, пододеяльнику заметались испуганные тени, перемежаясь с хаотично танцующими бликами. Внезапно мельтешение прекратилось, а через секунду Катю ослепили два острых, пронзительных луча неонового света.
Она ошеломленно зажмурилась, сердце бешено колотилось о ребра, грозясь вырваться наружу. Но нахальные лучи и не думали гаснуть, обжигая догадкой, мгновенно перешедшей в уверенность.
«Максим! Максим! — пульсировало в душе ликующими вспышками. — С ума сошел! Мы оба сошли с ума! Хорошо, хоть окно детской на другой стороне, — Катя, босая, на цыпочках, не зажигая света, вихрем пронеслась к порогу. Ткнула холодные ступни в калоши. Дрожа от нервного озноба, кое-как накинула на себя куртку и шагнула с крыльца прямо в нетерпеливые пьянящие объятия Максима.
Он подхватил Катю на руки и осторожно, как драгоценную ношу, понес к «японке».
— Где же твои ключицы, — шептал Максим, слегка задыхаясь и уткнувшись Кате в шею, — рыбьи кости какие-то, а не ключицы. А где же ребра? Разве это ребра?
— Максим, ты с ума сошел! Отпусти!
— Ну, нет! Сейчас отнесу тебя в машину и покажу, какие бывают ключицы!