— И в чём тогда смысл?
— А интереснее здесь работать. К тому же престижно. Эдак небрежно где-нибудь заявить: «Работа? Да я держу небольшую лавочку на Пересадочной Станции». Знаете, сколькие завидовать будут?!
— Так, с ресторанами мы знакомиться будем, когда время подползёт к ужину. А что за развлечения? Кроме парка, его мы успели облазить ещё вчера.
Мне так и представилась эта компания, резво шмыгающая по кустам и перескакивающая по относительно крупным деревьям. Трудно было удержаться от улыбки.
— Есть ещё зоопарк.
— Он не частный, а станционный.
— Но при нём имеется несколько коммерческих отделов, разводящих и распродающих мелкую относительно безопасную фауну и проводящих экскурсии и практические занятия с посетителями. Частная инициатива рулит. Ничто не мешает тебе организовать при своей основной государственной работе небольшое кармановыгодное творческое ответвление. Если оно не во вред основному делу. Вот, например, мусорщики здесь, на станции создали «Музей потерянных вещей».
— Мусорщики? Люди, которые убирают мусор? — удивлённо переспросила Нени-Ро. — Я думала, у вас уже не осталось таких примитивных профессий.
— Не осталось. Всю, как ты выразилась, примитивную работу давно уже выполняют роботы, это и гораздо эффективней и экономически выгодней. А всех, кто ни к чему другому не способен (их обычно выявляют во время сдачи на звание «гражданина Земли») высылают на планеты расселения. Там найдётся применение их способностям.
— Жестоко, — серьёзно прокомментировал Йёрри-Ра.
— Это с какой стороны посмотреть, — я пожала плечами. — Мне кажется оставить такого человека в обществе, где он не сможет нормально социализоваться, было бы намного хуже.
— А если у индивидуума есть другие способности, творческие, к примеру? А с другими отраслями знаний никак?
— Тоже не проблема. Для этого существует система так называемых бонусов, и даже если ты не сдал общешкольный экзамен по сумме знаний, зато поёшь, танцуешь или вышиваешь бисером, тебя с Земли никто не погонит. Сейчас же я говорила не про доисторических дворников, а об операторах мусороуборочных роботов. На Земле такой профессии нет, это местная специфика. Потому как если все мусорные отходы жизнедеятельности людей можно закаталогизировать и внести в программу, чтобы робот не застревал перед каждой соринкой, размышляя на тему мусор она или нет, и не уничтожил чего-нибудь нужного, то то, что оставляют после себя наши гости такой систематизации не поддаётся и в каждом спорном случае решение приходится принимать человеку. Постепенно таких предметов, которые были подобраны нашей мусороуборочной техникой, и о пропаже которых никто не заявил, скопилось приличное количество, и возникла идея создать из них отдельный музей. Тем более что большинство из них не определено ни по функции, ни по расовой принадлежности, а названия им дают посетители. Самые интересные и остроумные записываются в прикреплённый файл.
Упс, кажется, мы определились с направлением движения. Как-то слишком уж слаженно вся драконья компания развернулась в сторону музея: видно действительно вчера провели рекогносцировку на местности. Теперь мы с Миком плелись в конце процессии, и мне стал понятен его заторможенный вид. По крайней мере, запах спиртного и лимона я ни с чем не спутаю.
— Ты что, опять стресс снимал? — потихоньку подкатилась я к нему.
— Да ну, какое там! — он говорил медленно, но внятно. — Заявилось ко мне сегодня с утра это хвостатое, вроде как с инспекцией. А у меня как раз образовалась полоса стагнации в конструктивной деятельности. В общем, пациентов нет, делать нечего. Так посидели, слово за слово, как приехали, как разместились и оказывается, что в гостинице спирт им хоть и предложили (он им для метаболизма нужен, а не для баловства), но чистый без примесей, а поэтому невкусный. Это как человеку вместо чая или компота предложить просто воды, для обеспечения жизненных потребностей в жидкости. Ну, мои запасы ты видела. И тут выясняется, что этот ящер знаток и поклонник человеческих обычаев, а по ним выходит, что потреблять спиртное в одиночку не положено. Результат сейчас пошатывается перед тобой.
— А таблеточку заблаговременно принять?
— Уже. Только на такие дозы она не рассчитана, а больше одной за раз, сама знаешь, принимать нельзя.
Я знала. В конце концов, я тоже была студенткой, попадала в весёлые компании и экспериментировала с… скажем так, разными интересными веществами и напитками.
До музея добирались пешком, хотя администрация нам и выделила пару авиеток подходящих под драконьи размеры, мои подопечные предпочитали ими не пользоваться. Надо же куда-то девать собственную бьющую ключом энергию. Зато расстояние было изрядно сокращено за счёт того, что дорожками мы не пользовались — шагали напрямки. А что? Я и сама так часто делаю. Получается намного занятней. Вот, например, вынырнувшее из зарослей широколиственных деревьев здание музея с такого ракурса производило странное впечатление: были видны одновременно часть фасада, оформленная в древнегреческом стиле и боковая стена, обычно невидимая с подъездной дорожки и не оформленная вообще никак. Надо будет подсказать ребятам, чтобы они с этим что-то сделали.
В самом музее мы с Миком чинно уселись рядышком на скамеечку у входа, отпустив подопечных самостоятельно осматривать фонды музея и читать подписи к экспонатам. Всё равно поспевать за ними не было никакой возможности. Теперь, когда не стало нужды считаться со скоростью медлительных человеков, они носились разноцветными кометами, лишь иногда замирая в причудливых позах и всматриваясь-вчитываясь в комментарии к экспонатам. Наблюдать за ними было интересно. Первый час мы с Миком так и делали, а потом, поняв, что это надолго, принялись бродить по музею, не столько разглядывая уже не раз виденные экспонаты, сколько шушукались на очень личные темы.
Размеренное течение экскурсии прервало внезапное появление Сааша-Ши, скользнувшего по лестнице со второго этажа. Он затормозил перед нами и принялся корчить странные рожи. Я говорила о том, что мимику драконов невозможно истолковать неправильно? Так вот, я ошибалась. И тупила до тех пор, пока до меня не дошло, что это он пытается соорудить на своей морде умоляющее выражение лица на человеческий манер.
— Можно? — он протянул в мою сторону предмет, который бережно сжимал в лапах.
— Что «можно»? — Я перевела взгляд: в лапах Сааша-Ши осторожно сжимал постамент с установленным на нём покачивающимся гибким жезлом с утолщением на одном конце. Эту штуку я помнила. А так же помнила, что мы так и не выяснили, что оно такое и зачем нужно. Но штука была любопытная, хотя бы уже тем, что как его не крути, жезл всё равно в результате сам собой установится в вертикальном положении, опираясь на поверхность узким своим концом. Как игрушка неваляшка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});